Волкодав - Семенова Мария Васильевна. Страница 40

– Садись к костру, – сказал Волкодав. – Угощайся, чем Боги миловали, да и поговорим… если найдётся о чём… – Старик немного промешкал в седле, оглядываясь на телохранителей, и венн усмехнулся: – А ещё говоришь, будто что-то про меня слышал…

Один из молодцов спешился подержать хозяину стремя, а потом, когда тот подошёл к костерку и сел против Волкодава, встал за спиной старика. Волкодав же посмотрел, как прыгал с камня на камень могучий телохранитель, и понял, что в случае чего это будет страшный противник. Сильный, как медведь, и притом лёгкий, как кот.

– Я знаю твой народ, – сказал вдруг старик. – У вас считают невежливым, если кто-то сразу заговаривает о деле, не побеседовав сперва о том и о сём. Твой народ мудр, но его обычай хорош, если никуда не спешишь, а нового человека видишь раз в полгода…

Зачем уж так-то, подумал Волкодав. Хватил тоже, полгода. Раз в месяц, а может, даже и чаще!

– Какова жизнь, таков и обычай, – продолжал старик. – Я вот каждый день встречаюсь со многими людьми и с каждым должен договориться. Так что не суди меня строго… Я приехал сказать тебе, венн, что в этом городе есть люди, знающие, как оковать золотом твой меч.

– Что за люди? – спокойно спросил Волкодав. А сам подумал: честный человек, которому понадобился, скажем, охранник, мог бы прийти нанимать его прямо на постоялый двор или к Вароху, ни от кого не таясь.

– Это люди, умеющие обогатить себя и других, – ответил старик. – Очень, очень разумные люди. – И добавил, помолчав: – Надеюсь, венн, твоя верность ещё не принадлежит никому, кроме этой красавицы?

Ниилит застенчиво улыбнулась.

– Принадлежит, – сказал Волкодав. – Моим друзьям и человеку, давшему мне кров.

– А теперь послушай меня, – сказал незнакомец и слегка наклонился вперёд. – На свете много влиятельных и богатых людей, которым докучают враги. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю, – спокойно сказал Волкодав. Он не первый раз слышал о себе, что ему, вздумай он пойти в наёмные убийцы, цены не было бы.

– Кроме того, – продолжал старик, – есть немало знатоков воинского искусства, готовых выложить изрядные деньги, только бы увидеть, как сражаются настоящие бойцы. Зрители бьются об заклад, и воинам достаются щедрые награды. Особенно победителю…

– Я знаю, – кивнул Волкодав. – Я благодарю тебя и надеюсь, что скоро сыщутся воины, готовые тебе послужить.

– Но не ты?

Потому что мне не всё равно, кого убивать, подумал Волкодав. И ради кого. Он уже хотел ответить: «Нет, не я», и неизвестно, как повернулся бы разговор дальше, но в это самое время Волкодав ощутил в груди знакомое жжение. А в следующий миг – захлебнулся неудержимым кашлем, выронив недочищенную кольчугу.

– Я хочу дожить век спокойно… – с трудом выговорил он, отдышавшись и сообразив, что рудничное наследие могло-таки один раз ему удружить.

От старика не укрылось, как венн посмотрел на ладонь, которой утирал рот. И то, с какой тревогой дёрнулась к нему красивая девка. Венн не притворялся, и у нанимателя сразу пропал к нему весь интерес.

Он с сожалением поднялся, и дюжий телохранитель заботливо отряхнул сзади его узорчатый плащ. Волкодав понимал кое-что в людях и радовался про себя, что не пришлось говорить «нет».

Уже садясь на коня, старик сунул руку в поясной кошель и вытащил первое, что попалось, – большую золотую монету. Сколько их он каждый день таскал при себе? И сколько прямо на месте перешло бы к Волкодаву, вздумай тот сделаться его наёмным бойцом?.. Или кем там ещё?.. Старик не глядя бросил монету Ниилит на колени. Тронул поводья и рысью поехал прочь по песку.

Когда всадники вновь скрылись в лесу, Ниилит отдала Волкодаву монету и спросила почему-то шёпотом:

– Ты заболел?..

