Подарок девушки по вызову - Серегин Михаил Георгиевич. Страница 18
— Он брат моего одноклассника, — ответил Кропотин. — А Илья.., он сам не знает, кто его брат… чем занимается.
Лера окинула Диму еще одним, на этот раз более пристальным взглядом:
— Слушай, что они, эти церетелиевские ублюдки, с тобой делают? Ты просто на себя не похож.
— А я не знаю, — отозвался тот, — что-то да и делают. Берут мою кровь и вводят взамен какую-то гадость. Или не взамен, так.., чтобы быстрее восстанавливался и дольше протянул.
— Но зачем?
— Да так.., лечат Церетели.
— Кто? Профессор Монахов?
— Да.
— Так вот почему сегодня был закрыт его центр, а в парке торчал этот дегенерат Винни! Так вот…
Лера умолкла с видом человека, который и так сказал слишком много.
— Я предполагал, что они закроют клинику на время всех процедур.
— Но как это так.., лечат Церетели, берут кровь у тебя? Я сегодня видела Церетели, вид у него, мягко говоря, неестественный.
— М-м-м., нет смысла спрашивать, зачем тебя сюда.., привезли, — принужденно усмехнулся Кропотин. — Я слышал, как Монахов советовал Церетели.., типа чтобы разогнать кровь по жилам и еще для чего-то там, заняться ударным сексом. Вот он и последовал рекомендации лечащего врача.
— А от чего лечат Церетели? Что это за болезнь, если нужна донорская кровь?
— Нужна вовсе не донорская кровь, — Кропотин сделал паузу, во время которой переводил дыхание, — нужна моя кровь. Я — феномен. Так говорит мне профессор, и на этом знаменательном основании он, чувствуется, меня угробит. Моя кровь.., моя кровь вырабатывает какие-то там.., хер знает.., антитела, которые, значит, убивают вирус СПИДа.
Лера облизнула пересохшие губы и медленно, словно не могла и не хотела расставаться с этими словами, спросила:
— Как.., убивают?
— Начисто, — саркастически процедил Кропотин. — А ты что, не знала? Твой Церетели болен СПИДом в тяжелой стадии, и Монахов разработал гениальную, как он сам утверждает, методику лечения на основе моей крови. Вот так.
И он обессиленно откинулся на подушку.
— Господи, — сказала Лера, — господи.., так вот зачем ты целый месяц ходил к Монахову.., он работал с твоей фено.., феноменальной кровью!
— Совершенно верно, — прошептал Кропотин.
— Значит, сам ты не болен СПИДом?
— Я же сказал…
Лера легла на подушку рядом с ним и уставилась в потолок. Потом подложила под затылок ладонь и проговорила:
— И сколько ты лечишь Мамуку Шалвовича?
— Один день. Только сегодня начали.
Она покосилась на бледные руки Кропотина с проступившими синими жилами и тихо спросила:
— И сколько продлится это.., этот курс лечения?
— Неделю.
— Они убьют тебя…
Кропотин вспомнил ее мерцающие глаза и глухие, скупые, взволнованные слова тогда, в клинике, когда она не смотрела на него, а только быстро бормотала: «Я ничего не знаю. Но только немедленно уезжай отсюда, слышишь? Я не могу сказать большего, потому что.., ну вот так».
— Теперь уже не секрет, — неожиданно сильным и звучным голосом вымолвил он, — что ты имела в виду тогда, когда предупреждала, что меня хотят убить?
Лера покачала головой.
— Ну.., я слышала, как Церетели говорил с Перевийченко и Свиридовым. Я так поняла, они подозревали, что ты опасен.., чуть ли не киллер, подосланный какими-то конкурентами, чтобы убить Церетели.
Дима вздрогнул — вероятно, от изумления, — а потом хрипло засмеялся.
— Вот это забавно… Кстати, — он снова поднялся на локте и посмотрел на нее с некоторым подозрением, — а ты как оказалась в моей комнате?
— По ошибке. Перепутала двери.., они в этом коридоре все одинаковые. Меня же тут определили по соседству.
— А по коридору с чего нарезала?
— Нарезала? — не поняла Лера.
— Ну.., в смысле, бродила. Прогулки в два часа ночи, если ты не лунатик, дело довольно необычное — Я хочу убежать отсюда, — твердо сказала Лера Кропотин прищелкнул языком.
— И ты думаешь, что это.., удачная мысль?
