Доминирующая раса - Онойко Ольга. Страница 2

Тип хлопнул сначала ртом, потом глазами.

— Зря вы это сказали, — процедил он, поднимаясь. — Вы сами к нам придёте. Через какое-то время. У вас нет выхода.

— Извините, — сказала я.

Испакостил мне кресло своим жирным вонючим задом…

Мы с Аджи даже в рекламе снимались. Помните тот ролик, где девушка в биопластиковом костюме играет с нуктой в догонялки? Да, я знаю, что он вам надоел до зелёных ёжиков. Это мы.

Конечно, костюм принадлежал фирме. Экстрим-операторы столько не зарабатывают. А я бы не отказалась иметь такой. Удивительные ощущения. Ты словно оборотень, перекинувшийся в волка или орла.

Ролик произвёл крайне положительное впечатление на все социальные группы, кроме лиц старше шестидесяти. То есть на всю целевую аудиторию. Поэтому его так и затаскали, и убрали только во время суда. На обеих записях слишком хорошо видно моё лицо.

Спустя какое-то время ролик опять стали показывать, только теперь от случая к случаю, а не сплошной атакой. Люди быстро забыли, а может, так и не поняли, что девушка, летящая по холмам — это та самая Янина Хенце. Казнённая за тройное убийство.

Я села на диван и стала думать, что нам теперь делать.

Надоедливый агент считает, что я согласилась на этот контракт из-за долгов, покинула Землю, отправившись за крупной монетой. Так пока считают все местные, и это хорошо. Правда, приходится старательно экономить, чтобы не вызывать подозрений. Я сняла старый подземный ангар для шаттлов и живу в нём вместе с Аджи. Ангар находится довольно далеко от города, и хозяин провёл сюда все коммуникации. Я поставила ширмы и купила подержанную мебель. Жить можно. Прежний обитатель ангара, челнок, недавно пошёл на утиль, а нового хозяин сюда не вселил, заведя себе гипертехнологичный универсальный корабль.

Я — экстрим-оператор.

В документах я числюсь как Янина Лорцинг. Небольшая пластическая операция сделала меня только лучше — мои от природы пухлые щёки и подбородок уменьшили, и теперь я похожа на фею. Как-то раз здешний безумный гений, местер Санди, стоял передо мной на коленях, умоляя вместе с Аджи позировать для картины. Я отказалась. Санди живёт на Фронтире не по бедности, а по безумию, ему здесь лучше пишется. Картины его покупают аж на самой Древней Земле, а пишет он в реалистической манере. Мало ли что.

На Фронтир я прибыла уже три месяца назад. Период адаптации давно закончился, но задание мне ещё не выслали. В соответствии с уставом я изучаю местность.

Фронтир — обычная промышленная планета. Он не так удобен для жизни, как миры ряда «Терра», но дышать местным воздухом можно. Только место для города выбрали странное: в средней полосе, рядом с пустыней. Разница температур на планете очень мала по сравнению с земной, здесь везде жарко, и жить где-нибудь севернее или возле большого водоёма было бы куда удобней. А так под солнце приходится выходить в фреонном костюме. Вот Аджи здешняя жара по вкусу.

Раньше Фронтир назывался Ррит Кадара. Да, это та самая Ррит Кадара. Нет, её не уничтожили. Те величественные кадры распадающейся на части планеты — на самом деле торжество спецэффектов. Думаете, я выдала государственную тайну? Что вы. Красивый ролик — только символ нашей победы. Этого никто и не скрывал. Об этом просто умолчали.

Когда я думаю о том, что символом победы землян стал рекламный ролик, меня одолевают философские мысли.

Добывают здесь вольфрам. Добывают нектар местных цветов, чрезвычайно уродливых и вонючих. Его используют в фармацевтике. Эти сведения я нашла в реестре освоенных планет. Местные поселенцы дружелюбно сообщили мне, что сведения реестра суть бредни сивой кобылы. В действительности на Фронтире добывают биоматериал. Из аборигенов. Из тех самых ррит, которых вовсе не уничтожили всех до единого. В производстве военных гипертехнологий используются гены ррит, а в производстве суперэлитной парфюмерии и косметики — кемайл.