– Нет, – равнодушно сказал Волкодав, продолжая чистить кольчугу.

– А кто это был?..

Волкодав покачал головой.

– Не знаю. Думаю только, Жадоба у него самое большее на посылках.

На обратном пути, идя через торговую площадь мимо Медного Бога и полуразобранного помоста, Волкодав свернул в один из проходов между рядами. Он помнил, что как-то видел там человека, торговавшего книгами.

Этот человек и теперь сидел на своём месте, у доверху заваленного лотка. В отличие от других продавцов, он не надрывал горла, нахваливая товар, не хватал прохожих за рукава и плащи. Сидел себе на раскладной, хитро вытесанной скамеечке, и, подперев рукой подбородок, что-то читал. Судя по всему, торговля книгами была для него не делом, а скорее так, удовольствием. Чем он на самом деле зарабатывал себе на жизнь?

Прежде чем окликать его, Волкодав осмотрел прилавок. Книги были на разных языках, и почти каждая, если верить внешнему виду, прожила долгую и полную опасностей жизнь. Волкодав обежал взглядом пухлые фолианты в деревянных и кожаных переплётах, стоившие, наверное, целые состояния, и потянулся к невзрачной серенькой книжице, решив, что она, по своей малости, была здесь и самой дешёвой. Положив промокший мешочек с раковинами у ног, он взял книжицу в руки и осторожно раскрыл посередине: удастся ли разобрать хоть одно знакомое слово?.. Благо за погляд, как известно, денег не берут. Он успел только увидеть, что буквы внутри были-таки сольвеннскими.

– Доблестный воин неравнодушен к поэзии? – подняв голову, неожиданно осведомился торговец, и отвлёкшийся Волкодав едва не выронил книжку. Вообще-то застигнуть его врасплох было непросто: вот что делает с человеком учёность! А торговец продолжал: – Не правда ли, у Видохи Бортника не всё одинаково хорошо, но попадаются и отменные строки?

Пока Волкодав соображал, как ответить, не теряя достоинства, на выручку ему пришла Ниилит. Грамотности у венна хватило ровно настолько, чтобы по крайней мере не держать книжку вверх ногами. И Ниилит, высунувшись из-за его локтя, негромко прочла нараспев:

Волкодаву приходилось слушать странствующих сказителей. Ниилит вполне могла бы прокормиться, читая людям стихи. Он побился бы об заклад, что она знала их великое множество. А может, и сама сочиняла. Так говорить песнь может только тот, кто знает, как управляться со словом.

– А я-то думал, наше время совсем оскудело даровитыми людьми! – восхитился книготорговец. – Сказать по правде, я не смел и надеяться, чтобы последний труд обласканного Богами Видохи обрёл здесь достойных ценителей… Я так полагаю, славный воин, ты покупаешь? Переплёт, правда, плохонький, совсем не такой, какому надлежало бы быть. Зато всего полтора коня серебром…

Волкодав покачал головой и мысленно охнул, а вслух спросил:

– Нет ли у тебя, почтенный, какой-нибудь совсем простой книжки? С самыми простыми словами…

– Для тех, кто только овладевает искусством читать?

– Да.

Нагнувшись, продавец раскрыл обшарпанную берестяную коробку и извлёк даже не то чтобы книгу – просто тетрадь из нескольких кожаных листков, сшитых вместе толстыми прочными нитками. Он протянул её Волкодаву, и тот взял. На первой же странице красовались сольвеннские буквы. Все тридцать шесть штук. Четыре столбика, в каждом по девять.

– Вирунта! – сказал продавец.

Волкодав не понял и на всякий случай промолчал.

На второй странице были уже слова. Вверху листа – короткие, внизу – подлиннее. Потом слова, идущие друг за другом, как вьючные лошади или повозки в купеческом караване. В конце книжечки их было уже столько, что у Волкодава слегка зарябило в глазах.

– Благородный воин не только ценит стихи, но и учит грамоте сына?

Волкодав закрыл кожаную тетрадь. В конце концов, Тилорн с Эврихом действительно вразумляли грамоте веснушчатого Зуйко, так что особо врать и не понадобится…