Дочь Нефертити - Семенова Татьяна П.. Страница 57

– Понял, – подозрительно спокойно сказал Ваня и, как ни в чем не бывало, опять повернулся к Саше. – Валяй, рассказывай дальше. Что там про второй комплекс?

– Если от Большого храмового комплекса Амона идти по аллее сфинксов на юг, попадёшь в другое святилище Амона, которое называется Южный Опет. При Тутмосе III здесь находился маленький полуразвалившийся храм, посвящённый Амону, а уже во времена Аменхотепа III, отца Эхнатона, это священное здание превратилось в руины. Действовал только большой храм – в Опете Амона. И вот Аменхотеп III решил, что он ничем не хуже своего великого прадеда, что он может и должен возвести комплекс, не уступающий по красоте и величию священному строению в Опете Амона. И вообще, для такого большого города, как Фивы, одного богослужебного дома явно недостаточно. Короче, он приказал построить на развалинах старого храма грандиозный комплекс, что и было сделано. А еще недалеко от Большого храмового комплекса Амона, возведённого Тутмосом III, Аменхотеп III повелел воздвигнуть храм в честь богини правосудия Маат.

– Это мимо которого мы сейчас прошли? – уточнил Ваня.

– Ну да. И аллея, и сад, и озеро – все здесь творение Аменхотепа III. А к Большому храму Амона он ещё пристроил большой зал. Крышу поддерживают больше ста колонн высотой двадцать с лишним метров. Роспись на потолке – это карта звёздного неба. В общем, египтяне называют Аменхотепа III великим строителем…

– Мы почти пришли, – сообщил Апуи.

Они уже пересекли аллею сфинксов, направляясь в сторону жилых кварталов, и вскоре остановились около небольшого двухэтажного дома, где как раз и жил специалист по изготовлению всякой снасти для охоты.

На первом этаже располагалась непосредственно мастерская. Саша долго объяснял мастеру, что именно нужно сделать. Наконец, тот кивнул и сказал:

– Приходите через три дня. Будет готово.

Все сходилось довольно удачно. Оставалось лишь благополучно вернуться назад, в дом Джедхора.

Глава 28

ЕГИПЕТСКИЙ ВОР

На обратном пути Саша вдруг сделался молчалив, а Ваня говорил, как и прежде, много:

– Всё-таки правильно мы поступили, что отправились в город. Столько интересного увидели, да ещё верёвочную лестницу заказали, да еще сделают ее через три дня, значит в самый раз. А не послушали бы меня, встретились с мастером позже, и пришлось бы как-то давить, уговаривать, в общем, проблемы сплошные, а так мы все успеваем, и можно пойти сегодня на Нил искупаться.

Аня и Саша уже хотели похвалить приятеля за проявленную настойчивость, но финал его выступления несколько обескуражил их.

– Знаешь, с купанием мы пока повременим, – осторожно заметил Саша. – А вот за идею совершить экскурсию – тебе спасибо. Все-таки есть большая разница между воспоминаниями моего предшественника здесь и тем, что я увидел собственными глазами.

– Это ты мне рассказываешь? – сказал Ваня. – Я уже проходил такое в нашем первом путешествии. Но самая большая разница у Анюты. Что она видела, когда ездила в Египет в наше время? Две с половиной пирамиды, изъеденные временем. А тут такая красота!

Все трое помолчали, осознавая, как им повезло. А потом Ваня неожиданно хлопнул себя по лбу:

– Ветров! А деньги? Чем мы будем расплачиваться за лестницу? Рублями или баксами?

– К твоему сведению, деньги как таковые пока ещё не изобрели. Здесь происходит товарообмен. Всё пересчитывается на меры зерна. Апуи как раз и договаривался об этом.

– О как! – обрадовался Ваня. – А когда ж у них денежки появятся? И кто их вообще придумал?

Саша растерялся. Ответила Аня:

– Вообще-то, первые деньги придумали финикийцы, но немного позже.

– Они оказались самыми умными?

– Скорее самыми прогрессивными, – стала объяснять Аня. – Финикийцы много чего придумали. Например, первыми из средиземноморских народов отправились в путешествие на своих кораблях за Геркулесовы Столбы, то есть через Гибралтарский пролив в Атлантический океан. А название Геркулесовы Столбы, знаете, откуда?

