Вы только не обижайтесь - Серанелла Барбара. Страница 12

7

Манч жила теперь в крошечной двухкомнатной квартирке на первом этаже дома с поэтическим названием «Резеда». Она содержала свое жилье в безупречном порядке, отдраивая на четвереньках пол и полируя до блеска хромированные краны. Сразу после переезда она тщательно зашпаклевала и побелила ванную. А еще оказалось, что, если поливать клочки жухлой травы перед дверью, они оживают. Так что ее квартира могла похвастаться роскошным зеленым газоном, пусть он и был размером с половичок Куст голубой гортензии под окном гостиной тоже откликнулся на уход и заботу.

Все здесь отличалось от дома в Венис, где она росла: там, стоило включить свет на кухне, тараканы так и брызгали во все стороны. Манч ненавидела наглых насекомых, бегущих по крышкам столов, но избавиться от них казалось невозможным. Оставлять свет включенным было бесполезно: они все равно дожидались ее возвращения и, не получив внезапного светового удара стапятидесятисвечовой лампочки, даже не считали нужным прятаться.

По дороге домой она заехала в магазин и купила печенья для вечернего собрания. Приняв душ и переодевшись, Манч вышла на крыльцо дожидаться, когда за ней заедет ее подруга Даниэлла. Это Руби предложила им ездить вместе. Она сказала, что Даниэлле нужно научиться за кого-то отвечать, а Манч – научиться рассчитывать на других.

Даниэлла подъехала только в восемь пятнадцать.

– Давно ждешь? – спросила она, открывая пассажирскую дверцу «датсуна». Ее пухлые губы были накрашены ярко-красной помадой. – Не поверишь, какой у меня был день!

– Мы не опоздаем, – успокоила ее Манч, сдерживая улыбку: Даниэлла всегда опаздывала и всегда извинялась. – Ты бы разрешила мне все-таки починить тебе дверцу.

– Я еще не расплатилась с тобой за весь остальной ремонт.

– Забудь, – искренне предложила Манч.

Она предпочитала, чтобы люди были у нее в долгу, а не наоборот.

Приехав в клуб, они обнаружили, что Руби уже раскладывает брошюры на столе рядом с кофеваркой.

– У нас есть немного времени до начала собрания, – сказала Руби, протягивая руку за булочкой. – Ты ведь хотела поговорить?

– Я сегодня встретила старого друга, – начала Манч, возя ногой по паркетному полу комнаты для собраний.

– Одного из тех, с кем ты принимала наркотики? Ты знаешь, как я к этому отношусь.

– Знаю. Конец рассказа.

По этому вопросу они никак не могли сговориться.

Один раз Манч попыталась объяснить Руби, что не все ее бывшие друзья такие уж отпетые мерзавцы. Например, Деб всегда положительно на нее влияла. Деб на игле не сидела. Когда Манч встречалась с Деб, она тоже переставала колоться, – но выпивать-то они выпивали, конечно. Совершенно никчемное знакомство, заявила тогда Руби. Сказала как отрезала. Манч ощетинилась и заспорила: откуда ей знать?! Ведь Руби не всеведущая! Руби согласилась, что не знает всего, но есть вещи, в которых она чертовски твердо уверена.

И Манч решила не рассказывать своей наставнице о «Гадюшнике».

– Ты не сумеешь покончить со своим прошлым, пока тебя не перестанет тянуть к старым дружкам. О чем ты вообще могла разговаривать с этим парнем? – спросила Руби.

– Да мы недолго разговаривали… Понимаешь, он же не конченый негодяй, не антихрист. Может, мне следовало попытаться ему объяснить, убедить его. Разве нам не положено это делать?

– Милочка, это не твоя забота. Он в руках Того, кто Наверху, – сказала Руби.

Манч промолчала, хотя ей частенько думалось, что, может, Тот, кто Наверху, иногда уходит на рыбалку. Например, на те десять лет, когда она была подростком.

– Да, наверное, ты права, – согласилась она вслух, туша сигарету и выдыхая из легких остатки дыма. – Пойду, пожалуй, займу место.

– Позвони мне.

– Конечно.

– Ты так отвечаешь, а потом со мной не связываешься.

– Я позвоню. Обещаю.

– У тебя правда все в порядке?

Манч кривовато улыбнулась.

– Все страшное позади, разве нет?

Руби легонько толкнула ее в плечо.

– Уматывай!

Манч уклонилась и приняла шуточную боксерскую стойку. Руби со смехом качала головой, глядя, как Манч пробирается через комнату. Манч не смотрела на собравшихся, делая вид, будто боится пролить кофе. Когда-то она была отважной и не боялась столкнуться лбами – ни с кем и никогда. Но трезвость это изменила: еще один побочный эффект выздоровления.

