Заговор против Ольги - Серба Андрей Иванович. Страница 2

Его духовная дочь стала императрицей этой страны воинственных язычников, ей суждено владычествовать над ними. Что ж, пусть правит… Но рядом с ней неотступно должны находиться они — Христос и ее духовный пастырь Григорий. Русская княгиня Ольга обязана думать и решать, как считает нужным он, отец Григорий. Отныне она должна рассуждать и поступать, как то угодно Восточно-Римской империи и Христу. Да будет так…

2

Легкий ветерок приятно освежал лицо, шевелил полы шелкового халата одного из ближайших вельмож хазарского кагана. Лениво развалившись в кресле, он смотрел на стоявшего против него человека.

— Хозрой, ты уже не раз бывал у русов. Посылаю тебя туда снова.

Смуглое, горбоносое, с седой бородой лицо собеседника ничего не выразило.

— Русский князь Игорь убит собственными данниками. Престол заняла его жена, княгиня Ольга. Пока не вырастет сын Игоря, Русью будет править она. Однако что может женщина, существо, лишенное разума и воли? Поэтому между русами неминуемы междоусобицы и смуты, реки крови ждут их.

— Такова воля Бога, носителя истины. Он ослабляет и уничтожает язычников, врагов единственно избранного им народа.

— Ты прав, Хозрой. Только мы, сыны истинной веры, имеем право владеть миром. Все остальные народы существуют для того, чтобы жили мы. Таков удел и славян-русов, этого многочисленного и сильного племени. Победить их в открытом бою невозможно, это не удавалось еще никому. Но сейчас, пока на Руси нет князя, они слабы и легко могут стать нашей добычей. Для того я и посылаю тебя к русам.

— Твои слова святы для меня, великий и мудрый.

— Русы никогда и никому не прощают своей пролитой крови. Поэтому княгиня Ольга станет мстить за мужа, и рус пойдет с мечом на руса. Так пусть дерутся до последнего воина, а когда ослабнут, ты посадишь великим киевским князем нашего человека. Ты найдешь такого, купишь его разум, вдохнешь в него нашу душу. С каждым днем все больше и больше нужных нам людей будет окружать его, укрепляя и расширяя нашу власть. Мы, сыны истинной веры, станем головой русов, мы будем их хозяевами. Пусть работают славянские руки и ноги, пускай гнутся и трещат славянские спины — они будут трудиться для процветания Богом избранного народа. Как бы ни было огромно и сильно тело, оно всегда послушно голове. И этой головой, повелевающей славянским телом, должны стать мы, носители и распространители истинной веры. Такова воля кагана.

— Я понял тебя, великий и мудрый.

— Ты пошлешь надежного человека в Киев, а сам отправишься в Полоцк. Там сейчас двадцать сотен викингов, тех, что вместе с покойным Игорем ходили последний раз в Византию. Игорь щедро одарил их, однако варяжский ярл Эрик продажен и жаден, таково и его наемное разноплеменное воинство. Викингов слишком мало, чтобы угрожать Руси, но усугубить междоусобицу им под силу. Ты хорошо знаешь Эрика, не раз имел с ним дело, а потому легко найдешь общий язык и теперь. Ты купишь ярла, и тогда он поведет воинов на того, кого ему укажешь. И пусть тогда вся Русь исчезнет в крови раздоров и междоусобиц, чтобы возродиться вновь уже в свете иудейской веры. Такова воля кагана.

— Я сделаю это, великий и мудрый.

— Выступишь с торговым караваном завтра. Купцы останутся в Киеве, а ты с частью товара отправишься в Полоцк. Посылаю тебя туда одного, но даю очень много золота. Власть этого металла всесильна, с его помощью ты сметешь все преграды, которые только могут возникнуть на пути к осуществлению нашей цели.

— Слушаю и повинуюсь, великий и мудрый.