Лучше вам не знать, что такое кемайл. Может, вы этими духами брызгаетесь. Впрочем, тех, кто пользуется суперэлитной косметикой, трудно шокировать. У меня крепкие нервы и гражданское сознание, но омолаживающим кремом из человеческих эмбрионов я бы пользоваться не стала.

Кемайл — это сперма ррит.

Аджи подошёл и ткнулся головой мне в бедро. Я обняла его за шею. Прослышав о моих затруднительных обстоятельствах, фронтирцы предлагают мне один способ заработать за другим. Все достаточно грязные, и я отказываюсь. Хорошо ещё, что Санди не додумался предложить мне хорошие деньги за позирование: этот отказ очень трудно было бы объяснить.

Я не знаю, почему не приходит задание. Я направила один запрос и не думаю, что разумно делать это ещё раз. Суть задания в общих чертах я уже представляю, но экстрим-оператор — не тайный агент. Мне нужны карты, досье, разведданные, я не добуду их сама.

— Местра Джанарна? — неуверенно сказал женский голос.

Я обернулась и имела удовольствие наблюдать, как на лице новоприбывшей любопытство сменяется острой неприязнью, а та, в свою очередь, прячется за лицемерной вежливостью. По понятиям таких дамочек оправданием моей фигуре может быть только свиное рыло вместо лица.

— Извините, мне сказали, что вы экстрим-оператор, — мило скалясь, промурлыкала дамочка. — Меня зовут Арис. Я туристка с Земли.

Надо было слышать, как она произнесла своё «с Земли». Протяжно, едва ли не с чувственной хрипотцой — так, как никогда не скажет землянин по рождению.

— Я оператор.

— Очень приятно, — Арис наклонила голову вперёд и вбок, как героиня дешёвого сериала.

Мы стояли посреди супермаркета. Какая-то бойкая тётушка едва не смела меня тележкой, доверху наполненной банками, бутылками и всяческими полуфабрикатами. Когда тайфун в лице домохозяйки промчался мимо, я заметила, что всё ещё держу в руках упаковку сдобы для Аджи, и бросила её в корзину.

— Милочка, — фамильярно изумилась местра, — эти пирожные чудовищно калорийны! Вы не боитесь испортить талию?

— Не боюсь.

— Извините, — пропела дамочка. — Ах, у меня к вам дело, но мы же не будем обсуждать его в магазине, давайте выйдем…

— Я выйду, когда сделаю покупки.

Накрашенные ресницы захлопали.

— Да-да, конечно. Можно мне с вами?

Я пожала плечами.

Прогулка доставила мне истинное удовольствие. Я закупалась на целую неделю, и какие душевные страдания испытывала местра Арис, глядя на количество сладкого и мучного в моей тележке! А большой жирный кусок свинины привёл её в отчаяние. Страдальческий взгляд, брошенный местрой на мои худые бока, чуть не пробудил во мне милосердие.

Когда вцепляешься мёртвой хваткой в выросты плечевой брони и чувствуешь, как мощный хребет нукты под тобой собирается в дугу и распрямляется, отправляя вас обоих в прыжок — жизнь зависит от того, не прибавила ли ты грамм пятьсот.

— Вы родились на Фронтире? — попыталась туристка завязать разговор.

— Нет. На Земле.

Ответ заставил её надолго замолчать.

Когда мы вышли из магазина, к дамочке метнулся её домашний зверёк. Я скрипнула зубами. Мне всегда больно смотреть на них, воспитанных изуверами, оставляющими от личности почти разумного существа только истерическую преданность. Я подняла глаза и обменялась эмоциями с Аджи, который грелся на раскалённой крыше супермаркета. Сейчас его эмоции были почти оформлены в мысль. «Люди — друзья — такие как моя любимая — хорошие — не все». И рядом с образом местры Арис — человек, заламывающий мне руки.

И образ нукты в позе угрозы.

Моя радость сошёл с крыши на землю — для этого ему даже не пришлось прыгать. Арис судорожно сглотнула и отступила.

— Это… в-ваш?

— А чей же.

Когти Аджи не шуршали по жаростойкому покрытию стоянки. Я затылком — приподнялись волосы — ощутила позади своего друга и оружие. Оператор в центре полуокружности, описанной гибким телом: поза выжидания.

Мы не собирались пугать местру Арис. Мы просто рассеивали её заблуждения.

Это было прекрасно.

И тут появился городской сумасшедший.