Невеста плейбоя - Донован Сьюзен. Страница 38

Еще через какое-то время Джек почувствовал, что может встать, но сделал это лишь для того, чтобы передвинуть Сэм, а потом быстренько устроился рядом с ней и натянул на них обоих одеяло.

– Иди сюда. – Он прижал Саманту к себе, устроив ее растрепанную голову на своей груди, и ладонь осталась лежать на ее макушке – словно он боялся, что она попробует отодвинуться или уйти.

Сэм удивилась его неуверенности. Не-ет, она останется. И если бы смогла – осталась бы на всю жизнь. Сэм тихо лежала, поглаживая кончиками пальцев его грудь, и купалась в своих впечатлениях. Он такой сильный. Такой внимательный. Такой… большой. И чертовски эротично оказалось чувствовать себя миниатюрной рядом с большим и сильным мужчиной, который может поднять на руки, бросить на кровать и потом вытворить такое…

Саманта испытала законную гордость при мысли, что она, мама троих детей и образец добропорядочности и обыденности, оказалась настолько хороша, что этот плейбой, этот пресыщенный женским вниманием мачо не смог сдержать себя. Она улыбнулась и потерлась щекой о его грудь.

– Ты там как? – спросил Толливер, поглаживая ее растрепавшиеся волосы и целуя в макушку.

– Чудесно. А ты?

– Еще лучше.

Он замолчал, и они просто лежали в тишине, прислушиваясь к дыханию друг друга. Саманта буквально растворилась в ощущении покоя и умиротворенности. Джек лежал неподвижно, такой сильный и мощный, словно отдыхающий великан. Подобное спокойствие сильно контрастировало с обычным поведением ее бывшего мужа. Сто раз она велела себе не сравнивать, но попробуй удержись. Митч всегда находился в движении, он ни секунды не мог посидеть спокойно, ни дома, ни в мастерской. По большей части это были вспышки нервной энергии, направленные совершенно непонятно на что. Кроме того, ее муж был – ну почему она все время думает о нем в прошедшем времени? – блондином хрупкого телосложения. По-своему Берген был очень красив. Больше всего Сэм любила смотреть, как он работает со стеклом. Процесс походил одновременно на сложный танец и на магический обряд, каждое движение выверено и исполнено смысла. Митч, словно заклинатель огня, погружал тонкую трубку в пылающую печь, а потом вынимал ее и отдавал всего себя тому пылающему шару, что рос на конце трубки, меняя форму и переливаясь всеми цветами. Ее возбуждало зрелище поглощенного работой мужа, он был удивительно хорош и страстен в эти минуты. И каждый раз она надеялась, что когда-нибудь он донесет эту страсть до их супружеской постели, и она тоже сможет познать такого Митча – отдающего себя, пылающего. Но этого так и не случилось. Вся энергия Митча доставалась стеклу, а ей приходилось довольствоваться тем, что оставалось.

– Тут все совсем по-другому. – Саманта так задумалась, что сказала это вслух.

– Правда? Я могу расценить эти слова как комплимент? Требую пояснений, а то как-то непонятно.

– Все ты понял, не прикидывайся.

– Может, да, а может, и нет.

– Ты восхитительный любовник, Джек. И ты меня удивил.

– Да я и сам себя удивил.

Саманта почувствовала, как мышцы Толливера задвигались под ее щекой – он смеялся.

– Сам себя? Как это?

– Ну, я не был до конца джентльменом. Надо было дать тебе кончить первой и еще продолжить… ноты оказалась слишком хороша. Кроме того, у меня довольно давно не было секса, и я соскучился.

– Ах вот как! – Сэм хихикнула, понимая, что их представления о давности в этом вопросе несовместимы.

– Ну да. Во вторник будет три недели!

– Господи, вот ужас-то! Как же ты выжил, бедняжка?

– Не перестаю удивляться.

– А я… у меня не было секса восемнадцать месяцев. Ты даже представить себе не можешь, что это такое!

Джек замер. Потом его ладонь нежно коснулась ее плеча, и он сказал почти шепотом:

– Это очень долго, детка.

– Да уж… И то восемнадцать месяцев назад это был один раз… и не очень удачный. Так что если его не считать – то моему воздержанию уже почти четыре года.

