Просто Лиза - Седлова Валентина. Страница 35

— Ты готов пойти на подлог?

— А что тебя так смущает? Или хочешь сказать, человеческая жизнь этого не стоит? Да и сомневаюсь, что бабка бы колебалась, выстрелить в нас или нет, если бы сегодня мы решили настаивать на продолжении знакомства.

— А вдруг мы все-таки ошибаемся? Тогда бабку упрячут за решетку, и кто будет сидеть с ее сумасшедшей внучкой?

— Мы же уже, кажется, решили, что девушка не безумна. Давай не начинать сначала. И вообще: чем быстрее мы с этим делом разберемся, тем лучше. Так что сиди, а я пошел.

— Никуда я тебя одного не отпущу! Ты что, соображаешь: я ж тут с ума от беспокойства сойду! А вдруг старуха и вправду выстрелит? Нет, вдовой я становиться не собираюсь. Так что, если ты не отказался от этой безумной идеи, то пошли вместе.

— Вместе — так вместе, — легко согласился Сергей. — «По коням — воскликнули рюкзаки и радостно заржали».

Светлана явно была не настроена шутить, но все-таки улыбнулась старой присказке. С помощью Сергея надела рюкзак, проверила, удобно ли сидит. У нее из головы не шла эта безумная афера, предложенная мужем: снова увидеться с девушкой, да еще и попытаться убедить ее кошмарную бабку вызывать внучке врача. Но с другой стороны, может, он и прав? И девушку действительно похитили? Чем-то нехорошим тянет от всей этой истории, и будь ее воля, Светлана уже отмахала бы от этой поляны ни один километр. Но раз уж Сергей решил, значит, так тому и быть. Он ведь упрямый, если что задумал, ни за что не переубедишь.

— А как ты собираешься найти хутор? — спросила Светлана, когда Сергей закончил проверять снаряжение. — Наобум пойдем?

— Зачем же? Для начала вернемся в черничник, где ты встретила девушку. Старуха притащила с собой тачку. Насколько я понимаю, она была нужна для того, чтобы перевезти собранную чернику. Значит, след от колеса груженой тачки однозначно должен отпечататься на грунте. И мы по нему, поэтически выражаясь, как по нити Ариадны доберемся прямо до места. Метров за двести до хутора сбросим рюкзаки и пойдем налегке. Все просто!

— Ну да. Куда уж проще, — пробормотала под нос Светлана, которой овладело очень нехорошее предчувствие. Впрочем, мужу об этом она решила не говорить. Все равно бы слушать не стал. Эх, надо было отговорить его от этого похода, а теперь уже поздно. Вляпались, называется, в историю. Да и она хороша: чернички захотелось! Знала бы, чем эта черничка обернется…

— Яковлевич, ты что ли? Ну, старый перец, заходи, сколько лет, сколько зим. Давно ты меня своим обществом не баловал. Аль случилось чего?

— Угадал, Васильич, случилось.

— Так чего мы дверях стоим? — сразу же посерьезнел хозяин. — Проходи на кухню, там и поговорим под рюмку чая.

— Ты извини, что вот так, без предупреждения, — продолжал извиняться Матвей Яковлевич, одновременно снимая с ног запыленные кроссовки. — Боюсь, придется мне несколько часов твоего времени украсть.

— Беда всегда без предупреждения приходит. Так что не извиняйся. Да и было бы чего красть: на пенсии я. Ровно год назад вышел. Так что если помощь милиции нужна, я могу тебя к нашему новому участковому отправить. Хороший парень. Часто ко мне советоваться приходит, не забывает старика.

— Да нет, Васильич. Тут дело такое, мне б без лишней огласки надо все провернуть. Так что даже лучше, что ты уже со службы ушел. Форма-то, надеюсь, цела?

— Обижаешь! В шкафу висит, все честь по чести.

— Вот и славно.

Матвей Яковлевич и его собеседник прошли на кухню. Хозяин пододвинул гостю табурет, а сам плюхнулся на стул с истертой до ниток обивкой. Потянулся, ударил по кнопке электрического чайника и спросил:

— Так что у тебя стряслось? Докладывай.

— Лизонька пропала.

— По друзьям-знакомым искал? Вдруг загуляла, дело-то молодое.

— Нет, Васильич. Друзья-знакомые Лизы сейчас сами с ног сбиваются в ее поисках, мы с ними регулярно общаемся. И дело тут гораздо хуже, чем кажется.

