Спектакль для одного зрителя - Серова Марина Сергеевна. Страница 25

— Что ты ей ответила?

— Сначала я послала ее, а потом… — Виноградова замялась. — Короче, она спокойно, холодным тоном, сука такая, сказала, что, если сегодня не будет пяти тысяч долларов, она позвонит маме и скажет, что у нее дочь — проститутка. Свинья! Я всегда знала, что она шалава, но чтобы такая тварь…

Бену оставалось только молчать и укоризненно покачивать головой.

— И на чем вы порешили? — спросила я.

— Она дала мне номер телефона, по которому я должна позвонить и сказать свое окончательное решение. Вот он! — Лариса вынула из сумочки смятую бумажку, на которой был записан семизначный номер.

— Она не говорила, что это за номер?

— Нет.

Я вздохнула и переписала номер в свою записную книжку.

— Лариса, ты у нас личность артистическая, — после некоторой паузы сказала я. — Давай разыграем маленький спектакль.

— Что вы предлагаете? — Виноградова манерно затянулась сизым дымом «Мальборо».

— Я хочу, чтобы ты сейчас же позвонила по этому номеру.

— И что я должна сказать?

— Дорогая моя, разыграй из себя запуганную и затравленную, всю на нервах женщину, которая легче расстанется с деньгами, чем позволит себе убить свою мать сообщением доброжелателя, компрометирующим дочь.

— А что потом?

— Потом мы схватим гражданку Лисицыну и отправим куда следует. Все очень просто…

Виноградова посмотрела на меня взглядом, полным надежды. Она встала из-за столика, и мы вместе с ней пошли к телефону.

Трубку на другом конце провода сняли довольно быстро. Виноградова, рыдая и постоянно сморкаясь, нервно покашливая, как покорная овечка, согласилась отдать нажитое честным трудом своей бывшей сопернице. Но на том конце провода, видимо, засомневались, зевнули — это было слышно — и хладнокровно заявили:

— Ты что, сука, залохушку меня держишь? Ты что мне гонишь? Запомни, тварь, если мусоров на хвосте приведешь, я пацанов в России натравлю — они там всю твою блядскую семейку вырежут.

«Да-а, — мысленно протянула я, — поистине актриса!» Такой лексикон прямо-таки для социального подвала, а не для звезды театральной сцены. Хотя, с другой стороны, Лисицына и сама не бог весть из какой семьи. Так что интеллигентности набраться было особенно негде.

В ответ на такие крайне радикальные сентенции Виноградова, как и было предусмотрено нашим сценарием, громко разрыдалась и заверила Лизу, что ни с какими ментами она дела не имеет и хочет лишь одного: чтобы их с матерью оставили в покое.

Похоже, Лиза поверила. Они договорились о встрече в кафе «Наргиз», в том самом, где старый профессор Гусейн Исмайлов и встретил свою несостоявшуюся супругу с очередным кавалером. Рандеву было назначено на двенадцать дня.

Сомнений, в принципе, оставалось все меньше и меньше. Я была почти уверена, что Лиза вместе со своим молодым человеком живет сейчас в гостинице «Нахичевань». И у меня был выбор — либо предпринимать какие-то действия прямо сейчас и вытаскивать ее из гостиницы, либо ждать до завтра, чтобы, так сказать, брать ее на месте преступления. И можно было подключить азербайджанскую полицию, поскольку состав преступления, в принципе, был налицо — шантаж, да еще с угрозами.

Но окончательное решение относительно вмешательства полиции я решила отложить до утра. А пока…

Я поблагодарила Виноградову за хорошую актерскую работу, и мы вернулись за столик, где нас ждал Бен. Он попивал кофе и смотрел на сцену: там вовсю шел стриптиз.

— Ты особенно-то не заглядывайся, — пошутила я.

— А что такого? — удивился Лисовский. — Я тоже живой человек и, видно, совсем скоро стану свободным мужчиной.

— Неужели разведешься со своей Клеопатрой?! — с пафосом воскликнула Виноградова. — А ведь какая была любовь, какое обожание! Ну, прямо-таки розы страсти и шипы…

Бен презрительно посмотрел на Виноградову, на что та ответила не менее выразительным взглядом.