Джек беспокойно заворочался, сел, подложив под спину подушки, и подтянул Сэм повыше, чтобы она по-прежнему лежала рядышком.

– Да и последние несколько лет моей супружеской жизни, пока я еще не забеременела Дакотой, нельзя назвать очень радостными в этом плане. Как раз тогда Митч решил, что его ориентация ближе к гомосексуальной, чем к гетеро, и этот период нашей жизни был весьма своеобразным.

– Понятно.

– То есть это у него был кризис, а я-то никогда не сомневалась в своей ориентации, но так получилось, что мне тоже приходилось поститься. То есть мы не спали вместе и не занимались сексом. – Она повернула голову и взглянула на Толливера. – Ты знал, что мой муж стал голубым?

– Кара упоминала об этом.

– Да, конечно. И надо же было такому случиться, что он решил свернуть с избранной дорожки еще разок. Последний загул, так сказать. А после него появился Дакота. Потом же Митч просто уехал.

– Мне жаль, Сэм. – Джек прижал ее к себе покрепче, поглаживая по плечу успокаивающе крепкой ладонью.

– Мне тоже.

– Ты заслуживаешь большего. Гораздо большего.

Она засмеялась и кивнула, ткнувшись подбородком ему в грудь. Конечно, она заслуживает большего! Она заслужила эту постель и этого потрясающего мужчину. Пусть на полгода – но это подарок судьбы, которая решила воздать женщине за все страдания, одинокие ночи и слезы в подушку.

– После того как закончатся твои выборы и журналисты позабудут обо мне, я смогу опять ходить на свидания. Найду себе нормального человека, который будет интересоваться мной, разделять мои интересы. Как думаешь, у меня получится?

– Конечно!

– Но этому человеку придется принять меня с детьми. И он должен их полюбить. И чтобы они приняли его. Знаешь, это не так просто. Вот у Монти было несколько очень неплохих поклонников, но они никак не могли смириться с мыслью о том, что у нее есть сын, который требует времени и внимания и занимает значительную часть ее жизни. Ну и она всех послала, потому что Саймон – это главное для нее.

– Само собой.

– Она даже пробовала знакомиться по Интернету. Говорит, это как игромания – стоит начать и остановиться практически невозможно. Каждый раз ты абсолютно уверен, что тебе повезет. Но счастье всегда проходит мимо.

– Звучит печально.

– Но у меня не было времени не то что встречаться с мужчинами и выбирать, а даже думать об этом! Я понятия не имею, что представляет собой мир холостяков Индианаполиса. Кроме того, для меня не подходит какой-нибудь зеленый юнец. Нужен мужчина тридцати с чем-то лет, нормальный, без большого количества вредных привычек… А вдруг таких вовсе нет?

– Только маргиналы и голубые, да?

– Может, ты меня с кем-нибудь познакомишь. С милым и добрым человеком, который любит детей.

– Слушай, ты действительно необыкновенная женщина! По крайней мере, ты единственная женщина, которая после секса со мной попросила познакомить ее с кем-нибудь.

Сэм засмеялась и села на кровати.

– Ну может, это и чудно звучит, но ведь мы оба знаем, что это, – она обвела рукой их двоих в одной постели – это ни к чему привести не может.

Джек ничего не ответил, да Саманта и не ждала никакого ответа. А что он мог сказать? Они оба знали, что долго воздерживались от секса, и искушение оказалось слишком велико. Плюс необычные обстоятельства и пусть нереальная, но близость, невольно возникшая между ними.

Она обвела глазами комнату и вдруг усмехнулась. Надо же, как не соответствует антураж содержанию. Действительно, шикарная обстановка, камин, свечи – все это составляющие романтических отношений. Но у двоих людей в этой волшебной комнате нет никаких отношений. То, что случилось между ними, – это всего лишь секс. Потрясающий. Волшебный. Замечательный, но только секс.

– Я хотел бы встречаться с тобой, Сэм, – сказал Джек. Саманта напряглась. Кажется, она задумалась и что-то пропустила. Эти слова звучат по меньшей мере странно.

– В каком смысле? – Она уставилась на Толливера, который возлежал на подушках и чуть улыбался, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц.