До свидания, Овраг - Сергиенко Константин Константинович. Страница 9

Когда я очнулся, кто-то говорил:

– Это моя собака, отпустите её!

И я увидел моего Человека. Он нагнулся, снял петлю и погладил меня по голове.

– Если это ваша собака, то где её ошейник? – спросил тот, с верёвкой. – Это не ваша собака. Я отпущу её, а она снова будет всех кусать.

– Нет, – твердо сказал мой Человек. – Это моя собака.

– Покажи номер, – сказал тот.

Тогда мой Человек вынул из кармана бумажку. Человек с верёвкой спрятал её в карман и сказал:

– Ладно, бери собаку. Только надень ошейник. Мы ловим всех бездомных собак.

Я не мог стоять, ноги дрожали от слабости. Тогда мой Человек взял меня на руки и сказал:

– Пойдём домой.

И он унёс меня от железной клетки, в которой рычал Чёрный, плакал Крошка и бормотал Головастый. Больше я их не видел.

Глава 20. ДО СВИДАНИЯ, ОВРАГ

Вот и всё. Кончилась наша жизнь в овраге. Для меня началась новая. Мы уехали и целый месяц бродили с моим Человеком по осенним лесам.

В лесу так здорово! Сбылась моя мечта. Я шёл рядом со своим Человеком и зорко смотрел по сторонам. Мы продирались сквозь чащи, переплывали реки, ночевали у костра. За это время я сильно окреп.

Мой Человек иногда вынимал свои картоночки и трогал их палочками. А однажды на картонке появилась та птица, которую я видел во сне.

Мы вернулись в город, когда уже выпал снег. Овраг покрылся белой пеленой. Замёрзло болотце. Дети катались на санках, бегали на коньках.

Я сразу встретил Балконного. Его теперь выводят гулять в тёплой ватной попонке. Ноги у него поправляются, и он совсем перестал ругаться.

Мой добрый приятель кот Ямомото помирился с домашними и снова живёт в тепле и достатке. Он рассказал, что несколько раз видел Бывшую Таксу, а потом она пропала.

Мой Человек не держит меня на привязи. Целый день я гуляю где хочу, а спать прихожу домой. Все знают, что у меня есть Человек. Соседи поругались-поругались, а потом привыкли.

Утречком, когда скрипит снег, мы выходим гулять вместе. Я ношусь по ровному снегу и вспоминаю. Вот здесь была моя пещерка, тут лежала доска, а здесь пряталось золотое колечко.

Мне кажется, что овраг спит крепким сном. Тепло под белым пушистым одеялом. Я разгребаю снег носом, прикладываю ухо к земле и говорю:

– Ты слышишь меня, дядюшка Овраг?

– Ш-шуу… – чудится мне в ответ.

– Ты спишь? – спрашиваю я.

– Ш-шуу… – повторяет он.

Тогда я вспоминаю всю свою неприкаянную собачью жизнь, холод и голод. Теперь у меня есть тёплый угол, своя постелька. Чего ещё желать?

Вечером мой Человек долго не тушит свет. Я подрёмываю, смотрю, как он орудует палочками. А потом к нам приходит дядюшка Овраг.

Сначала он долго шаркает за дверью ногами, покряхтывает. Мой Человек открывает дверь и приглашает:

– Входи, дядюшка Овраг, входи. Мы тебя ждём.

Дядюшка Овраг кланяется низко, говорит:

– Здравствуйте, уважаемые.

Мы кипятим чайник, ставим на стол варенье. Дядюшка Овраг пьёт из блюдечка, щёлкает сахаром, говорит:

– Хорошо, уважаемые.

– Пей, пей, дядюшка Овраг, – угощает мой Человек. – Давай я тебя нарисую.

Дядюшка Овраг садится на стул, делается важный, и мой Человек рисует его на большом листе бумаги. Потом я подсаживаюсь к дядюшке, и мой Человек рисует нас вместе.

Мы снова пьём чай. Дядюшка Овраг выпивает целых десять стаканов. Ему жарко, он доволен. Он говорит:

– Да уж…

Потом я ложусь спать и прошу:

– Дядюшка Овраг, расскажи сказку.

Он морщит лоб, думает, потом начинает:

– Да… жили-были собачки. Хорошие псы. Одного звали Гордый, другого Чёрный, третьего Головастый. Да… И ещё был Крошка, тоже хороший пёсик. Ну и Бывшая Такса с ними. Жили они, поживали, со мной дружили. Хорошие были собачки.

– А Гордый хороший? – спрашиваю я.

– Хороший, хороший, – отвечает он. – Один ты у меня остался, остальные ушли, бросили.

– Они ещё вернутся, – обещаю я.

– Да уж, вернутся… – бормочет дядюшка Овраг. – Старею я. Понасыпали на меня всякого, домов понаставили, да… Тяжело. Бок зачешется, и почесать некому.

– Я почешу, дядюшка Овраг.

– Да… К весне, глядишь, совсем засыпят. Что тогда делать? Где травки солёной возьмёшь?

– Да её давно нету, – говорю я. – Травку ту давно уж глиной засыпали. Но может быть, новая вырастет?

– Да… – бормочет он, – вырастет… Ну я пошёл. Спасибо, чайком напоили. Утром придёшь гулять?

– Приду, дядюшка Овраг.

– В снежки поиграем, – говорит он, довольный.

Утром я ношусь по чистому снегу. Мой Человек бросает палку, я хватаю и приношу её обратно. Мы бегаем, веселимся. Дядюшка Овраг смотрит и тоже радуется.

– Молодцы, – бормочет он. – Кабы все так…

И он обдаёт нас снежной пыльцой, катает на спине. Зима всё дальше, небо светлее. Потом будет весна, придёт лето.

Летом устрою себе дачу. Возьму Крошкин ящик, поставлю за Диким кустом. Летом в овраг придут другие собаки. А может, вернутся Новые или Бывшая Такса…

Так я мечтал, а вышло совсем по-другому. В конце зимы мой Человек получил новое жильё, и нам пришлось переехать. Будем теперь жить без соседей, никто не заворчит, если я наслежу на полу.

В самый последний день я побежал прощаться с Оврагом. Сколько здесь навалило снега! Я долго рыл лапой, пока добрался до чёрной травы.

– Ты слышишь меня, дядюшка Овраг? – спросил я.

– Ш-шуу… – ответил он.

– Я уезжаю, слышишь? Я уезжаю.

– Ш-шуу…

– Но я тебя навещу, дядюшка Овраг. Вот лето придёт, и я тебя навещу.

– Ш-шуу… – шуршало кругом.

Я ткнул в траву носом и тихо сказал:

– До свидания.

– Ш-шш… – донеслось в ответ. Дунул ветер, и снежное облако обдало меня острой пылью.

КОНЕЦ