Небольшая группа восхищенных мужчин собралась, как всегда, вокруг Даниэллы. На ней была темно-синяя толстовка с капюшоном – и ей каким-то образом удавалось выглядеть в ней привлекательной. Возможно, дело в тугих джинсах и туфлях на шпильке, подумала Манч. Или в том, как игриво кудрявые черные волосы падают Даниэлле на спину и плечи, спускаясь до самого пояса. А еще Даниэлла умела смотреть на мужчину так, словно у них двоих есть общий секрет. Манч один раз попробовала послать такой лукавый взгляд водителю эвакуатора, с которым ей хотелось познакомиться поближе. Он тут же спросил: что, он кетчупом нос испачкал или еще что?

– Хочешь, я займу нам места? – спросила она.

– Секундочку, – проговорила Даниэлла, схватив Манч за руку. – Значит, в понедельник, – закончила она разговор с собеседником, продолжая крепко удерживать Манч. – Заезжай за мной в семь тридцать.

Мужчина наклонился и поцеловал Даниэллу в щеку. Она одарила его своей загадочной улыбкой.

Манч почувствовала, что у нее вспотела ладонь. Даниэлла надежно переплела ее пальцы со своими. Манч вроде бы и радовалась такому знаку дружбы, но какая-то часть ее существа восставала против того, чтобы держаться за руки с женщиной. Она высвободилась.

Украдкой взглянув в сторону группы мужчин, устроившихся у задней стены, она спросила:

– Значит, у тебя в понедельник свидание? Даниэлла запрокинула голову и засмеялась.

Манч наблюдала за мужчинами, следившими за Даниэллой.

– Это трезвое свидание. Собрание Анонимных Алкоголиков, а потом кофе.

– Лучше чем ничего.

– Хочешь, я спрошу, нет ли у него друга?

– Не-а, а то мне придется весь вечер смотреть, как они оба на тебя пялятся.

Даниэлла снова рассмеялась.

– Не преувеличивай.

Она осмотрела комнату, задержавшись взглядом на мужчинах, собравшихся у кофеварки. Манч заметила, как мужчины расправили плечи. Даниэлла расчесала пальцами волосы. Манч заметила и это тоже,

– Тебе тут кто-нибудь по вкусу? – спросила Даниэлла, словно они читали меню.

– Каждый раз, как я положу глаз на какого-нибудь парня, – ответила Манч, – оказывается, что он пришел на собрание впервые.

– Выздоровевшие тебе, значит, неинтересны. Похоже, тебя все еще привлекает болезнь.

– Так говорит Руби.

– Понимаю, – призналась Даниэлла. – Мне она тоже все время это говорила, когда я была новенькой.

– И что же мне делать?

– Не торопиться. Просто не торопиться. Пошли, – добавила Даниэлла, снова хватая Манч за руку, – собрание уже начинается.

Они сели, и собрание началось.

Манч было трудно следить за разговором. Она все время вспоминала тот ботинок, свесившийся из открытой двери пикапа, а потом убитых в Венис. Два раза в один день она оказалась на месте убийства. Что это, случайность? Ей почудилось: пока она хранит свои секреты, ее будто отделяет от всех воздушный пузырь. Когда этот пузырь наконец лопнет, реальность навалится на нее. Но до тех пор она собирается плыть на волнах этого странного чувства отделенности.

Во время перерыва пили кофе, и Даниэлла перепархивала от мужчины к мужчине. Манч завидовала той легкости, с которой она болтает ни о чем. Манч сидела на складном стуле и наблюдала за стрелками больших настенных часов. Она гадала, не предстоит ли ей провести так всю оставшуюся жизнь: сидя на чужом стуле и дожидаясь, чтобы прошло время.

Какой во всем этом смысл? Ты вырастаешь, начинаешь работать, выходишь замуж и рожаешь детей, чтобы те тоже могли вырасти, пойти работать и завести семью. В конце пути каждого ждет смерть. Она не видела своего места в этом уравнении жизни. Может, если бы у нее был ребенок, жизнь казалась бы другой. Отношения с мужчинами у нее не складывались. Немногочисленные свидания, на которые она ходила, ни к чему не вели. Руби считала, что, возможно, Манч не следует рассказывать подробно о своем прошлом: это отпугивает мужчин. Но Манч претили недомолвки: пусть ее принимают такой, какая она есть, иначе – пошли к черту! И потом, заявила она, мужчина имеет право знать, во что ввязывается. Руби утверждала, что об этом не обязательно говорить на первом свидании.