— Ты что-то об этом знаешь?

— В том-то и дело, что знаю. Не из-за Лизы весь сыр-бор разгорелся, а из-за квартиры трехкомнатной. Залетные гости на нее нацелились. Хотят себе отобрать.

— Ничего не понимаю. Сдурели они что ли? А как же ты? Тебя они что, в расчет не берут?

— Они просто не знают, что я еще жив и вполне дееспособен. Понимаешь, к чему я веду? Они считают, что Лиза — единоличная хозяйка квартиры. И про Лизу они как раз знают очень многое, поскольку несколько месяцев подряд расспрашивали на этот предмет наших дальних родственников.

— А родственники — что, совсем с катушек слетели, такие вещи кому попало рассказывать?

— Ну, там долгая история. Хоть и не хотел мужик, брат моей невестки, о том говорить, да я тоже не дурак, сам все из его намеков да недоговорок понял. Баба его позавидовала сестре мужа, пожалилась на то соседке, и понеслось. А, не о них сейчас речь. В общем, как я это себе думаю: парочка авантюристов без стыда и совести заявилась к Лизе. Представилась ее родственниками. А мы с ними близких отношений никогда не поддерживали, невестке моей не до того было. Поэтому Лиза, конечно же, никого из них в лицо не знает. Ну, родственники и родственники. Она впустила их к себе, после чего обманным путем ее вывели из игры.

— Каким же образом?

— Судя по всему, опоили. Как мне удалось выяснить, мошенники перед поездкой сюда специально купили сладкого красного вина. Подозреваю, что именно в него и была подмешана отрава.

— Что дальше?

— В квартире Лизы нет. Это мы с ее друзьями сразу же проверили. По непроверенным, но на мой взгляд надежным сведениям, у одного из оккупантов в Подмосковье в какой-то глухой деревне живет бабка. Только не родная, а какая-то там двоюродная. И я полагаю, что Лизу держат именно там. Больше просто негде. Слишком мало у них времени было, чтобы другой вариант найти.

— Так что требуется от меня?

— Мы все очень переживаем за Лизу, и боюсь, первым не выдержит ее жених. Пойдет и размажет эту парочку по стенам, как повидло. А этого допустить никак нельзя. И парня подставим, и Лизу не найдем. Пока что мы держим оккупантов под плотным наблюдением, но кроме неудачного похода к юристу и посещения вещевого магазина ничего не засекли. Нам надо их слегка пугнуть. Но грамотно. Чтобы они в панике не сбежали с квартиры от греха подальше, а отправились посылать весточку этой своей родственнице. Тут-то мы ее адресочек и узнаем, и нагрянем туда всей командой.

— А в милицию почему обратиться не хочешь? Уже сегодня бы приехали и повязали твоих оккупантов. Не надоело еще в юных разведчиков играть?

— А ты мне дашь гарантию, что эта парочка себя с потрохами сдаст и про местонахождение Лизы расскажет? Я бы на их месте держал язык за зубами, чтоб за решетку не сесть. У них сейчас, между прочим, в качестве отмазки действует очень гладкая история о том, что Лиза уехала к жениху, а их пустила к себе ненадолго пожить. Ну, заодно и за квартирой приглядеть.

— М-да. Тогда бы я тоже молчал на их месте.

— Теперь-то понимаешь?! Ну, продержите вы их в обезьяннике, сколько по закону можно, а потом и отпустите на волю за недоказанностью и отсутствием улик. Они вещички соберут, и поминай, как звали. А мне на них наплевать, мне Лизу целой и здоровой вернуть надо. Вот если мой план не сработает, тогда и придет время в милицию заявления писать. А пока, извини, нет.

— Ладно. Так что конкретно от меня требуется?…

В беседке по-прежнему сидели четверо: Тема с Машкой и Алексей с Сашей. Ничего не говорили, просто сидели и смотрели, кто в пол, а кто во дворы. Расходиться не хотелось, хотя было совершенно ясно, что Балобановы сегодня вечером никуда из дома не выйдут. Разве что в ближайший ларек за пивом и сигаретами.

Первой заметила Матвея Яковлевича Машка.

— Смотрите! Наш главнокомандующий возвращается! Сейчас скажет, удалось ли ему сделать то, что он хотел.

Все встрепенулись и посмотрели туда, куда указывала Машка. По направлению к беседке действительно шел Матвей Яковлевич. Шел неторопливо, словно человек после удачного, но тяжелого рабочего дня.