Темный странник - Семенов Сергей "Ssereys". Страница 39

К полудню следующего дня нога Кондора ступили наконец на твердую, а главное, сухую почву. Поддавшись минутной слабости, он решил сделать небольшой привал, разделся донага и разложил на траве свою пропитанную влагой одежду. Материал, из которого был сшит балахон Темного странника, в просушке не нуждался, ибо обладал сильнейшим водоотталкивающим свойством, однако льняная рубаха и штаны требовали тщательного отжима. К счастью, летнее солнце оказалось столь же жарким, что и вчера, оно без труда справилось со своей задачей, быстро просушив одеяние Странника, так что вскоре Кондор уже смог продолжить свой путь, ведущий теперь в Гилго – небольшое поселение на границе Плешивых болот, расположенное поодаль от торговых путей и главной дороги, что вела к Шалту. Здесь он не собирался задерживаться надолго, но и проходить мимо не стал. Решил по старой памяти зайти в трактир и дать своему телу немного отдыха. Пройдя через болота, он выиграл довольно много времени, так что мог позволить себе небольшую передышку.

Первое, что сразу бросилось ему в глаза, был высокий частокол, окружавший деревню со всех сторон. Жители приложили немало сил, превращая свою деревню в форт. Но зачем? Не от лесного же зверья защищались. Неужели лафацины снова начали посещать эти места, вторгаясь с севера? Впрочем, Гондору до этого не было никакого дела. Если кочевники снова совершают свои грабительские набеги, с ними вполне может разобраться доблестная гвардия императора. А он здесь надолго задерживаться не собирался.

Пройдя в приоткрытые ворота и миновав пустую сторожку, Гондор направился прямиком к обветшалому трактиру, заметно уступавшему роскошному дому Стиг Силицы. Попутно он снова и снова перемалывал в голове события минувшей ночи. Было ли реальным его ночное приключение, или он начинает медленно сходить с ума? Перспектива была неприятной. Однако, к сожалению, сумасшествие являлось единственной болезнью, которой «брошенные» были подвержены так же, как и обычные люди. Он слышал по меньшей мере о семерых Странниках, уничтоженных, да-да, именно уничтоженных в разное время Судьями Великого отшельника после того как сошли с ума от одиночества и безысходности. Одного из этих несчастных Кондор видел лично. Дарстан Лавкад. Несчастная, потерянная душа… Он вдруг решил, что у него есть жена и трое детей где-то в другом мире, совершенно отличном от этого, но его лишили возможности вернуться к ним. Дарстан буйствовал несколько дней, кричал что-то о несправедливости, о том, что он хочет домой, но не знает дорога туда, что его обманули… Затем отчаяние переросло в ярость, и он начал убивать, убивать людей. Кондор пытался остановить его, но не успел. Появились ОНИ. Словно тени, бесшумные, молниеносные, скользящие, неуловимые для глаза смертного и едва заметные для Странника. Судьи. Они словно ждали, пока безумец перейдет черту, с самого начала находясь где-то рядом. Они окружили его со всех сторон, готовясь нанести свой последний удар, а он даже не пытался сопротивляться, зная, что его ждет через несколько секунд. Кажется, он жаждал этого. Возможно, именно к этому и стремился, когда пролил невинную кровь. Он не нашел ответов, но отыскал успокоение и принял смерть, как наивысший дар Отшельника. Возможно, он даже был прав, хотя, может, и просто обезумел. Но в последний момент Кондор видел глаза Дарстана. И в них не было безумия. Только отчаяние.

Как всегда, выбрав в трактире самый темный угол, Кондор сделал заказ и, получив его, принялся сосредоточенно поглощать пищу, словно процедура эта требовала особо тщательного подхода. Но то была только видимость. На самом деле он даже не замечал, как отправляет в рот очередной кусок едва прожаренной оленины или ломоть хлеба. Мысли его были далеко отсюда. Там, на болоте, возле волшебной стены, неизвестно откуда появившейся среди гнили и смрада Мертвой топи, – что это было? Сон или реальность? Чем была эта стена и что она сделала с ним? Куда он попал, шагнув в ее зыбкую, призрачную плоть, и как вернулся назад? Или же он вовсе никуда и не уходил, а гигантские деревья и радужное небо – лишь бред его пошатнувшегося рассудка? Ужасное, но вполне реальное предположение. Кондору совершенно не хотелось встречаться с Судьями Отшельника, тем более если причина такой встречи – собственное безумие. Может, пора уходить на покой, как это сделала благоразумная Стиг? Или она безумна? Впрочем, к ней Судьи пока не приходили. А ведь она живет так уже много лет. Но если все Странники поступят так, как она, что станет с Законом?!

Предательские мысли о безумии и отступничестве устроили в голове «брошенного» настоящий хоровод, цепляясь друг за дружку, кривляясь и передразнивая Кондора, не выпуская его из своих маленьких цепких лапок. И неизвестно, чем бы в итоге закончились его размышления, если бы он неожиданно не почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Нехотя вернувшись из своего маленького внутреннего мирка в холодную и неприветливую действительность, Странник поднял голову и, оглядевшись, быстро отыскал источник своего беспокойства. За соседним столом, не отрывая от него пристального взгляда, сидел древний, как сама вечность, сгорбленный старик, чье лицо покрывали многочисленные шрамы от ожогов, а левый глаз зиял уродливым бельмом. Неприятная личность. Но Кондор видел и похуже.

– А я помню тебя, – сухим, скрипучим голосом сообщил старик, едва ворочая тонкими потрескавшимися губами.

– Доедай своего цыпленка, старик, – грубо отозвался Кондор, желая закончить беседу раньше, чем та успела начаться. – Сегодня я не предрасположен к разговору.

Но новоиспеченный собеседник не желал отступать так просто, явно собираясь продолжить начатый разговор. Тяжело поднявшись со своего места он, сильно припадая на правую ногу, перебрался за стол Странника, не забыв при этом прихватить тарелку с остатками своей скромной трапезы. Некоторое время старик молчал, обгладывая хрупкие цыплячьи косточки и бесцеремонно разглядывая Кондора, после чего продолжил прерванную речь:

– Как я уже сказал, я помню тебя, – проговорил он, обдавая Кондора зловонием изо рта. Странник обреченно вздохнул, чувствуя неизбежность разговора. Не гнать же силой старого маразматика, решившего скоротать час-другой в пустословной беседе с незнакомцем. Но, судя по всему, старик действительно знал его. – Тогда, – сказал он, – тридцать лет назад, ты был не так груб, как теперь, Кондор Артоволаз.