100 великих женщин - Семашко Ирина Ильинична. Страница 31

По инициативе Дашковой Академия предпринимает первое издание сочинений Ломоносова с биографической статьёй, выпускает «Словарь Академии Российской» — выдающийся научный труд конца XVIII века, выходит вторым изданием «Описание земли Камчатки» профессора естественной истории С.П. Крашенинникова. С лёгкой руки нашей героини крупнейшие учёные начинают читать в Петербурге публичные лекции по математике, минералогии, естественной истории. Именно при Дашковой статус науки, знания поднялся в русском обществе на недосягаемую высоту. Радея об интересах страны, наша героиня запретила раз и навсегда сообщать открытия отечественных учёных за границей, «пока Академия не извлекла из них славу для себя путём печати и пока государство не воспользовалось ими».

Популярность Дашковой, как главы российской науки, тем ещё ценна, что официальным президентом Академии в то время считался граф К.Г. Разумовский. На этот высокий пост его назначила царица Елизавета Петровна, уважение к памяти которой Екатерина II всячески подчёркивала, чувствуя свою вину в смерти Петра III. Кроме того, Разумовский, командир Измайловского полка, выступил на стороне Екатерины во время переворота 1762 года, а таких услуг, как известно, правители не забывают, поэтому лишить графа высокого поста царица не решилась, зато изобрела для Дашковой должность директора Академии. Но в историю всё-таки именно Дашкова вошла как президент — да ещё и двух Академий. В 1783 году царица утвердила указ об открытии Российской Академии, созданной по инициативе Екатерины Романовны как центр наук гуманитарных.

Чем выше всходила «президентская» звезда Дашковой, тем печальнее складывалась её частная жизнь. Любящая мать не могла не замечать бездарность сына, и продвижение по службе давалось Павлу Дашкову лишь неусыпными хлопотами «президентши», к тому же сын женился на дочери приказчика, о чём Екатерина Романовна узнала совершенно случайно из обронённых слов встретившегося однажды знакомого. Скандал в именитом семействе удавалось скрывать недолго, и вскоре весь Петербург с удовольствием обсуждал на всех перекрёстках нелепую свадьбу. Злопыхатели получили возможность «уколоть» Дашкову в самое чувствительное место.

И всё же неурядицы с сыном были лишь «цветочками» по сравнению с теми проблемами, которые создавала Дашковой её дочь Анастасия. Диву даёшься, отчего у такой умной матери и красавца-отца появилась девочка странная, ограниченная, да к тому же с физическим недостатком — горбом. Властная, заботливая мать, Дашкова поторопилась выдать незавидную пятнадцатилетнюю невесту за меланхоличного, безвольного алкоголика Щербинина, который «купился» на богатство и знатность Дашковых. Муж, естественно, с первых же дней супружества пренебрёг уродливой женой, уехал за границу, а Екатерина Романовна считала своим долгом опекать непутёвую дочку. Но пришло время — Анастасия повзрослела и отомстила за собственную несостоятельность не в меру заботливой мамаше.

К великому стыду Дашковой, за дочерью президента двух Академий потянулся длинный шлейф скандальных историй. Анастасия завела знакомства с сомнительными личностями, промотала деньги, влезла в долги. Сумасбродства Анастасии довели её до того, что она попала под надзор полиции. Екатерине Романовне приходилось писать униженные прошения, поручаться за непутёвую дочь, освобождать её под залог. Собственное же влияние на Анастасию у матери давно кончилось, они уже перестали понимать друг друга, но самое прискорбное — непонимание перерастало в непримиримую ненависть. Для Дашковой отношения с детьми, которым она посвятила свою жизнь, ради которых пожертвовала она личной, женской судьбой, стали настоящим крахом всех её ценностей. Она была близка к самоубийству.

