Стервами не рождаются - Седлова Валентина. Страница 27

— Спрашивай, я отвечу!

— С какой стати ты вдруг рассказал родителям сказку о том, что я ударила Ирину в живот? Тогда, в свой последний вечер. Ведь ты же был на кухне, ты сам все видел.

— Честно говоря, я смутно помню, что произошло. Мы с Ириной в тот день слегка перебрали со спиртным. Ира сказала матери, что ты ее ударила у меня на глазах. Мать спросила меня, так ли это было, я и просто подтвердил ее слова. Я из того дня запомнил только «скорую» и кровь. Везде, в ванной, в коридоре. Я после этого еще несколько ночей от кошмаров просыпался. Даже с Иркой не сразу смог спать, когда ее из больницы выписали. Она, правда, не очень-то и переживала, видно.

— А какого черта вы нажрались, если Ирина ждала ребенка?

— А я и не знал, что она беременна. Пока ее в больницу не увезли. И она не знала.

— А ты в этом уверен? На все сто процентов?

— Ты это к чему?

— Просто таким образом глупые девушки уже очень давно избавляются от нежеланных детей. Правда, иногда они рискуют запросто оказаться на том свете, но очень уж заманчиво все выглядит поначалу.

— Подожди, ты хочешь сказать, что она это все придумала заранее?

— Давай так, если бы она сказала, что беременна, но не хочет иметь этого ребенка, что ей еще рано, жить хочется и все такое, ты или мать позволили бы ей сделать аборт?

— Нет конечно!

— Ты сам ответил на все свои вопросы.

— Бог мой, а я ей верил, я ей верил… Зачем она так? Я же ей ничего плохого не делал, кормлю ее, обуваю, все ее капризы исполняю, вкалываю как вол. И ради чего? Ради какой-то пустышки?

— Если ищешь у меня утешения, то прости, ты обратился явно не по адресу. Или забыл, как рассказал моей матери подробности нашего расставания? По-моему, эта информация не предназначалась для чужих ушей. Но ты же так хотел к себе сочувствия, байроновские страдания и все такое. И после того, как ты сделал мою жизнь в этом доме просто невыносимой, ты еще вдобавок ко всему, что натворил, стал встречаться с моей сестрой. Про свой последний вечер в родительском доме я вообще молчу, от тебя я такой подлости не ожидала. Как, думаешь, я должна была себя чувствовать после всего этого?

— Пойми, я был обижен на тебя…

— Не понимаю. И давай прекратим этот разговор. Возвращайся домой, к жене и любимой теще. Там тебе самое место. Лучшей мести для тебя мне и придумать было бы трудно. А так ты сам себя наказал. Я вполне удовлетворена. Достаточно разок присутствовать при вашем взаимном общении, чтобы понять, как весело проходит время в вашем серпентарии.

— Прости меня, я был не прав. Ну дай мне еще хоть одну попытку, в конце концов! Все мы люди, все ошибаемся! Я понял, что Ирина совершенно не похожа на тебя только тогда, когда поздно было уже что-либо менять, я был связан по рукам и ногам. Мышка, я прошу всего одну попытку!

— Для чего? Мне не нужен чужой муж, я не хочу жить в одной квартире с родителями, и я никогда не поверю человеку уже не раз предавшему меня. Если помнишь, это я от тебя ушла, я! А не ты меня прогнал или еще что-то в том же духе. И вернусь я к тебе только тогда, когда стану пациенткой Кащенко. Не раньше! Все, мне надоел этот разговор. И мой троллейбус подошел. Прощай!

— Марина! Мышка!

Марина не оглядываясь села в троллейбус, он качнулся и оставил Валеру где-то там на остановке. Странно, она ничего к нему не чувствовала. Не былой привязанности, ни обиды. Будто и не было десяти лет тесной дружбы. Просто пустое место и ничего больше. Словно человека из ее души, ее памяти стерли ластиком. Что ж, первая любовь, как водится, всегда несчастная, и произошедшее с ней тоже не исключение из правил.

Мысли Марины плавно перетекли к другой теме. Да, Ирка сегодня здорово села в лужу. Если бы сразу стала все отрицать, закричала, что Марина над ней издевается, или еще что-нибудь из этой оперы, то никто ничего бы и не понял. Да, прокол с твоей стороны, сестренка. Твоя растерянность тебе дорого будет стоить. Валера разозлен не на шутку. Да и матушка твоя о тебе сегодня много нового узнала. Интересно, как выкручиваться будешь, дорогая?