– Греческое, наверно, – рискнул угадать Ваня.

– Правильно. Финикийцы называли его Столбы Мелькарта. Мелькарт – это у них бог-путешественник. Согласно легенде, он обошёл весь мир и остановил стопы свои возле пролива, водрузив по обеим сторонам две остроконечные скалы. Позднее арабы дали этому проливу своё имя, искажённое арабское название и превратилось в итоге в Гибралтар. Так вот, финикийцы вышли в Атлантику или в Море Тьмы. По тем временам это было очень рискованным предприятием. «Там, на западе, опирается на воды свод небес и зарождается Мрак и Ужас, – говорили древние. – Нет возврата тому, кто рискнёт заплыть в эти воды, как нет возврата мёртвым из Царства теней». По их представлениям, Запад был естественным «концом света», куда могли отправиться лишь самые отчаянные герои. Говорили ещё, что Море Тьмы – это «застывшее» море, которое засасывает корабли, и по нему невозможно плыть; а за Геркулесовыми Столбами обитают страшные чудовища, они заглатывают проплывающие мимо корабли. Но финикийцы не побоялись и отправились в путешествие. Возвратились они с грузом драгоценного олова. Именно с этого «открытия» начался бронзовый век. А без олова – какая бронза?

– Ура финикийцам! Ай, молодца! – дурашливо восхитился Ваня. – Но ты про деньги не рассказала. Для чего они им понадобились?

– Рассказываю. Финикия была маленькой страной. Узкая полоска земли у Средиземного моря. Бо?льшую ее часть занимали горы. Росли там великолепные кедры, дубы и кипарисы. Финикийские города Тир, Сидон, Библ активно занимались продажей леса. Египтяне, кстати, закупали в Библе древесину для постройки дворцов и кораблей. Еще финикийцы были отменными садоводами. Главной культурой служили, разумеется, финики, а также оливки и виноград. Их вино считалось одним из самых лучших. И, наконец, они занимались рыбной ловлей, ведь море-то рядом. Подводим итог: торговля лесом, финиками, маслом, вином, рыбой, оловом приносила Финикии огромный доход. На что не обменивай все это добро, складывать будет некуда.

– Вот тут они и придумали деньги, – догадался Ваня.

– Нет, погоди. Последней каплей стало другое. Был у них еще один товар, пожалуй, самый доходный – пурпур. Такая стойкая красная краска, рецепт изготовления которой держался в строжайшей тайне. На протяжении долгих лет только финикийцы и владели секретом. Производство пурпура было чрезвычайно сложным. Специально обученные люди вылавливали редкие виды моллюсков. Особую тёмную жидкость из их раковин капля за каплей собирали и выпаривали. В итоге получали порошок, который ценился невероятно дорого. Несколько горстей драгоценного почти невесомого порошка обменивались на целые стада скота и сотни мешков зерна. Но крохотной Финикии не нужно было столько! И тогда они придумали деньги. Их отливали из серебра и называли талантами. Правда, одна серебряная денежка финикийцев – один талант весил несколько сот килограммов, так что украсть такую «монету» было весьма затруднительно. Отливалась она с шестью рукоятками по бокам, чтоб нести можно было вшестером. Для этого использовали рабов, которые и грузили деньги на корабль. Таланты очень долго были в ходу. Финикийцы стали и первыми банкирами, потому что давали деньги под проценты и в залог.

Ваня развёл руками и усмехнулся:

– Да, конечно, продвинутые ребята, – оценил Ваня, – только что ж у них мозгов не хватило сделать монетки карманного размера?

– А им не надо было мелочь по кошелькам рассовывать, – рассудил Саша. – Так я понимаю? Да, Анют? Это их серебряное полено было как чек на большую сумму для оптовых закупок, а розница вся шла по старинке, по бартеру.

– И, между прочим, – сообразил Ваня, – мы потихонечку возвращаемся к финикийской денежной системе. Наличных скоро вообще не будет. А счет в банке – это и есть та самая серебряная глыба.

– Не совсем, – поправил Саша, – мы же снимаем с карточки любую маленькую сумму. Вот и они, я думаю, сообразили потом, что от большого куска серебра можно в случае надобности отпиливать маленькие.