Мечом раздвину рубежи - Серба Андрей Иванович. Страница 3

Взгляд Игоря стал пронизывающим, ноздри трепетали от возбуждения, в голосе чувствовалось нетерпение.

— Верно, будет предостережением… и тем большим, чем значимее окажется победа. Но где и над кем мне одержать такую победу, сотник? Мне, великому киевскому князю, у которого сегодня все соседи — друзья, только и ждущие возможности нанести Руси удар в спину?

— На Хвалынском море(Хвалынское море — Каспийское море.), великий князь, — незамедлительно последовал ответ.

— На Хвалынском море? Почему там, а не в ином месте? — так же быстро спросил Игорь.

— Знаю, великий князь, что ты всегда был далек от дел на торжище. Но скажи, неужто даже ты не заметил, насколько, в последнее время стало меньше в Киеве заморских гостей с Востока?

— Заметил. Что с того?

— Отвечу. Через хазарское порубежье ныне проходит впятеро меньше караванов из-за Каспия, нежели полгода назад. Я спрашивал и у именитых рахдонитов(Рахдониты — верхушка хазарских купцов-евреев, захвативших в свои руки монополию на торговлю между Китаем, Индией и Европой (от персидского «pax» — дорога и «дон» — корень глагола знать).), и у простых погонщиков верблюдов, в чем тому причина. Все в один голос заявляют, что на море совсем не стало покоя от разбойников из Гиляна и Дейлема, из Мазендаранской и Табаристанской земель. Не делают разбойники исключения и для русских купцов, грабя их наравне с другими. Так неужто великий князь Руси не вправе призвать разбойников к ответу? Неужто ему не по силам взять свои караваны под надежную защиту или оружной рукой покончить с разбойниками, уничтожив их становища на побережье и островах?

— Вce тaк, но между Русью и Хвалынским морем лежат чужие земли, -заметил Игорь. — Не забыл этого?

— Нет Однако помню и другое -самый большой урон от морских разбойников терпит Хазария. Так разве ее правители не пожелают покончить с этим злом чужими руками?

— А ежели не пожелают? -прищурился Игорь. — Что тогда?

— Тогда? -Микула внимательно посмотрел на собеседника решительно выпалил:— Тогда, значит, каган Хазарии не друг Руси и, не дозволяя ей защитить своих торговых людей, не блюдет договоров с ней. А с теми, кто не блюдет договоров, у Руси совсем иной разговор, нежели с друзьями. Кто знает, возможно, в таком случае нашим дружинам и не потребуется идти на далекое Хвалынское море, — многозначительно закончил Микула.

— Коли нет ворога, отыщем его сами, -усмехнулся Игорь. — А не думал, сотник, захочет ли дружина безропотно следовать туда, куда ты и я ей укажем, и сражаться с ворогом, коего мы ей нашли?

— Дружины бывают разные, великий князь, и лишь от тебя зависит, кто окажется под твоим стягом на Хвалынском море или в Хазарии. На Руси до сей поры пребывает немало варяжских ярлов, водивших дружбу с князем Олегом, и посули им богатую добычу — их викинги отправятся куда и с кем угодно. По первому твоему слову выступит против любого недруга великокняжеская дружина, к ней примкнет изрядное число воинов из других русских княжеств. А ежели противником Руси будет Хазария, на нее поднимется вся Русь, дабы расквитаться со своим исконным недругом.

— Поднимется вся Русь…— усмехнулся Игорь. — Эх, сотник, если бы с Хазарией можно было столь легко и просто расквитаться, это давно сделали бы до нас. А то ведь сам говоришь, что она исконный недруг. К сожалению, подобных недругов у Руси не одна Хазария… Но что это мы с тобой все о недругах да походах, как будто кроме них в жизни больше ничего нет. — Он окинул Микулу взглядом, задержал глаза на его левом боку. — Вижу, что ты без меча. Значит, побывал на своем подворье и встречался с сыном?

— Да, великий князь. По пути к тебе видел первенца и сделал ему отцовский подарок.

— Добрый подарок преподнес сыну, сотник. Если он пойдет в тебя, то с таким булатом добьется в жизни всего, чего пожелает: чести и славы, злата и княжьего благоволения. А коли не суждено ему стать истинным внуком Перуна, не принесут ему счастья ни доставшееся от отца богатство, ни его слава-ни честь рода — все спустит с рук и втопчет в грязь.

Истинная правда, великий князь. Я тоже при рождении получил от отца лишь меч и только меч дарю своему сыну.

