С викингами на Свальбард - Семенова Мария Васильевна. Страница 19

Совсем поздно ночью, когда солнце повисло низко над северным горизонтом, Хельги улизнул с корабля поискать особенные валуны, стоявшие, как объяснил Оттар, каждый на нескольких других, поменьше. Было страшно, но любопытство возобладало. Да и не собирался он уходить далеко.

Он сперва даже вздрогнул, увидев рыжего Луга коленопреклоненным. Но потом разглядел две палочки, связанные накрест, и успокоился. Все ирландцы христиане. Можно было с самого начала сообразить, что к чему.

Луг заметил присутствие Хельги, но молитву не прекратил. Хельги сел неподалеку и стал смотреть, как Луг шевелил губами и делал священные знаки у себя на груди. Он не боялся, что помешает ирландцу. Брат говорил – христиане любят славить своего Бога в людных местах.

– Ты молился Белому Богу? – спросил Хельги, когда Луг поднялся с колен. Ирландец кивнул, а потом указал на будто выстриженные волосы у себя надо лбом:

– Видишь? Это теперь все заросло, а раньше здесь была тонзура. Я монах.

Хельги много слышал об удивительных людях, которые не носили оружия и не брали себе жен. Но видеть живого монаха ему не приходилось. Он поудобней устроился на подушке серого мха:

– Расскажи мне об этом, ведь вы, ирландцы, умеете рассказывать занятно. И еще я хочу, чтобы ты выучил меня своему языку. Все мои родичи ходили к вам в Западную Страну, и я там побываю.

Луг подошел к нему и сел рядом.

– Теперь у меня другой рассказ на уме, Хельги сын Хельги. И тоже очень занятный.

Хельги вскинул на него глаза:

– Ты… назвал меня по имени, ирландец?

Монах улыбнулся доброй улыбкой.

– Надо быть сыном хорошего отца, чтобы грести, как ты вчера, и не жаловаться на холод.

Хельги отвернулся, чувствуя, что краснеет. Ему-то все это виделось совершенно иначе.

– Ладно, – буркнул он, пряча смущение. – О чем ты собирался мне рассказать?

– О том, – ответил ирландец, – как я сам угодил к ним на корабль, и, может быть, это научит тебя и предостережет. На вашем языке такое называется страндхуг… Ракни и еще один вождь, с которым они тогда вместе ходили, решили поживиться в нашем монастыре. Откуда ему было знать, что у нас только что случилось немирье с другим монастырем, так что, кроме пленников, нечего было взять! Его людям показалось, что меня можно будет с выгодой продать на торгу, но я всех раскидывал, пока не подошел Оттар и не скрутил меня один на один. Тогда меня связали и бросили в трюм, где сидел уже Карк. Его еще раньше взяли в каком-то датском дворе, и там он тоже был рабом. Вот так я оказался в плену и думал, что, верно, всю жизнь буду пасти свиней где-нибудь в Северном Мере.

Однако Господь покарал викингов штормом вроде того, который загнал нас сюда, но только еще похуже, и второй корабль опрокинулся у всех на глазах. Ракни хотел спасти людей, но вытащили всего троих. Вот тогда кто-то сказал, что морским Богам нужна жертва, и для этого могут пригодиться пленники, сидящие в трюме.

Хельги молча кивнул: такое случалось.

– Я решил, – продолжал Луг, – что гибель приблизилась, и начал молиться. Но Оттар ответил тем людям, что больше проку будет дать нам ведерки. Сначала мы с Карком черпали воду, потом Ракни пришлось посадить нас на весла. А тех, кто держал в руках весло, уже не продают на торгу.

Хельги снова кивнул. Желтое небо на севере задумчиво тлело, не потухая и не разгораясь. Хельги проговорил:

– Ты, верно, пожелал остаться у Ракни, потому что решил попутешествовать, но от оружия отказался, ведь ты монах.

Луг ответил:

– Я прочел множество книг о храбрых и праведных людях, пересекавших море на кожаных кораблях, а теперь Господь дал мне случай самому посмотреть на чудеса. Ракни – великий мореплаватель и путешествует всюду, куда может добраться на корабле. Когда-нибудь я вернусь в свой монастырь и поведаю братьям о походе на Свальбард…

– И о том, – вставил Хельги, – как отомстят Вагну сыну Хадда из Вика.

– Да, – повторил Луг медленно, – и о том, как будет убит Вагн сын Хадда из Вика. Но я не все еще тебе рассказал… Карк повадился служить Оттару после того, как тот спас жизнь нам обоим. Карк, бедняга, уже не находит счастья в свободе, ибо не ведает, что такое свобода. Оттару это наскучило, и он не случайно посоветовал тебе выкинуть его рыбам, а потом позвал к себе на весло. Ты сам решишь, как поступать, но я бы предложил тебе быть осторожней. Господь не дал Карку большого ума. Карк просто хочет служить Оттару и думает, что без тебя для него все станет, как прежде.

Хельги повел плечами: толстая вязаная рубашка неплохо выручала его, но из темной расселины тянуло сырым сквозняком.

– Я не боюсь Карка, – сказал он ирландцу. – Я не стану с ним спорить, ибо Один не советовал спорить с глупцами. Но ты пожелал меня предупредить, и я тебе благодарен.

Когда они вернулись на корабль, Оттар уже лежал в своем спальном мешке. Хельги прокрался по палубе и неслышно устроился рядом, чтобы не потревожить его, но Оттар приподнялся на локте и сказал:

– Я давно хочу спросить, а нету ли у тебя дома сестренки на годок постарше, чем ты?

– Нету, – ответил Хельги удивленно. – У моей матери никого больше нет, кроме меня.

– Жалко, – сказал Оттар и закрыл глаза, сунув руки под голову, а Хельги задумался, с чего бы это викингу понадобилось спрашивать его насчет сестры. Ему вдруг показалось досадным, что у него не было сестры и нельзя было похвастаться перед Оттаром ее красотой, и он почти уже решил рассказать ему о Вальбьерг; однако в последний момент хватило ума промолчать. Ведь если бы Оттар разок появился около Вальбьерг в Кетилевом дворе, ему, Хельги, определенно незачем стало бы туда приезжать!