Веди, княже! - Серба Андрей Иванович. Страница 28

Голос великого князя окреп, стал звонче и громче, его фигура напряглась, подобралась. Левая рука намертво вцепилась в перекрестие меча, немигающий взгляд был настолько тяжел, что всякий, на ком он останавливался, тотчас опускал глаза.

— …Да, империя оказалось сильнее! Да, на сей раз ромеи разбили мою дружину! Однако они победили только меня, великого киевского князя Игоря, но вовсе не Русь! Пускай стонут и рыдают по мертвым женщины — это их удел, нам же, воинам-русичам, следует помнить лишь об одном — о святой мести. Закон наших богов прост и суров: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь! Поэтому я, великий киевский князь Игорь, снова поведу вас на империю! Но теперь поведу не дружину, не киевлян или даже полян, а подниму на Новый Рим всю Русь, все ее племена от Варяжского до Русского моря. Я двинусь на Царьград по земле и воде, встану под его стенами с моря и суши. Я снова, как некогда князь Олег, прибью на его вратах русский щит!

Великий князь замолчал, шагнул от Ольги в сторону, развернулся так, чтобы стоять одновременно лицом к толпе встречавшей его полянской знати и приплывших с ним из похода сподвижников.

— Я не собираюсь откладывать час святой мести ни на день, потому, бояре и воеводы, не ждите отдыха и покоя. Воевода Ратибор, — взглянул Игорь на своего первейшего помощника в воинских делах, — сегодня же разошли по всем Полянским градам и весям глашатаев, дабы скликали лучших воинов в мою дружину. Пускай вещают всем: я, великий киевский князь, зову их под моим стягом боронить славу и честь Руси, а им взамен обещаю кров и пищу, оружие и платье, милость русских богов и княжескую помощь во всех делах… Вы, воевода Свенельд и боярин Судислав, завтра отправитесь гонцами к тиверцам и кривичам. Молвите их князьям, чтобы готовились к походу и ждали о том моего слова. Ты же, воевода Ярополк, — повернулся Игорь к одному из оставленных в Киеве на время похода воевод, — готовься стать моим посланником к печенежскому кагану…

Ярополк был одним из опытнейших киевских военачальников и командовал великокняжеской конницей. За его плечами было несколько удачных походов на хазар и печенегов, те пугали его именем детей, сулили своим лучшим удальцам за голову ненавистного им русского воеводы казан золота и тюк узорчатой парчи. Более подходящего посланца к степнякам князь Игорь не смог бы сыскать на всей огромной Руси.

— Передашь кагану, что кличу его в поход на Византию. А дабы в корне пресечь всякие его помыслы о сговоре с империей, пускай как залог верности мне, союзнику, отправит в Киев старшего сына. Ежели каган станет отказываться от совместного похода, молви, что тогда буду считать его недругом Руси и весной брошу на его вежи и стойбища дружину. Испепелю их дотла, а всех уцелевших ордынцев прижму к морю и перетоплю, как крыс.

Взгляд Игоря снова пробежал по приплывшим с ним военачальникам, остановился на стоявшем среди них варяжском ярле Эрике. Несколько спасшихся от разгрома в морском бою с флотом империи шнек викингов примкнули к отряду ладей князя Игоря у малоазиатского побережья и с тех пор следовали вместе с русичами.

— Что молвишь ты, храбрый ярл? Прощают ли твои боги пролитую кровь своих детей-викингов? Мирится ли твоя честь воина с позором и горечью поражения? Позволишь ли объять душу отважного сына Одина страхом или снова с мечом в руках пойдешь вместе со мной за славой и удачей?

Глаза ярла мрачно блеснули. Сильная, загорелая рука до половины выхватила из ножен меч, швырнула его обратно.

— Рус! Мои боги, как и твои, тоже требуют мести и жаждут вражьей крови. Я и моя дружина опять пойдем под русским знаменем на империю, а взамен погибших в этом походе воинов ко мне придут новые сотни викингов. Позови нас — и я с дружиной встану рядом с твоими русами!

Великий князь еще раз осмотрел застывших против него бояр и воевод. Непроницаемые лица, опущенные головы, руки на мечах.

— Други-братья! Лучшие мужи полянской земли! Вы слышали мое слово, теперь жду вашего.

