Кондор - Семенов Сергей "Ssereys". Страница 30

– Точно, – согласился наблюдатель.

– Ну, теперь ты вволю навыпендривался? – недовольно спросил Артем. – Может, наконец вернемся к нашему делу? Ты вроде хотел настроить мой трансмеризатор.

– Я как раз этим и занимаюсь, – ответил Кирик. – Придется немного повозиться. Программатор трансмеризатора имеет неплохую степень защиты, пробить такой щит проблематично даже для глоска. На твое счастье, в юности я считался неплохим программистом, иначе не попал бы сюда. Постараюсь вскрыть твою систему как можно быстрее. Если услышишь слабый зуммер в башке, не пугайся. Это своеобразная сигнализация, оповещающая тебя о попытке взлома процессорного ядра программатора твоего трансмеризатора. При любом несанкционированном доступе владелец трансмеризатора включает программу-вирус, мгновенно блокирующую связь с программатором и выжигающую все «мозги» в компьютере хакера, решившего проделать то, что делаю сейчас я. Стопроцентная защита, если, конечно, у того нет своей, сверхсложной, многоступенчатой защиты от гиперморфных агрессивных вирусов, что доступно отнюдь не каждому. В общем, если кто и сможет пробиться через твой барьер, так это я, не без помощи моего глоска, конечно. Главное, постарайся в момент установления связи не напортачить и не включить подсознательно свою защиту. Мне ничего не будет, а вот за компьютер я не расплачусь. Договорились?

– Уж как получится, – проворчал Артем, с неподдельным интересом следя за действиями наблюдателя.

На экране перед Кириком возникло изображение какой-то схемы, напоминавшее пчелиные соты. Оставив клавиатуру, он принялся поочередно нажимать на различные секции этой схемы, обозначенные непонятными разноцветными символами. На соседнем, не погашенном ранее экране отмеченные Кириком шестигранники начали преобразовываться в замысловатые многогранные фигуры, которые, в свою очередь, плавно выстраивались стройными рядами, создавая неповторимую цветовую гамму и постепенно заполняя весь экран. Происходящее напоминало усложненную версию игры в «тетрис».

– Ты хоть знаешь, что делаешь? – подойдя к одному из светящихся экранов, спросил Артем. Его очень заинтересовало, как бесплотная голограмма реагирует на прикосновения пальцев наблюдателя.

– Еще бы. Я не обещал мгновенного прорыва. Дай мне время проложить мостик в твою систему. И предупреждаю еще раз, попробуй только спалить мой сканер, – откликнулся Кирик, не отрываясь от своего занятия.

– Главное, ты мне мозги не спали, – пробурчал Артем.

– Не беспокойся, – усмехнулся Кирик и с мрачноватой улыбкой добавил: – Хуже тебе уже не будет.

– Спасибо за сочувствие, – отозвался Артем. Подталкиваемый любопытством, он осторожно ткнул пальцем в угол экрана, где красовалось несколько сотканных из света клавиш. К его огромному разочарованию, ничего не произошло. Вообще ничего. Его рука свободно прошла сквозь голограмму.

– Ничего не выйдет, – небрежно сказал наблюдатель, заметив это.

– У тебя выходит достаточно неплохо, – язвительно проворчал Артем, огорченный неудачей.

– Естественно. – Кирик будто не слышал ехидных ноток в голосе Артема. – Это ведь мой глоск, а не твой, и он отзывается только на мой ДНК-ключ. Защита от туземцев.

– Не оскорбляй меня, – возмутился Сергей.

– Прошу прощения, если задел чье-то самолюбие, – небрежно поправился Кирик. – Если компьютер попадет в чужие руки, его можно разобрать по винтикам, провести сотню тестов, но без моего ДНК-кода его нельзя ни включить, ни использовать.

– Зато можно изготовить аналог этого чуда техники. – Сергей бЪш задет этим небрежно брошенным «туземцы» и не желал сдаваться так просто.

– Боюсь, мой жутко образованный друг, не в каждом варианте людям доступна технология изготовления молекулярных схем. В вашем мире, например, ее пока нет. Заметь – ПОКА нет. Но я не отрицаю возможного прорыва. Учитывая нынешнюю скорость развития науки в вашей параллели, вы можете прийти к подобному решению в скором будущем, если, конечно, выберете правильное направление. Но даже после этого некоторые материалы, из которых сотканы наносхемы, все еще останутся недоступными для вас. Их просто нет в этом измерении, ничего не поделаешь.