— Я сказал все. Оставь меня…

3

По глади Днепра скользило несколько славянских лодок. На передней богато изукрашенной резьбой, на скамье, устланной коврами, полулежал древлянский князь Мал. Невысокий тучный, он нежился, прикрыв глаза, под ласковыми лучами солнца. Пуще всего на свете Мал любил тишину и покой, раз и навсегда заведенный порядок. Он давно позабыл о мече и битвах, его дружину в великокняжеские походы водили сыновья. И сейчас он плыл не на тяжелой боевой русской лодии, одного вида которой страшились недруги, а на легкой речной, на которой любила плавать на киевское торжище его покойная жена.

Напротив Мала среди разложенного на дне лодки товара стоял на коленях хазарский купец, прибывший на Русь вместе с Хозроем. Выкрашенная хной и завитая в мелкие колечки борода купца благоухала, узкие глазки раболепно смотрели на князя.

— Только для тебя, господин, — ворковал хазарин. — Знаю, что станешь скоро великим киевским князем. Тебе и твоей будущей жене привез и приберег все это.

Мал нехотя посмотрел на товары, усмехнулся.

— Рано приехал, купец. Приходи в Киев, когда я стану князем всей Руси. Тогда получишь за свои камни и узорочье любую цену. У моей жены Ольги хватит золота на все твои товары.

Громкий смех гребцов заглушил его слова…

Утром следующего дня хазарский купец раскладывал товары уже перед великой киевской княгиней. Та с женским любопытством осматривала ткани, перебирала в пальцах украшения.

— Купец, ты часто бываешь в Киеве и знаешь, что русичи щедры. Отчего так скуден твой выбор на сей раз? — недовольно спросила Ольга, отрывая взгляд от ожерелья.

— Это так, великая княгиня, — согласился хазарин. — Прежде моей первой покупательницей всегда была ты, однако на этот раз тебя опередили. Не гневись, но я не мог отказать тому человеку.

— Кто же был первым? — сдвинув брови, поинтересовалась Ольга.

— Твой будущий муж, древлянский князь Мал. Он отобрал лучшие товары и обещал мне вскоре щедро заплатить за них.

Ольга не смогла скрыть удивления.

— Обещал? Неужто вы, хазары, послушные слуга своего лукавого бога, стали верить кому-то на слово?

— Князь Мал — завтрашний властитель всей Руси, он обещал заплатить за отобранный товар киевским золотом. Зная, как ты, великая княгиня, богата, я не мог не поверить твоему будущему мужу.

По лицу Ольги пошли красные пятна, глаза вспыхнули гневом.

— Заплатить киевским золотом? — переспросила она. — Не рановато ли Мал стал считать себя моим мужем и великим князем?

— Древлянский князь сказал, что если корова сама не идет в стойло, ее гонят туда плетью, — с дрожью в голосе проговорил хазарин, сгибаясь перед Ольгой в низком поклоне.

Сузив глаза, великая княгиня швырнула к ногам купца ожерелье, которое держала в руках.

— Ты мне больше не нужен. Покажешь ключнице все, что я отобрала, и назовешь цену. Она заплатит тебе. Ступай…

Едва хазарин покинул горницу, Ольга повернулась к священнику Григорию, стоявшему рядом с ней.

— Все слышал, святой отец?

— Да.

— Смог бы ты стерпеть подобное унижение?

— Христос учит смирять гордыню.

— Князь древлян оскорбил не просто женщину, а великую княгиню. Я русская, святой отец, а русские не прощают обид. Даже если бы я уже не решила, что этот древлянин, убийца моего мужа, умрет, я без колебаний вынесла бы сей приговор ему сейчас.

— Христос учит прощать своих врагов.

— Разве ты, святой отец, не отпустишь мне подобный грех? — прищурила глаза Ольга.

— Я еще не видел греха, дочь моя.

— Ты его и не увидишь, — загадочно улыбнулась великая княгиня. — Святой отец, ты не единожды рассказывал мне о жизни императоров Нового Рима. О том, как они избавляли себя от врагов, не пролив ни капли их крови. Прошу, расскажи мне об этом сейчас еще раз.