Ничего не изменилось в позах бояр и воевод, ответом Игорю было всеобщее молчание. Но чтобы оно ни выражало — согласие с его планом или полное его отрицание — Игоря не волновало: он принял решение и, как всегда, был готов любой ценой претворить его в жизнь. Он усмехнулся, тронул ладонью кончики усов.

— Тогда будем считать, что разговоры окончены. Коли так, не мешкая, приступайте к делу.

Фулнер скакал рядом с кметом, стремясь держаться к нему как можно ближе. Перед выездом из замка он самым тщательным образом начистил доспехи и надраил на щите металлические бляхи, надеясь, что блеск его снаряжения сразу бросится византийцам в глаза и выдаст в нем викинга, а не болгарина. Зная, что отряд Младана подстерегает засада, Фулнер хотел этим обезопасить себя от возможной стрелы или камня пращника. Помня также, что самого кмета необходимо захватить живым, он и старался постоянно быть рядом с ним.

Небольшой отряд Младана только что оставил за спиной мелкую горную речушку и втянулся в глубокое ущелье, как одновременно с разных сторон засвистели стрелы, а из кустов спереди и сзади на болгар бросилось не меньше центурии конных легионеров. Исход боя был предрешен в первые же секунды схватки. Из полусотни болгарских дружинников больше половины сразу оказались перебиты стрелами. Остальные преимущественно раненые либо лишившиеся лошадей, были окружены и ожесточенно сражались посреди дороги и на ее обочинах без всякой надежды на спасение.

Мимо Фулнера и кмета за все время схватки не просвистело ни одной стрелы, не пролетело ни единого камня из пращи. Однако Младан столь отважно бросался в самые горячие места боя, что через несколько минут его конь был убит, а сам он получил удар копьем в плечо. Викинг, неотступно находившийся подле него, тотчас тоже соскочил с лошади, прикрывая кмета своим щитом, снова пристроился рядом и, несмотря на то, что Младан вскоре оказался в центре заканчивавшейся схватки, не отходил от него ни на шаг.

Десяток последних уцелевших болгар во главе с кметом были прижаты к отвесной скале у дороги и продолжали рубиться до последнего. Вот с Младаном лишь двое воинов, вот уже один, но упал и он. У скалы остались двое — кмет и викинг. Когда Младан, уклоняясь от направленного ему в грудь копья, на мгновение отвернулся от Фулнера, он сильным ударом секиры выбил из руки кмета меч и прежде, чем тот успел что-либо понять, обрушил ему на голову удар краем щита. В следующее мгновенье на упавшего Младана набросилось несколько легионеров, начали заламывать ему за спину единственную руку.

— Добрый день кмет! — произнес стратиг Иоанн, подходя к Младану. — Оставьте его, — приказал он легионерам, возившимся с кметом.

Те, не выпуская из рук оружия, отошли недалеко в сторону. Младан поднялся на ноги, глянул на византийца.

— Здравствуй, стратиг. Ничего не скажешь, ты удачно начал этот день. Однако воинское счастье обычно переменчиво.

Иоанн в ответ рассмеялся.

— Теперь оно будет со мной надолго, кмет. И вот почему. Все твои замыслы мне известны и потому никогда уже не сбудутся, а ты сам в моих руках.

Насмешливо глядя на Иоанна, рассмеялся и Младан.

— Не слишком ли много самонадеянности в твоих словах, стратиг? Как понимаю, ты покуда лишь пожинаешь плоды чужого предательства. А вот как будешь удачлив в открытом бою с моей дружиной, покажет время.

— Никакого боя не будет, кмет. Твоя дружина разделит незавидную участь тех воинов-болгар, которые недавно были твоей стражей в замке и сейчас мертвыми валяются вокруг нас. Ты и воевода Любен задумали ударить по Черному перевалу, твоя дружина уже на полпути к нему, но вскоре воевода получит твой приказ изменить маршрут. Ты направишь Любена с воинами к Грозовому перевалу, откуда лежит кратчайший путь к побережью, и в тесницах перед перевалом Любена встретят в засаде мои центурии. Я уничтожу твою дружину, кмет, а воеводу пленю и посажу на цепь, как дикого зверя. Как нравится мой план, Младан? — довольным голосом спросил византиец.