Противостояние - Семенов Юлиан Семенович. Страница 26

– Этим объектом мы пока еще не занимались, товарищ полковник, такого рода дела проходят через ОБХСС, или – когда особо крупная афера – чекисты включаются. Раз была попытка вывоза за границу двух самородков.

– Сколько весили? Больше дерябинского?

– Один пятьсот двенадцать граммов, второй – поменьше.

– Перехватили?

– Да.

– Где?

– На таможне, в Бресте… Теперь по поводу Милинко. Мы начали опрашивать всех, кто знал его по работе. В доме он жил замкнуто, не пил, был вежлив, предупредителен, отзывы самые хорошие…

– Петрову там не видели?

– Нет.

– Надо бы с ОБХСС связаться, – повторил Костенко, – что-то меня этот «Центроприиск» заинтересовал.

– Хорошо, товарищ полковник, – ответил Жуков. – К утру мы подготовим справку.

– Можно и к вечеру, чего горячку пороть? Завтра, видимо, весь день придется провести с теми, кто летел в одном самолете с Милинко и Петровой. Сейчас надо ехать к ней на квартиру, его обитель посмотреть, поспрашать соседей. И еще одно, – заключил Костенко, поднимаясь, – надо бы выяснить, где, как и когда проводил свои отпуска Милинко.

…Комната в доме коридорного типа, которую занимал Милинко, была х и р у р г и ч е с к и чиста: одна лишь мебель, не дорогая, но со вкусом подобранная. Ни в шкафу, ни в ящике, на котором стоял телевизор, ни в маленькой кухоньке, оборудованной, по-видимому, самим Милинко, не было ни писем, ни фотокарточек – тряпок не было даже. Костенко долго сидел посреди комнаты, наблюдая за работой экспертов, потом – утверждающе – сказал:

– Перед тем как уйти отсюда, Милинко протер все, что можно протереть, – только б не оставить п а л ь ч и к о в.

– Именно так, товарищ полковник, – откликнулся старший эксперт. – Причем протирал он не обычной тряпкой, а вымоченной лакирующим мебель составом – на спирте…

Костенко поглядел на Жукова:

– Пусть ваши попробуют еще раз с соседями поговорить, хотя ничего существенного от этого разговора я не жду.

По поводу отпусков Милинко ответ пришел через полчаса, когда Костенко с Жуковым и следователь прокуратуры Кондаков, окруженные понятыми, вошли в однокомнатную квартиру Петровой.

Костенко только-только присел на подоконник и начал свой особый секторальный осмотр помещения, как приехал Жаров:

– Он, товарищ Костенко, впервые в прошлом году на Большую землю уехал, он каждый отпуск в тайге проводил или в тундре, на своей лодке уходил рыбачить…

– Вот ведь какой патриот родного края, – откликнулся Костенко задумчиво и попросил: – Товарищи понятые, вы, пожалуйста, ни к чему не прикасайтесь.

Жуков поглядел на Костенко вопрошающе.

– Именно, – ответил тот, – пусть эксперты поищут отпечатки, глядишь, обнаружат на наше счастье.

П а л ь ц ы обнаружили на зеркале шкафа и на бутылке, покрытой пылью, что стояла на кухне.

В отличие от комнаты Милинко, здесь, у Петровой, не создавалось впечатления, что женщина покидала квартиру навсегда. В шкафу остались платья и пальто, две пары обуви – старые босоножки и лакировки-лодочки, новые, пойди такие достань, японские, чудо что за туфли; в углу – телевизор, стол накрыт красивой скатертью; одного только не хватало – двух снимков, которые были сняты со стены: белели серые пятна; альбома с фотографиями тоже не было, а одинокие женщины всегда держат дома такие альбомы, это противоестественно, коли нет его, забрала с собою, значит. А откуда забирала? Из ящика комода? Или с верхней полки шкафа?

– Вы посмотрите пальчики на комоде, – попросил Костенко, – и внимательно поищите в шкафу. Меня интересуют пальцы того человека, который взял альбом с фотографиями, он наверняка был здесь. Не нравится мне желание уехавших лишить нас возможности вглядеться в их лица, а еще больше в лица их знакомых.

– Вроде бы есть пальцы, – сказал эксперт, взобравшийся на стул, – правда, сильно припыленные.

– Это очень замечательно, просто даже прекрасно. А теперь товарищ Жуков попросит наших коллег простучать пол и стены – нет ли тайничка. Под тахтой может кое-что быть, если, конечно, моя догадка правильна.

– Какая ж это догадка? – не выдержал Жуков. – Это не догадка; вы по жестокой логике идете, тянете свою версию: прииск – Петрова – Милинко.

– Все кончено для вас, майор, – вздохнул Костенко. – Завтра же забираю в Москву.

Когда тахту отодвинули, Костенко проворно спрыгнул с подоконника, указал носком на паркетину, чуть отличавшуюся от других.

– Только, пожалуйста, – обратился он к эксперту, – в перчатках, тут тоже могут быть пальцы.

Тайник был сделан мастерски: дерево аккуратно выбрано изнутри; по краям, однако, чтоб не горбило, был сохранен один уровень – ступни ногой, не пошевелится.

Внутри тайника все было выложено пластиком – углубление вполне достаточное для того, чтобы уложить и прикрыть паркетиной увесистый сверток.

– На пальцы и на золотую пыль, – повторил Костенко и, чуть кивнув головой Жукову, вышел с ним на площадку.

– Пошли к соседям, что ль? Ваши ребята, думаю, посмотрят все остальное путем?

– Все ж глаз нужен, – ответил Жуков. – Начинайте вы, а я еще маленько с ними порыскаю.

9

Соседка по этажу, Щукина Вера Даниловна, говорила очень медленно, хотя весь ее облик – поджарость, цыганистость, некоторая угловатость, придававшая ей особый шарм, – предполагал, наоборот, стремительность и резкость в оценках.

Костенко слушал ее, прикрыв глаза рукой.

– Мне кажется, Петрова чем-то изнутри необыкновенно замучена. Вы намерены спросить – «чем»? Не знаю. Быть может, мечтами; она производит впечатление мечтательницы. В ней причем странно сочетались мечтательность и невероятная жестокость: она могла ответить, как отбрить, – какое-то воистину мужское начало. Странно, да? Она очень медлительна в движении, по лестнице поднимается долго, но не из-за одышки, а потому, что может полчаса смотреть в окно; я замечала – остановится и смотрит, особенно ранней осенью…

– Это было постоянно? Или до того времени, пока она не встретила Милинко?

– Милинко? Кто это? – удивилась Щукина.

– Ее приятель.