«...Яко помниши его» - Азимов Айзек. Страница 3

– Ваши советы стоят иных приказов, Охранитель. Должен ли я напомнить, что наши Машины сто лет назад помогли преодолеть экологический кризис?

– Уверен, что человечество благодарно им, но прошло уже столько лет… Теперь мы живем в согласии с природой, хотя и терпим из-за этого известные неудобства. А прошлое покрыто мраком.

– Вы хотите сказать, у фирмы в последнее время нет никаких заслуг перед обществом?

– Можно выразиться и так.

– Но вы же не считаете, что компания должна быть ликвидирована немедленно? Эго будет настоящий крах. Нам нужно время.

– Сколько?

– Сколько вы можете дать?

– Это от меня не зависит.

– Мы здесь одни, – вкрадчиво проговорил Робертсон. – Не стоит играть в эти игры. Сколько времени вы мне можете дать?

Эйзенмат сделал вид, что усердно подсчитывает что-то про себя.

– Думаю, у вас в запасе около двух лет. Буду откровенным: Всемирное Правительство намеревается прибрать фирму к рукам и свернуть ее деятельность, если вы не сделаете этого сами. Или в общественном мнении не произойдет резкого поворота, в чем я лично сильно сомневаюсь.

– Значит, два года, – тихо промолвил Робертсон.

2а

Робертсон остался один, Думать ему было не о чем, и он предался воспоминаниям. Уже четыре поколения Робертсонов стояли во главе компании. Никто из них не был роботехником. Специалистами были Лэннинг и Богерт и конечно же, в первую очередь, Сьюзен Кэлвин, которая преобразила фирму, придав ей нынешний размах. Но четыре Робертсона, несомненно, создавали все условия, необходимые для работы.

Если бы не «Ю. С. Роботс», в двадцатом веке неминуемо разразилась бы непрерывно углубляющаяся экологическая катастрофа. Кризис был предотвращен только благодаря Машинам, которые искусно провели целое поколение людей через отмели и пороги истории.

И за это ему дали два года. Что можно сделать за два года, чтобы преодолеть непобедимое предубеждение человечества? Неизвестно.

Харриман обнадеживал его, намекая на какие-то новые идеи, но не вдаваясь в детали. А если бы и вдавался – Робертсон наверняка ничего бы не понял. Но что может сделать Харриман? Как вообще можно бороться со стойким отвращением человека к имитации? Никак…

Робертсон погрузился в дрему, но и во сне не дождался озарения.

3

– Теперь ты знаешь все, Джордж Десять, – сказал Харриман. – Ты изучил все, что мне казалось имеющим хоть какое-то отношение к проблеме. В твою память заложен такой объем информации о человечестве, его обычаях, его прошлом и настоящем, что ты теперь гораздо более сведущ в этих делах, чем я или кто-либо из людей.

– Похоже на то.

– Как ты считаешь, нужно тебе что-нибудь еще?

– Что касается информации, я не вижу особых пробелов. Возможно, за ее пределами существуют явления, о которых я даже не догадываюсь, – трудно сказать. Но это неизбежно, независимо от того, насколько широкий круг информации мне удастся охватить.

– Ты прав. К тому же у нас нет времени для безграничного расширения твоих познаний. Робертсон сказал, что нам отпущено всего два года, и четверть одного из них уже позади. Ты можешь посоветовать что-нибудь?

– В данный момент не могу, мистер Харриман, Я должен оценить информацию, и для этого мне понадобится помощь.

– Моя?

– Нет. Не только ваша. Вы – человек, к тому же высокой квалификации, и любое ваше мнение для меня частично будет иметь силу приказа, подавляя, таким образом, мои рассуждения. По той же причине я не хочу помощи от людей, тем более что вы сами запретили мне общаться с ними.

– Но в таком случае, Джордж, какой помощник тебе нужен?

– Робот, мистер Харриман.

– Какой робот?

– Из серии ДжР. Я ведь десятый из них.

– Но предыдущие модели были экспериментальными и оказались бесполезными…

– Мистер Харриман, существует Джордж Девять.

