Валькирия - Семенова Мария Васильевна. Страница 81

Я увидела появившуюся головку, и спустя немного времени мне на руки выскользнул живой и мокрый мальчишка.

– Звала, что ли, вот и пришёл, – проворчала я, торопливо, трясущимися руками очищая круглое личико. Я не знаю, расслышала ли меня Велета. Скорее всего нет. Но вот мальчишка вобрал в себя воздух и закричал, обиженный моим слишком ретивым шлепком, в самый первый раз позвал мать на подмогу. И у Велеты хватило сил протянуть руки навстречу:

– Дай... дай!

И прижала к себе дитя, ещё связанное с нею трепещущей пуповиной. Выждав, я перетянула пуповину крепкими нитками, взяла стрелу, боевой нож – и перерезала. Воином будет. У малыша было красное родимое пятнышко на правой щеке, возле скулы. Это оттого, что Велета схватила себя за щёки на берегу. Вырастет парень и станет выше отца, и пятно его не испортит. Ему скажут, откуда оно, пусть гордится. Не врут старики, братья матери когда-то считались ближе отца.

Я наклонилась устроить обоих удобнее... и вдруг услышала глухой лязг, похожий на лязг меча, и знакомый, низкий мужской смех, яростный и счастливый!.. И мороз прошёл по спине! Шум битвы и смех неслись издалека, из страшного далека. И в то же время звучали явственно рядом. Наитие подсказало: того расстояния не измеряют ни в стрелищах, ни даже в морских переходах. И не слухом я всё это услышала, я одна из троих.

Рождение, как и смерть, пробивает брешь в невидимой грани... и она не сразу затягивается, как ряска после того, как в воду бросили камень... Ещё чуть, и я разглядела бы Славомира – прозрачную, тающую в воздухе тень, а был бы один мой глаз мёртвым, ещё лучше оба, – как у старого Хагена, – разглядела бы точно. Он был здесь, Славомир. И рубился, смеясь, рубился верным мечом со злобными тварями, слетевшимися, точно жадные мухи, на тёплую кровь, на осквернённость Велеты и пуще того мою... Кто они были? Души датчан?.. Славомир не отступит, не даст им приблизиться, отобрать едва рождённую жизнь. Ничего плохого не будет с Велетой и её маленьким сыном. И со мной, потому что он любит меня. Я расскажу Велете, как только она немного окрепнет, сейчас нельзя – испугаю...

Между тем Велета вдруг снова беспокойно заёрзала, потянулась рукой к животу. Корелинка поспешила перенять у неё дитя. Новый вскрик и отчаянный, мучительный труд...

– А вот и Славомир, – сказала я, приветствуя второго животворящим шлепком. И это было пророчество. Глухой лязг у края сознания стал ясней, я могла бы поклясться, что слышала победный, торжествующий клич... И всё стихло.

Кто поручится, что Матери Рожаницы не послали дух Славомира сразу назад, не вдунули его в новорождённого сыночка Велеты?..

Выходя из бани на волю, я чуть не столкнулась в дверях с женой Третьяка, бегом бежавшей навстречу. Я размягчённо подумала, что она и впрямь торопилась, я зря её обижала. Сколько минуло времени, сообразить я по-прежнему не могла. Оказывается, сгущалась уже темнота. Солнце только что село, и небеса остывали, теряя закатный румянец, вновь утопая в синих, звёздных потёмках. Ночь открывала бесчисленные глаза, чтобы смотреть вниз до рассвета. Я прислонилась к стене, жадно вбирая холодный и сырой ветер, дувший с моря. Я пила и смаковала его, как родниковую воду. Я могла бы стоять так до бесконечности. Я слышала, как внутри, за моей спиной, жена Третьяка ахала и ворковала над малышами, а Велета сонно ей отвечала. Я немного послушала их и так же неповоротливо, сонно подумала, что никакой порчи теперь можно не опасаться, кто бы ни пожелал её напустить...

– Иди умойся, – сказал кто-то голосом Блуда. Я открыла глаза и увидела побратима. У него был обнажённый меч в правой руке. Сперва я решила, он гнал им нерасторопную женщину, веля поспешать. Потом догадалась: нет, это он ходил вокруг бани с боевым железом, как ходят ещё вокруг свадебного покоя, не позволяя приблизиться недобрым теням. Еле ворочая языком, я выговорила:

– Сходи... скажи воеводе, сынки... двое...

Блуд ответил:

– Он знает. Он здесь только что был.

Не будь я так измотана, я бы засмеялась. Значит, действительно мог вбежать на помощь сестре, что ж не вбежал? Неужто поверил – совладаю?.. Неверной рукой я взяла меч Блуда за лезвие:

– Не надо. Там...

Хотела сказать – Славомир всех разогнал, но язык заплетался, не договорила, да и не стоило договаривать, такие дела не для речей вслух, слишком болтливые чаще всего и тревожат тех, кого тревожить не следует.

Побратим за руку отвёл меня на мостки. Холодная, вкусная морская вода немного меня вразумила. Я долго плескала её себе в лицо и на голову, чувствуя, что оживаю.

– Смотри, какое облако, – тихо сказал Блуд.

Я подняла глаза и вздрогнула, мало не свалившись с мостков. Я не знаю, откуда берутся подобные облака, но уж наверняка не сами собой. И почему я его не заметила тотчас, как вышла, я тоже не знаю. Наверное, так было надо. А может, его тогда там и не было.

Оно косо висело немного левее того места, где спряталось солнце. Кто-то огромный, по пояс ушедший за небоскат, освещённый холодным малиновым пламенем из-под земли, прощальным движением простирал ко мне исполинскую руку, бросая через всё небо огненный меч...

Кто это был, что это было?.. Кто прощался со мной, навек уходя? Славомир?.. Или тот другой, так и не встреченный наяву?..

Несколько мгновений я могла только потрясённо смотреть. Потом... Блуд успел схватить меня поперёк тела, не то я побежала бы, оскальзываясь на гладких горбах волн, роняя впопыхах медные короваи, разбивая о рдеющую тропу железные башмаки... Блуд позже рассказывал: я билась, слабея, бессвязно моля отпустить, не то, мол, не поспею... и наконец уткнулась лицом в его грудь и не то что заплакала – слезы взорвали меня, хлынули неудержимо, как река сквозь весенний уступчивый лёд.

Мною для Славомира не сбудется баснь о невесте, что отстояла жизнь жениху. Погиб Славомир, не успев нарушить запреты, потому что время переменилось. Воевода однажды окажется под берёзой и тоже погибнет, потому что ещё властно древнее зло. И мне не найти Того, кого я всегда жду, потому что ни одна баснь ещё не сбылась. Басни складывают не про то, что было когда-то. Люди выдумывают их и тотчас же радостно забывают, что сами всё выдумали. Ибо как выдержать жизнь, как не сойдя с ума принимать рану за раной, если не знать – было!.. не со мной, с кем-то, когда-то, всего один раз – но было, было же чудо!..