— Всего остального настоящий воин-русич добивается в жизни сам либо получает в дар от богов.

— Помню твой меч, сотник, сам не раз держал его в руках и любовался. Знатный клинок, но ничем не худший получишь от меня в дар за будущего русича-витязя. Слышал, что великая княгиня тоже приготовила подарок Людмиле. Свой новый меч и перстень для жены получишь вечером на пиру в моем тереме.

— Великий князь, дозволь получить меч и перстень не сегодня. Ведь не на пир покликал ты меня с порубежья, а по княжьему делу. Не знаю, когда придется покидать стольный град, я обещал Людмиле быть вечером с ней и сыном.

— Коли обещал, ничего не поделаешь — слово надобно держать. Тем более что тебе на самом деле недолго гостевать в Киеве. Меч и перстень никуда не денутся, получишь их завтра. Приходи за ними пораньше, а вечером будешь сопровождать меня на Лысую гору к волхву-вещуну. Бывал у него?

— Нет, но много слышал о нем. Как и о том, что Лысая гора не в чести у богов и ночью кишит нечистой силой.

— Нечистая сила — подручные Чернобога, а мы идем к Перунову источнику. Его волхву волею богов даровано видеть сквозь время и прорицать смертным их судьбу. Ты звал меня в поход на Хвалынское море? Так почему не узнать прежде, что может ждать нас там — славная победа или позор поражения? Иначе для чего небеса наделили волхвов даром предвидения?

— Я буду у тебя ровно в полдень, великий князь. А вечером сам Чернобог не помешает нам навестить волхва-вещуна…

Расставшись с Микулой, Игорь возвратился к окну. Погрузившись в раздумья, он не слышал, как распахнулась дверь и в гридницу вошла Ольга. Неслышно приблизившись к мужу, она встала рядом и, поправляя волосы, словно случайно задела его локтем.

— Не побеспокоила, великий князь? — спросила она, когда Игорь, вздрогнув от неожиданности, повернулся к ней.

После смерти князя Олега она стала называть мужа великим князем не только на людях, но и наедине с ним. Считала, что тот ни на миг не должен забывать о своем новом положении и всегда помнить, что он ныне вознесен над всеми прочими русичами, в том числе прежними лучшими друзьями, бывшими дядьками-учителями, верными воеводами. Она стремилась добиться, чтобы Игорь как можно скорее ощутил себя полновластным великим князем, стал таковым на деле, а не только на словах. А для этого ему следовало утвердиться великим князем прежде всего в собственных глазах, начав мыслить и поступать, как надлежит одному человеку на всей необъятной Руси — ее великому князю. Только тогда она сможет стать той, кем мечтала всю жизнь после замужества — истинной великой княгиней. Великой не только потому, что являлась женой великого князя, а потому, что будет единственной и полновластной правительницей Руси.

Но чтобы стать ею, требовалось хитростью либо силой отстранить от власти Игоря, а для этого вначале нужно было помочь ему обрести эту пока не существующую власть. Ольге предстояло превратить мужа, сегодняшнюю бледную тень его предшественника Олега, в завтрашнего настоящего великого князя. Лишь вложив великокняжескую власть в руки Игоря, она могла впоследствии отобрать ее. В этой двуединой многотрудной задаче для Ольги наиболее сложной была первая часть — как можно быстрее сотворить из мужа действительно великого князя Руси.

— Побеспокоила? Нисколько, потому что я ждал тебя, — ответил Игорь.

— Разве я обещала прийти?

— Нет, не обещала. Но поскольку ты знала, что утром в Киев прибывает Микула и встречается со мной, то обязательно захотела бы узнать о нашем разговоре.

— Вот как? Думаешь, мне, женщине, интересно, о чем великий князь беседовал со своим сотником?

— Уверен, что да. Потому что Микула не просто сотник, а один из тех, кого ты в свое время посоветовала мне сделать опорой в возможной будущей борьбе с Олеговыми сподвижниками. Той, что могла возникнуть, не пожелай они после смерти Олега признать меня великим князем и вздумай сделать таковым кого-либо из своих. Сейчас это время пришло — Олега нет, дружина более послушна его старым воеводам, нежели новому великому князю, киевские бояре и князья земель тоже особливо не торопятся привечать меня. Так неужто тебе не интересно, зачем спешно я снял с пору-бежья и велел явиться к себе Микуле, Олегу и Рогдаю? Всем трем сотникам, коих мы вместе отобрали из простых дружинников, приблизили к себе, одарили вниманием и надежнее которых у меня сейчас нет никого во всех русских дружинах? Не поверю в это!