После смерти Екатерины II карьера Дашковой закончилась. Для Павла наша героиня была сподвижницей ненавистной матери, а значит, врагом нового самодержца. Как многих соратников царицы, Дашкову сослали в глухую деревеньку, где в полном одиночестве ей надлежало доживать последние годы. 1807 год принёс Екатерине Романовне ещё один страшный удар. Проболев несколько дней, в Москве скончался её сын. На похоронах Павла Михайловича разыгралась безобразная сцена между матерью и дочерью. Скандал был таким громким, что священнику даже пришлось приостановить отпевание в церкви. Дочь билась в истерике, пытаясь оттеснить мать от гроба. Суть конфликта оказалась до обидного прозаической. Анастасия опасалась, что наследство бывшего президента перейдёт к воспитаннице Дашковой — мисс Вильмонт, которая приехала из Англии, чтобы скрасить старость княгини.

Дашкова действительно хотела удочерить Мэри и оставить её навсегда возле себя. Но мисс Вильмонт, похоже, тоже тяготилась обществом навязчивой княгини. И однажды, чтобы избежать драматического прощания, Мэри ночью покинула дом своей опекунши. Вслед беглянке полетели душещипательные письма: «Что я скажу вам, моё любимое дитя, чтобы не огорчило вас? Я печальна, очень печальна, слезы текут из глаз моих, и я никак не могу привыкнуть к нашей разлуке…»

Менялись времена, монархи, нравы. Последней просьбой, обращённой к новому царю Александру, стала воля умирающей: дочери к гробу её не подпускать. В полном одиночестве, в бедности и запустении, брошенная всеми, среди крыс, ставших единственными собеседницами, закончила свою жизнь некогда известная всей Европе образованнейшая женщина своего времени.

КНЯЖНА ТАРАКАНОВА

Иногда бывает трудно понять, почему то или иное имя неожиданно прочно закрепляется в истории. Можно написать тома с объяснениями причин, можно искать научную подоплёку этому явлению, но тем не менее в подобном феномене популярности всегда скрывается какая-то тайна.

Авантюристка, о которой пойдёт речь, не изменила ход истории, не вмешалась существенно в политические события, не повлияла на общественное мнение, ничего значительного не создала в искусстве, и всё-таки её личность продолжает волновать умы новых поколений. Сколько книг написано о Таракановой, сколько исследований, сколько споров. А, собственно, о ком? Можно сказать, о колоссе на глиняных ногах.

Самое интересное в этой биографии — её запутанность. Никто так и не узнал правды — ни любовники авантюристки, ни следователи Екатерины II, ни придирчивые исследователи. Думается, что сама княжна Тараканова слишком мало знала о своём происхождении, чтобы что-то скрывать.

Эта нервная, экзальтированная и в своём возбуждении прекрасная особа впервые привлекла к себе внимание общества в 1772 году. Точный возраст её, по-видимому, тоже никто не знал. Сама она говорила, что ей 23 года, по некоторым документам, которые, наверное, были изготовлены лично их обладательницей, ей было 30. Да и современники имели разные мнения на этот счёт. Все, конечно, зависело от того, в каком состоянии они заставали нашу героиню, ведь женщине, как известно, столько лет, на сколько она выглядит. Теперь мы можем с определённостью сказать только, что княжне Таракановой было от 20 до 30 лет.

Подлинного имени авантюристки также установить не удалось, что, конечно, весьма удивительно, зная традиционную всесильность российского сыска и желание Екатерины докопаться до истины. Наша героиня именовала себя госпожой Франк, она же — Шолл, она же — Али Эметти, она же — княжна Волдомир с Кавказа, она же — Азовская принцесса, она же — графиня Пиннеберг и, наконец, — царица Елизавета. Только имя, с которым авантюристка вошла в историю, по курьёзу человеческой судьбы, ею самой никогда не использовалось. Его нашей героине приписали исследователи, якобы исходя из того, что у потомков подлинной Елизаветы Петровны и графа Разумовского была фамилия Таракановы. Но как и настоящая жизнь авантюристки была соткана из недоразумений и случайностей, так и само её имя привязалось к ней весьма случайно.