Похищение века - Серова Марина Сергеевна. Страница 11

— Да, в полнейшем! Я такой famoso cantante — знаменитый певец… Семья, друзья, карьера — все muy buen, Танечка. Просто замечательно…

Только почему-то в голосе «фамозо кантанте» не чувствовалось особой радости. Его бархатный баритон прозвучал совсем глухо, когда он сказал:

— Беда в том, что я слишком долго был русским, и мне всего этого мало… Да, так мы с вами говорили о Хосе, кажется? — продолжал он как ни в чем не бывало. — Могу еще добавить: не курит, не пьет — то есть абсолютно, ничего и никогда. Страшный аккуратист. По-моему, жадноватый. Я, например, не припомню, чтобы он позволил себе что-нибудь особенное… ну, скажем, из одежды. Хотя зарабатывает он сейчас неплохо, и я замечал в нем этакую скрытую склонность к франтовству. Но почему-то у меня сложилось впечатление, что он старается выглядеть неприметно, как можно меньше бросаться в глаза. Может, мне это только кажется. Как проводит свободное время, кроме визитов к девочкам, с кем общается, чем увлекается — это мне неизвестно. Это все, что я знаю, Таня. Я вам уже говорил, что сегодня… то есть теперь — вчера, я впервые увидел другого Хосе. Честно говоря, такого всплеска эмоций я от него не ожидал. Так что, как видите, насчет отсутствия у него темперамента я был не прав! Но чтобы он был причастен к краже… Нет, это не укладывается у меня в голове.

Мартинес задумчиво покачал головой.

— Да, Таня! А что мне сказать ему? Ведь Хосе первым делом спросит, что я предпринял.

— Скажите ему правду: что решили обойтись без милиции и наняли частного детектива, очень компетентного — это, пожалуйста, подчеркните!

Только не говорите, что я — это «он». Скажите, что вы сами все рассказали сыщику и он уже идет по следу — что-нибудь в этом духе.

— Понятно. Но Хосе не дурак, Таня, он может догадаться, что вы — это «он».

— А пусть гадает, это его проблемы. Нам важно понаблюдать за его реакцией, посмотреть, как он будет действовать. Возможно, и никак, если он ни в чем не замешан. А может быть… словом, все может быть, Мигель! И поэтому вы должны завтра… то есть сегодня, ненавязчиво устроить нам встречу. Скажем, пригласите свою племянницу на чашечку кофе к себе в номер, и пусть он тоже присутствует. Это не будет слишком противоречить вашим… м-м… правилам?

— Да нет, отчего же… Вы моя племянница, поэтому ваше появление в моем номере не должно вызвать ни у кого подозрений. А с Хосе мы часто пьем вместе кофе, и обедаем, и ужинаем — на гастролях, я имею в виду. Так что все в порядке. Часа в четыре, пойдет? Раньше, боюсь, не получится: репетиция, прием у губернатора… А в шесть я должен быть уже в театре — играть «звезду оперы» Мигеля Мартинеса!

— Договорились. Если что-то изменится — пожалуйста, позвоните мне. Мне придется с утра побегать, но автоответчик будет включен. Только предупреждаю вас, «дядюшка»: во время этого визита вежливости ваша «племянница» вряд ли будет хорошо себя вести…

— О, Таня… В каком смысле? — Он не испугался, а скорее заинтересовался; его глаза, в которых отражались желтые фонари, опять живо заблестели.

— Ну, Мигель, мы должны его спровоцировать, заставить раскрыться! Мне кажется почему-то, что он знает по-русски гораздо больше, чем «не понимаю»… Я постараюсь принять основной удар на свою репутацию, но вы все-таки немного подыграйте, ладно? Ну, понимаете, о чем я?

— Кажется, да… — Несколько секунд он смотрел на меня в некотором смущении, потом расхохотался:

— Бедный Хосе! Он и представить себе не может, чтобы его патрон… Не волнуйтесь, Таня, я все понял. Всегда готов!

Последние слова он сказал почти совсем серьезно.

— Вот я и дома… — Мы стояли перед моим подъездом. — Извините, Мигель, но к себе на кофе не приглашаю: немедленно в гостиницу и спать!

— Буэнос ночес, Танечка! Вы уверены, что в вашем подъезде безопасно?

— Абсолютно, во всяком случае — для меня.

Спокойной ночи… Михаил.

— Ну, наконец-то! А то все — Мигель, Мигель…

«Русский испанец» быстро наклонился ко мне и… впервые за весь вечер разочаровал свою новую родственницу. Он опять прижался губами всего-навсего к моим рукам. Я даже не успела снять перчатки. Но и через тонкую телячью кожу меня обожгло его горячее дыхание…

Нет, кабальеро, мы с вами и правда принадлежим к разным поколениям!