Через два месяца, когда ему сняли гипс, Вася сделал робкую попытку встать. И упал. Больше он таких попыток не предпринимал, несмотря на все уговоры друзей и врачей. Марина ежедневно массировала его вялые худющие ноги, Костик по совету врача делал специальные упражнения, сгибая и разгибая их в коленях, поднимая и опуская их на кровать, но сам Вася оставался безучастным к их стараниям. Однажды Марина разозлилась, и заразив своей яростью Костика, с его помощью просто силком выдернула Васю из кровати, положила его руку себе на плечо, и так они проволокли его до конца коридора и обратно.

— Ты слышишь меня? Я не позволю тебе снова улечься в кровать, пока ты сам не сделаешь хотя бы несколько шагов. Слышишь? Несколько шагов! Ладно, тебе наплевать на себя, тебя наплевать на меня, а о Костике ты подумал? Ты подумал своей дурной башкой, каково ему приходится, как он измаялся с тобой?

— Я никого не просил ухаживать за мной. Вы сами это решили.

— Ах, вот как ты заговорил? Значит, никого не просил? Тогда я скажу тебе одну вещь: мне плевать, что ты себе думаешь! Только ты у меня пойдешь, слышишь? Пойдешь! Как миленький! Иначе никаких подарков, никаких гостей! Хочешь подохнуть в своей больнице — подыхай на здоровье! И Костика я к тебе больше не пущу — зачем ему нужен такой эгоист, как ты? «Ах, я бедный, ах, я несчастный»! И страдай тогда, сколько хочешь. Мы тебе мешать не будем.

— Ты чудовище! Ты — как те, которые меня били. Им тоже было наплевать на меня, на то, что я чувствую, что я думаю. Они просто делали, то что хотели. Я был для них куском мяса, и для тебя я тоже кусок мяса, не более. Ты жестокая.

— Да, я жестокая. И мне все равно, как ты ко мне относишься. Но ты более жесток, чем я. Почему? Да просто ты подохнешь, утонув в собственных соплях от жалости к себе, а ровно через сутки за тобой на тот свет отправится и Костик. Взберется куда-нибудь повыше и ласточкой вниз. Хочешь романтической смерти, как у Ромео и Джульетты? А Костю ты спросил, чего он хочет?

— Я ничего не хочу, оставьте меня в покое, я устал, я вспотел, я хочу лечь!

— Нет, родной, перед тобой сейчас стоит выбор: либо ты идешь, идешь своими ногами, либо ты подыхаешь! Выбирай! Да, и учти пожалуйста, что до постели, если ты выберешь подыхать, будешь добираться сам, на карачках, ползком. Зачем нам мараться о слабохарактерного труса? Ну, что решил? Подыхать или жить?

На глазах Васи выступили слезы. На Маринины вопли сбежалось полбольницы, в том числе и лечащий врач Васи. Пока Марина промывала Васе мозги, Костик несколько раз пытался ее остановить, но встречал предупреждающий взгляд врача. Он даже специально показал жестами, чтобы Костик даже и не думал вмешиваться. От этой безобразной сцены шла кругом голова, хотелось закрыть уши, только чтобы не слышать того, что говорила Марина. Вася прав, она жестокая. Как она может так с ним обходиться? И он еще поддался на ее уговоры и вытащил Ваську из кровати. Как только все закончится, он обязательно извинится перед ним. И никогда ее больше к нему не пустит. Васе и так досталось в этой жизни, не хватало ему еще Маринкиных слов. У него же слезы уже бегут по щекам, разве она не видит?

Вася плача смотрел то на Марину, то на прячущего от него глаза Костика. И наконец, решился. Марина почувствовав, что он пытается сделать, поудобнее перехватила его руку. Вася набрал воздуха и оттолкнулся от стены. Шаг, совсем маленький, еще шажок, еще один. Марина с Костиком почти несли его на плечах. Почти, да не совсем. Потому что он шел. Сам передвигал ноги, сам пытался на них опереться.

И тут им троим показалось, что грянул гром. Это громко, до звона в голове, до эха в коридоре аплодировал лечащий врач. Вот к нему присоединились медсестры, вот поднял ладоши Васин сосед по палате. Так они и дошли до кровати под этот аккомпанемент. Когда Васю осторожно посадили, Марина бросилась и крепко-крепко обняла его, сама густо заливая слезами его пижаму.