– Но и вы не были бы столь круты, если б не Варадор, – напомнил Артем, почувствовав сильную обиду за вариант, который он до сих пор по праву считал своим домом.

– Мы вооружали своих солдат лазерными винтовками еще триста лет назад, – огрызнулся Кирик, стараясь сдерживать себя и не вступать в бессмысленную перепалку. Время поджимало, Кондору оставалось не так много до начала активного распада материи, а он, похоже, так и не понял до конца, насколько это серьезно. Трансмеризатор в его теле пока сохранял стабильную структуру, но сколько пройдет времени, прежде чем, вслед за телом, начнет таять и его сверхсложная электронная начинка, наблюдатель не мог сказать точно. Если он не успеет и схема трансформера мерности материи начнет давать сбои, он не сможет отправить Артема в 72296, и тогда он будет обречен на аннигиляцию в этом варианте. Откровенно говоря, Кирику было наплевать на Артема Ливагина, чужака из другого мира, но в память о своем друге Кондорате Ару он был просто обязан спасти его. Вот почему, уже несколько раз испытывая непреодолимое желание бросить все и уйти, наблюдатель проглатывал очередную колкость строптивого синхрона своего друга Кон-дората и продолжал работу. Наконец он собрал все части цветной головоломки, и та рассыпалась гирляндами перламутровых треугольников; в центре каждого были все те же непонятные символы, только теперь они составляли некое подобие слов или, скорее, химических формул.

– Эти обозначения – ваш язык? – спросил неугомонный Артем, решив сменить тему разговора. Он начал опасаться, что их мелкая грызня за право называться человеком разумным может перерасти в крупный мордобой на уровне неандертальцев.

– Да, это мой язык, – ответил Кирик и начал переставлять значки в одной из формул. Выглядело это весьма забавно. Теперь он уже не просто прикасался к полупрозрачным треугольникам, а брал их в руки и, зажав двумя пальцами, перемещал в необходимую область декодирующей схемы, причем если вся цепочка не умещалась на экране, он продолжал ее прямо в воздухе, за пределами светящегося контура бесплотного монитора. – Кстати, это и твой язык, хотя мне кажется, ты его слегка подзабыл. Возможно, после вторичного слияния его знание еще вернется к тебе. В противном случае тебе придется заново изучать родную речь.

– Еще неизвестно, какой из языков мне роднее, – хмуро заметил Артем, которому не очень-то хотелось признавать свою принадлежность к иному миру.

– Думай как хочешь, твое дело, – согласился Ки­рик, хватая очередной треугольник. – Но как только попадешь в наш вариант, у тебя не будет выбора. Могу тебе только посочувствовать. Языки нашего мира гораздо сложнее ваших. После них китайские иероглифы покажутся тебе детской считалкой. Но если не желаешь садиться за парту, что действительно крайне долго и чертовски утомительно, есть альтернатива. Основным словоформам можно обучиться за пару дней в лаборатории психовживлений. Крутая штучка, сам прошел через это. За месяц мне имп-лантировали лингвистическую память о пятнадцати основных языках вашего мира. Кошмарная процедура. Месяц на вживление дополнительных знаний, и еще два на дефрагментацию полученного объема информации под неусыпным контролем медиков. Чуть с ума не сошел. Представь себе – хочешь ты прочитать слово «рука», написанное по-русски. Только вот из-за создавшейся в мозгах каши ты читаешь «р» как английскую «пи», «у» – как «игрек», а оставшиеся «ка», как и положено, на русском. С речью еще хуже. Какие только словоформы не выдавал я своим инструкто­рам… Уши вяли. Но что поделать, приходится чем-то жертвовать, дабы не попасть впросак в вашем мире. Такая работа. Скажу честно, у многих наблюдателей через десять-пятнадцать лет работы начисто срывает крышу. Я вот еще лет пять понаблюдаю и на пенсию. Проведу чистку мозга, удалю все ненужное из памяти и переберусь в какую-нибудь теплую, уютную конторку, подальше от СКОП и НРП.