– Да, но от него тебе мало проку. Он слишком похож на тебя, если не считать отдельных недостатков. Из вас двоих ты более универсален.

– Я в этом не сомневаюсь, – совершенно серьезно сказал Джордж Десять, кивнув головой. – И все же: стоит мне начать мыслить в определенном направлении, тот факт, что именно я выдвинул идею, мешает мне отвергнуть ее. Если бы я мог, развив какую-то мысль, поделиться ею с Джорджем Девять, он бы взглянул на нее со стороны и, свободный от авторского пристрастия, увидел бы изъяны и слабые места, которые ускользают от меня.

– Иначе говоря, одна голова хорошо, а две – лучше, да, Джордж? – улыбнулся Харриман.

– Если вы имеете в виду двух индивидуумов с одной головой на каждого – вы правы, мистер Харриман.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Да. Я просмотрел уйму фильмов, изображающих людей и их мир, но этого недостаточно. Здесь, на фирме, я видел людей и могу сверить свою интерпретацию того, что показано на пленке, с непосредственным сенсорным восприятием. Но что касается окружающей среды – я никогда не видел ее, а, судя по фильмам, здешняя обстановка мало похожа на внешний мир. Я хотел бы увидеть его.

– Увидеть мир? – Харриман был ошеломлен грандиозностью задачи. – Надеюсь, ты не думаешь, что я могу вывезти тебя за пределы «Ю. С. Роботс»?

– Именно этого я и хочу.

– Но это противозаконно! А если учесть сегодняшнее настроение общества, последствия для фирмы могут быть просто фатальными.

– Если нас засекут. Я ведь не предлагаю вам отправиться со мной в город или в какой-то район, заселенный людьми. Меня устроит любая открытая безлюдная местность.

– Это тоже незаконно.

– Только если нас поймают. Но ведь могут и не поймать.

– Для тебя это так важно, Джордж? – спросил Харриман.

– Точно не знаю, но мне кажется, да.

– У тебя есть что-то на уме?

– Не могу сказать, – неуверенно проговорил Джордж Десять. – Мне кажется, что-то вырисовывается, но мешает неопределенность исходных данных.

– Хорошо, я подумаю об этом. А пока займусь Джорджем Девять и помещу вас в одну ячейку. Тут-то, по крайней мере, трудностей не предвидится.

3а

Джордж Десять остался один.

Он вдумчиво отбирал суждения, выстраивал их в цепочку и делал выводы; начинал все сначала и проходил весь путь заново; на основании выводов формулировал новые суждения, проверял их, находил противоречия и отвергал – или принимал, неустанно и терпеливо продолжая двигаться вперед, к своей цели.

Выводы, к которым он приходил, не вызвали у него ни любопытства, ни изумления, ни восторга; он просто ставил знак «плюс» или «минус».

4

Харриман заметно расслабился, когда они тихо приземлились в поместье Робертсона.

Робертсон подписал приказ, передав в их распоряжение динафойл, и бесшумный летательный аппарат, одинаково легко передвигающийся как по вертикали, так и по горизонтали, оказался достаточно мощным, чтобы поднять в воздух Харримана, Джорджа Десять и, естественно, пилота.

Динафойл был создан в результате подсказанного Машинами изобретения протонного микрореактора, который вырабатывал экологически чистую энергию малыми дозами. С тех пор ни одного хоть сколько-нибудь сравнимого по значению открытия сделано не было – при этой мысли Харриман сердито сжал губы, – но «Ю. С. Роботс» так и не дождалась заслуженной благодарности.

Перелет из здания фирмы в поместье Робертсона был рискованным трюком. Хорошо, что их не застукали с роботом на борту, иначе сразу жди неприятностей. Правда, оставался еще обратный путь. Что же касается территории поместья – тут вопрос становился спорным, поскольку участок считался собственностью фирмы, а в пределах владений компании роботы имели право находиться, под неусыпным присмотром специалистов, разумеется.

Пилот обернулся и украдкой взглянул на Джорджа Десять.

– Вы собираетесь выйти, мистер Харриман?

– Да.

– И эта штука тоже?

– О да. – В голосе зазвучала насмешка, – Я не оставлю вас с ним наедине.