Поединок со Змеем - Семенова Мария Васильевна. Страница 27

— Это ты, что ли, — спросил Кий, — у Железных Гор доселе жил?

— Жил, батюшка, — закивал Леший. — Так разве там жизнь? Вовсе дерева расти перестали, один мох… А что за лес был! Сосны до неба, куда здешним! Голубика была — во, с кулак! А малина! А земляника!..

— А что же вы, пришлые, — молвил Кий, — борового-то Лешего обидели? Скрутили да бросили. Не по Правде живете!

— Обидели, кормилец, обидели, — покаялся Леший. — Это мы с дружком,

тоже беглым, хмельного меду опились… да как уж тут не напиться?

Поневоле жаль его сделалось Кию. И в который раз подумал кузнец: а ведь грянет несчастье с этих Железных Гор, несчастье, какого старейшие старики не знавали. Теперь уже, сказывали, прилетал невиданный Змей — там корову порвет, там за девкой погонится, там ручей или реку заляжет, ни пройти без выкупа, ни проехать… Быть беде, что и Леший разбойный братом покажется!

Так думал Кий, а руки с оберега между тем не снимал. И покорно привел его старик-лесовик в самую крепь, в заросшее глухое урочище. Дунул, свистнул, топнул ногой — и обнаружилась покосившаяся избушка, приподнятая на угловых пнях, точно на птичьих ногах.

— Поправить бы избу, развалится, — посоветовал Кий. Леший только носом зашмыгал:

— Кто же мне ее поправит? И кого ради трудиться-то? Вот внучку вроде завел, и ту отбираешь…

Вошли они в избу. Поглядел Кий — так и есть, сидит девочка, шьет что-то старательно, а вместо светца с лучинами яркая гнилушка мерцает.

Увидела девочка Лешего, обрадовалась:

— Здравствуй, дедушка! А я твою свиту зашила! — и на Кия: — А ты кто? Фу, от тебя дымом пахнет…

Понял кузнец — уже облесела девочка, еще чуть, совсем лисункой станет, маленьким лешачонком. Он сказал ей:

— Пойдем-ка домой! Тебя мать ищет, зовет!

— Не пойду, — отмолвила девочка и губы надула: — Мне у дедушки хорошо, он меня белым хлебушком кормит, пряниками… вот!

Протянула ручонку, а вместо хлеба и пряников мох да сухой березовый гриб… Тут Леший вступился:

— Видишь, сама не хочет. Пускай у меня останется!

И уж протянул корявую лапу — по головке погладить. Только молодой кузнец чуть раньше успел: выхватил за плетеный шнурок серебряное колесо, громовый оберег. И как подменили девчонку! Завизжала, за Кия спряталась:

— Дяденька!.. Пойдем к маме скорее! Домой!..

Хотя по летам какой он ей дяденька — так, братец старший, едва бородку завел.

— Не серчай, дед, — сказал Кий. — Люди к Людям, а Лешие к Лешим, негоже иначе.

Взял девочку на руки, завернул в теплый плащ, выглянул в двери: утро уж близко. А старый Леший сел на подгнившую лавку и горько загоревал:

— Опять я один…

На рубахе его были заплаты, положенные детской рукой, старательной, но неумелой.

— Ты вот что, дед… — молвил Кий поразмыслив. — Боровой Леший отцу сказывал… В березняках за рекой лешачиха, слышь, овдовела, лешачата малые осиротели…

— Правда?.. — вскинулся Леший. — А где, скажи, те березняки за рекой?..

На том распростились. А чтобы Кий не плутал с девочкой на руках, Леший скатал из мха и травы зеленый клубочек, пошептал над ним, кинул под ноги кузнецу. Запрыгал клубочек и побежал прямохожим путем через лесные чащобы, вывел Кия к знакомым местам, на край опушки, тут и рассыпался. Вот выплыл в небо светлый Даждьбог, и разом запели в деревне все петухи, а встречь кузнецу побежала заплаканная женщина:

— Дитятко!..

Подумалось Кию — вправду что ли схватилась баба за ум. Он так и не взял драгоценного узелка:

— Прибереги, дочке сгодится, как подрастет.