Кто кого - Серова Марина Сергеевна. Страница 15

— Я корреспондентка местной газеты, вам ее название все равно ничего не скажет. Вы господин Воронин?

Тот молча смотрел на меня.

— Тогда проводите меня к нему, я отниму максимум пять-десять минут, — с улыбкой, в которую я вложила максимум очарования, попросила я. Нельзя сказать, что мои слова совсем не оказали никакого воздействия на хмурого и неприветливого воронинского стража.

Он даже заколебался, но в этот момент из комнаты, соседней с той, из которой выходила девушка, раздался приятный звучный баритон:

— Это ко мне, Олег?

— Какая-то журналистка, Вадим Николаевич. Говорит, на пять минут.

— А, ну-ну. Пусть пройдет, коли уж пришла.

Надо сказать, слова Воронина несколько удивили меня: я ожидала чего угодно, только не немедленного согласия на беседу.

— Проходите, — бросил Олег. Мне показалось, он и сам немало был удивлен таким поворотом дела. — Встаньте к стене.

— Это еще зачем?

— Чтобы я обыскал вас.

— Обыскивайте, только не очень усердствуйте, — с жеманной насмешкой, обезоружившей бы любого чуть менее толстокожего мужчину, сказала я.

Он наскоро пошарил руками, но за этими небрежными движениями я почувствовала руку профессионала.

Олег чуть подтолкнул меня к двери, где находился Воронин, и снова принялся играть в дартс.

Я вошла в комнату и увидела вежливо приподнявшегося мне навстречу щуплого мужчину с острым умным лицом и неприятно поблескивающими маленькими глазами.

— Вадим Николаевич Воронин, — произнес он. — Что вам угодно, сударыня?

Я представилась ему корреспонденткой газеты «Тарасовские известия» Еленой Сергеевой. Разумеется, это было первое пришедшее мне на ум имя.

— Прекрасно, — сказал президент «Сатурна». — У вас есть пять минут, госпожа Сергеева. К моему величайшему сожалению, я лишен возможности ответить на все ваши вопросы, но те, которые вы успеете задать за установленный срок, получат разъяснение.

Вместо ожидаемого вора в законе передо мной оказался респектабельный джентльмен с прекрасными манерами, изысканной речью и очень приятным голосом. Ничего из этого я не отметила у верзилы в прихожей, но интуитивно я предпочла бы иметь в собеседниках этого неулыбчивого здоровяка, нежели сладко улыбающегося Воронина.

— Прежде всего — ваш прогноз по поводу завтрашнего матча, господин Воронин.

— Я полагаю, что наша команда объективно сильнее «Кристалла» и мы должны победить и в завтрашнем, и в третьем матче 3 апреля.

— А не боитесь подвохов в день смеха? Ведь завтра 1 апреля, господин Воронин.

— Что вы имеете в виду, Лена?

— Я имею в виду то, что вокруг этой полуфинальной серии уже произошли события в высшей степени странные, хотя курьезными — это к вопросу о дне смеха — их назвать сложно.

Тяжелое ранение капитана «Кристалла» Смолинцева и исчезновение лидера атаки нашего клуба Савичева — это ли не подвох, хотя и приятный. К этому вопрос, Вадим Николаевич: безусловно, я не допускаю мысли, что вы причастны к этому громкому злодеянию, но я хотела бы услышать ваше мнение по поводу его.

Произнося эту речь, я скорчила максимально невинную мину и искренне смотрела ясными глазками в любезно сощурившиеся гляделки Вадима Николаевича.

— Мне очень жаль, что лучшие наши соперники выведены из игры, — произнес он, — выведены из игры таким бесчестным, таким омерзительным образом. Я надеюсь, что Савичев все-таки сумеет принять участие в матчах, и очень горько, что я не могу хотя бы выразить надежду на то же в отношении Максима Смолинцева.

Я пристально глянула на Воронина: либо этот человек превосходно владел собой и обладал несомненным актерским талантом, либо он действительно невиновен.

— Вы человек искушенный в сфере большого хоккея, — произнесла я, — кого вы можете хотя бы предположительно назвать причастным к этому преступлению? — И, немного поколебавшись, я добавила:

— Есть мнение, что во всем этом замешана задольская преступная группировка и ее лидер, некий Кондор, давно находящийся в федеральном розыске.

Воронин покачал головой.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. В этом преступлении можно обвинить кого угодно, включая руководство нашего клуба, и мотивировать это тем, что, дескать, нам это очень выгодно.

Я открыла было рот для нового вопроса, но в прихожей хлопнула дверь, и громкий голос Олега произнес:

— Кто это тебя так уделал, Тахир?

— Да какой-та сука, слющь. Праститутка какой-та с мужиком. Сначала мэна чут нэ сплющили на свайом раздолбанном тачке, а потом… Тываю мат! Да вот эта шлюх!

Я повернула голову и увидела в дверях распухшее от удара и перекошенное злобой лицо недавнего кавказца, с которым мы так учтиво обошлись.

— Ах ты мындра! — заревел он и выхватил пистолет. Я тоже вскочила на ноги и заняла оборонительную позицию.

— Спокойно, Нагиев! — прикрикнул Воронин. — Это журналистка из местной прессы.

Ты что, хочешь испортить репутацию нашего клуба?

— Какой, на хер, жюрналистыка? Пусть ана удостовэрэний пакажт, а там правэрим!

— В самом деле, госпожа Сергеева, — все так же деликатно проговорил Воронин, — отведите подозрение моего охранника, с которым вы, очевидно, что-то не поделили. Предъявите ему ваше удостоверение.

— Ей нечего предъявлять, — сказал Олег, входя в комнату. — Я только что звонил в указанную ею газету… никто к вам не посылал, тем более какую-то Елену Сергееву. Там такая вообще не числится.

Мысленно прокляв все на свете, я медленно начала отступать к двери, сближаясь с кавказцем.

— Ах вот как, — все тем же мягким, приятным голосом проговорил Воронин, — тогда нам осталось только выяснить, кто вы такая, и все будет в полном порядке.

Молниеносным ударом я выбила пистолет из рук Нагиева, тот взвыл от боли и схватился за отбитую кисть. Следующим ударом я отшвырнула кавказца прямо на застывшего в дверном проеме Олега и, пользуясь их замешательством, запустила в них тяжелым стулом и проскользнула мимо. На шум выглянула все та же девица, она схватила меня за плечо и неожиданно зашептала:

— Вы хотите найти Алешу, я знаю… он у них в доме номер… не помню, новый дом по улице Пушкина. Они хотят отвезти его в Задольск… сегодня или…