За порогом волшебства - Сербжинская Ирина. Страница 37
На просторную стоянку завернули еще три автомобиля: теннисные корты не пустовали. Тильвус пересчитал вылезших из машины людей – на две трибуны вполне хватит – и решил приступить к маркетингу немедленно.
Руководство покраской Сидор, воодушевленный успешной «маркетинговой политикой», взял на себя.
– На этой трибуне местов уже нету, – строго сообщил он, когда возле трибун остановился темно-вишневый джип и очередной «спортсмен» выразил желание «успокоить нервы простой работой». – На другую переходите. Имейте в виду – цвет там – красный!
– Ну красный так красный, – покладисто ответил «теннисист». – А правильно мужик-то говорил. – Он кивнул в сторону Тильвуса. – Такую работу даже доктор прописывать должен. А чего? Красишь себе и красишь… Никаких стрессов!
– Точно, это самое. У нас тут только по направлению врача… От нервов лечим. Эта… как ее… трудотерапия, – многозначительно сказал Сидор, припомнив мудреное слово. – Проводи, – велел он Тильвусу, а сам рысцой побежал в конец трибуны, поглядеть, как идут дела у Сереги.
Тот сидел на перевернутой железной бочке и слушал рассказ загорелого лысого мужика.
– Блин, со стройотряда не красил ничего, – говорил мужик, с увлечением прокатывая валиком по доскам. – Хорошее время было! Были мы, конечно, бедные, зато молодые. Ну a потом, конечно… свое дело, то-сё… Пятнадцать лет назад – с чего начинали? Один-единственный кабинетик был в полуподвале, три стола впритык стояли. Вот так – мой, а вот так – бухгалтерши. И менеджера столик… И все.
– Ты аккуратней, аккуратней крась, – нахально говорил Серега, покуривая дорогую сигарету, подаренную мужиком. – Гляди, вот тут потекло…
– Я аккуратно… Пять человек всего работало. А сейчас? Один из трех крупнейших банков края! Клиентов, знаешь, в один день не завоюешь, доверие, оно, знаешь… год за годом. Было, конечно, желание бабок срубить по-быстрому, чего скрывать… Один раз совсем было решились. Набрали денег от вкладчиков…
Сидор кивнул Сереге, прихватил ведро и потрусил в сторону зеленой трибуны.
Там под руководством Тильвуса трудился крепкий лысый мужик средних лет.
– Ну да, – энергично говорил он, со всего размаху шлепая кистью так, что брызги летели во все стороны. – Приперлась, слушай, такая фифа с телевидения – интервью делать… Я ей русским языком говорю: «Дамочка! На фиг валите отсюда со своим интервью! И быстро! Одна нога здесь, другой и след простыл! Идите сами, а то вам помогут! Бизнес – дело тихое, нечего светиться!» Ага… смылась сразу же… Нашла, слушай, когда интервью делать!
– А что?
– А то! Без нее, слушай, забот хватало! Передел шел, не знаешь, под кого уходить… А соображать в таких ситуациях быстро надо. Друган у меня, директор фабрики по огранке алмазов, может, знаешь? Все характер показывал, не соглашался… О, черт, намазал я тут! Ну ничего, закрашу сейчас…
– И чего?
– Ну чего… сына-первоклассника во дворе застрелили, чего… Друган сразу покладистый стал и не спорит больше. В религию ударился…
Мужик вздохнул и окунул валик в корыто.
– Правильно ты говорил: за простой работой думается хорошо… Тут у вас спокойно. Красил бы и красил… Поговорить опять же…
– Очередь, – строго напомнил ему Сидор, забирая валик. – Ты, мужик, у нас не один. Вон, гляди. – Он кивнул в сторону пожилого мужчины, который топтался возле дорогого джипа. – Еще один желающий. Все красить хочут! Все желают нервы успокоить!
– Ну ладно тогда, – вздохнул тот. – Пойду тогда в теннис поиграю…
Серега к тому времени сердечно распрощался с директором банка и вручил кисть ухоженной даме. Дама взяла кисть наманикюренными пальчиками и вздохнула.
– Вот все туристический бизнес считают делом простым, мол, снял офис да персонал нанял – готово дело, пошла прибыль. Как бы не так… Из ста турагентств девяносто в первые же два года разорятся и закроются. Трудно сейчас, туристический рынок уже сложился… Думаете, кто-то потеснился, чтобы меня пустить? Конкуренция зверская! Конечно, если подход правильный, то и бизнес прибыльный, и риски потерь невелики…
– Это хорошо, – глубокомысленно сказал Серега.