— А тебе она не приходила в голову?
— Видишь ли, милая девочка… — Дмитрий поднялся и сел на кровати, отчего кожа на его лбу собралась в вертикальные складки. — Видишь ли, меня даже не запирают в комнате, хотя тот вариант, если бы я отсюда благополучно свалил, был бы в высшей степени неблагоприятен для Монахова и особенно Церетели.
— Но ты…
— У меня кружится голова, двоится в глазах и шумит в ушах, — отчеканил он таким тоном, словно говорил о совершенно чужом человеке. — Жуткая слабость. И ты предлагаешь мне бежать отсюда? Дай бог, если я дойду до порога этой комнаты.., это было бы для меня достижением…
И он опять свалился на подушки, просидев на кровати не более десяти-пятнадцати секунд.
Лера не колебалась ни секунды. Она прекрасно осознала, что без этого человека, такого беспомощного, болезненного, правда, отнюдь не выглядящего жалким, — без него ей не выбраться из этого дома.
И Лера решилась.
— Твоя слабость и недомогание — это не проблема, — решительно заявила она. — Это можно легко исправить. Погоди…
Она выскользнула из комнаты. Кропотин проводил ее удивленным взглядом, приподняв голову, а потом снова анемично ткнулся щекой в подушку — настолько он был слаб.
Валерия вернулась через минуту. Влилась в комнату бесшумно и грациозно, как пантера, так, что даже равнодушный ко всему по причине недомогания Кропотин невольно залюбовался ею.
В руках девушка держала свою сумочку, которую она только что забрала из своей комнаты.
— Чего это ты?
— У меня тут есть одна штука, которой пользовали Церетели после того, как он прошел все ваши процедуры в клинике у Монахова. Судя по всему, это должно помочь, потому что Мамука после нее прыгал, как горный козел.
Сказав это, она поймала на себе откровенно насмешливый взгляд Кропотина, но циничная ирония в его глазах отнюдь не задела Леру. Она вынула из сумочки ампулу, которую, как можно безошибочно предложить, она стянула у Церетели. А потом извлекла небольшой шприц.
— Интересно, чем же это пользовали… Мамуку Шалвовича, — пробормотал Кропотин. — Ты что, страдаешь не только наркоманией, но и клептоманией?..
— Ладно, заткнись, — решительно оборвала его Лера. — Ты лучше скажи мне вот что.., ты хочешь свалить отсюда или же предпочитаешь подохнуть тут через несколько дней, как раздавленная сапогом крыса?
— Хорошо сказано, — слабым голосом проговорил Кропотин. — А ты не в курсе, что за лечение твоего патрона мне обещано десять «штук» баксов?
— И ты надеешься их получить?
Дима стойко выдержал горящий гневом взгляд Леры и после минутного молчания наконец четко произнес:
— Я не думаю, что меня обманут. Обманывают живых. А я уже не надеюсь дожить до окончания церетелиевского лечения. Так что, — он зажмурился и протянул Лере руку, — давай свою отраву.
— Это мой личный шприц, — предупредила Лера, — ничего? Я же…
— Ты забыла, что я был инфицирован, но вирус благополучно почил в бозе. Так что твой «баян» мне ничуть не опасен. Другое дело, если я подохну от церетелиевского милого снадобья.
Лера привычным жестом набрала из ампулы две трети ее содержимого и решительно поднесла тускло блеснувшую в мягком рассеянном свете иглу к переплетенной венами бледной руке Кропотина.
И вот именно в этот момент дверь распахнулась, и в проеме двери появился стройный силуэт человека, двигавшегося бесшумно и гибко, как пантера.
— Я так и думал… — тихо проговорил он.
Лера вскинула на него широко распахнутые глаза, и с ее губ сползло только одно — полураздавленное страхом слово:
— Свиридов…
— Спокойно, без лишних эмоций, — проговорил Влад и, приблизившись к дивану, на котором лежал Кропотин, присел на журнальный столик. — И не надо смотреть на меня как на исчадие ада, Лерочка.
Кажется, мы с вами в одной лодке. И она вот-вот пойдет ко дну.
— Я вам не верю, — холодно произнес Кропотин.
— Я тебе тоже, Дима. Но почему-то я не сказал Церетели, что у меня есть совершенно неопровержимые доказательства твоих контактов с полковником Григоренко и майором Кривовым. И, думаю, ты имеешь представление о том, кто они такие.