– Да, но… знаете, мой муж был против, конечно.
– Против туризма?
– Против того, чтоб я в бизнес пошла. Ничего хорошего, говорит, не выйдет. Я ж учителем начальных классов была тогда. Ну знаете: «жи-ши пиши с буквой «и». Хорошая работа… только вот деньги… – Она помазала кистью доски и вздохнула. – Он прав был, конечно…
– Что так? Бизнес не пошел?
– Бизнес хорошо пошел… а вот муж… Я, знаете, даже к психологу на консультацию записалась. Профессор Воробьев, знаете такого? Светило, просто светило! Рассказываю ему: «Знаете, супруг, как я начала бизнесом заниматься, совсем с катушек съехал! Лжет мне постоянно и изменяет! А припрешь к стенке – все отрицает! Это так унизительно! С работы уволился, а другую даже не ищет! Сидит перед телевизором, пиво пьет, пока я работаю!»
– И что?
– А профессор послушал и говорит – на хрена он вам нужен? Бросьте вы его… – Она пожала плечами. – Прямо так и выразился, такими словами. А еще светило… – с осуждением проговорила дама. – Это я ему такие деньги заплатила за то, чтобы он мне сказал то же самое, что Люська с первого этажа?
– Какая Люська?
– Продавщица из винно-водочного. В пятой квартире живет, в нашем доме.
– Умная женщина эта Люська, – одобрительно сказал Серега, рассовывая по карманам тонкие сигареты с ментолом, презентованные бывшей учительницей. – Вы красьте, красьте, не отвлекайтесь!
– Крашу, крашу…
Сидор поглядел, как идут дела у Сереги, и снова рысцой побежал к Тильвусу.
– Как бы, это самое, еще и денег с них взять, а? – вполголоса проговорил Сидор, глядя, как следующий претендент старательно малюет бок трибуны. Мысль о возможной прибыли все сильнее терзала его душу. – Ну что ж они за бесплатно красят? Мы ж тоже не нанимались им развлечение устраивать?! Хотят развлекаться, пусть идут в теннис играть! А тут, значить, дело серьезное. Хочешь красить – выкладывай, это самое, денежки – и все тут! Люди-то, люди-то какие?! Небедные, это самое!
К обеду трибуны были покрашены, и расторопный Сидор убежал искать бригадира – принимать работу.
Получив честно заработанные другими деньги, приятели побрели по асфальтовой дорожке мимо свежепокрашенных трибун, сверкавших зеленой и красной краской, направляясь к выходу со стадиона.
– Хорошая, это самое, книжка-то, – довольным голосом разглагольствовал Сидор, ощупывая в кармане наличность. – Полезная! Почитаю обязательно, если в мусорке найду.
– Почитай, – кивнул Тильвус, снова думая о своем. – Книжка и правда хорошая.
– Главное, морду не набили, – заметил Серега, складывая купюру вчетверо и пряча в самый дальний карман куртки. – Хотя до вечера время еще есть. Еще можно успеть по морде-то схлопотать…
– Ловко ты с ними, значить, – продолжал Сидор. – Трибуны-то красить убедил! Стоишь этак да приговариваешь: «Хорошая, значить, работа! Нервы успокаивает!» Ну им попробовать и хочется… В охотку-то хорошо пошло.
– Реклама, – глубокомысленно проговорил Серега.
Тильвус задумался. Реклама – это, кажется, как раз то, чем занимается эта настырная девица, что поджидает его возле библиотеки?
Вспомнив о предстоящей встрече, великий маг вздохнул, и настроение его несколько омрачилось.
Они вышли со стадиона и направились по тихой улочке, засыпанной желтыми и бурыми тополиными листьями. В осеннем воздухе витал тонкий аромат флоксов, разросшихся на клумбах возле старинного особняка, принадлежавшего когда-то дворянскому собранию города. Здесь проходили самые первые театральные спектакли – задолго до того, как был построен театр и появилась собственная труппа. Игрались они, конечно, силами актеров-любителей, не очень-то профессионально, зато от души. Заканчивались спектакли далеко за полночь. К этому времени возле особняка уже выстраивалась целая вереница экипажей: чиновники, офицеры, купечество имели, конечно, собственный выезд, остальная публика добиралась домой на извозчиках, бравших по случаю позднего часа двойную цену. Отправиться же со спектакля пешком, даже если дом находился в паре шагов, было совершенно невозможно: это считалось дурным тоном, верхом скаредности, а скупых людей в городе всегда недолюбливали.