Она даже сделала какой-то неопределенный жест в его сторону, я же поспешила погасить совершенно несвоевременный инцидент и предложила:

— Давайте лучше пить кофе!

Бен и Лариса пожали плечами и, отвернувшись друг от друга, сделали вид, что их визави отсутствует.

Примерно с минуту мы сидели в молчании.

— Кофе издавна считается напитком любовников, — вдруг примирительно сказала Виноградова. — Например, у сирийцев есть так называемый геджаский кофе. Он очень невкусный и на вид напоминает осадок. Секрет его приготовления знают лишь некоторые сирийские племена. Однако пьют его для того, чтобы повысить потенцию. В Париже даже есть своего рода достопримечательность — кафе «Прикоп», где подавали этот кофе. Там бывали знаменитые кофеманы: Дидро, Руссо, Бомарше… А Бальзак, знаете ли, мог выпить чуть ли не пятьдесят чашек в день.

— Это слишком большая нагрузка на сердце, — прокомментировал разглагольствования Ларисы Бен.

— Да, для нас это не слишком нужная информация. У нас все происходит более естественным способом, — поддержала я его, ласково заглянув в глаза.

— А что, теперь между вами началось? — съязвила Виноградова, перехватив мой взгляд.

— Свято место пусто не бывает, — изрек банальную фразу мой одноклассник.

— Это ты, что ли, у нас святой, Дмитрий Лисицын? — снова начала задираться Лариса. — Скоро, наверное, нимб образуется вокруг головы. Правда, пока там просматриваются утолщения иного характера… более свойственные некоторым животным, оленям например… — Виноградова манерно хихикнула.

Бен покраснел и сжал кулаки. Было видно: он готов броситься с кулаками на эту бесстыжую стриптизершу, бывшую некогда театральной актрисой. Я сжала его руки под столом, давая понять, что призываю к спокойствию и выдержке.

— Кажется, нам пора, — поднялась я со стула. — Да и тебе перед завтрашней встречей с нашей подругой надо отдохнуть как следует. Смотри не проспи, в двенадцать нас ждут серьезные дела.

Мы поднялись из-за столика, и Бен, не попрощавшись с Виноградовой и обратив свой взгляд в другую сторону, пошел к выходу. Следом за ним пошла и я.

Приехав в наш номер в «Анбе», я сразу заказала кофе. На сей раз это был кофе по-арабски…

— Ты что, решила сегодня запастись кофеином на всю жизнь? — спросил Бен.

— Нет, — ответила я, взяв его за руку. — Ты разве забыл, что говорила нам об этом напитке Лариса Виноградова?

Бен, безусловно, помнил, тем более что фраза была сказана меньше часа назад. И, несмотря на то что при упоминании имени Ларисы на его физиономии отразились явно негативные эмоции, он воспринял ситуацию правильно.

Он погасил свет, взял меня на руки и бережно отнес на кровать. Его умелые пальцы нежно расстегивали оковы, которые стягивали мою одежду. Он нажал кнопку радио, где передавали последние известия на непонятном нам языке. Я шепотом спросила его, зачем он это делает.

— Не хочу отставать от своей жены — решил заняться изучением азербайджанского языка. К тому же когда говорит радио, горничные не слышат некоторых звуков, которые могут доноситься из нашего номера и помешать их спокойному сну.

— Какая забота о гостиничном персонале! — в тон ему сказала я и поцеловала его в губы.

После этого никаких уже разговоров ни о чем не было. Чувствуя его горячее дыхание на своем теле, я лежала, откинувшись в неге, а мои соски напряглись в ожидании сладострастного соития с любимым. В этот момент я любила Бена, и никто другой мне был не нужен.

Меня охватила волна безумной страсти, которая уносила меня вверх к звездам, и даже выше… Я купалась в море любви и ласки, он проникал в меня, входил в мои желания, мое тело, мою душу. Это было безумство, которое я не смела расценить как наказание, — об этом писал Омар Хайям. Немного погодя, когда в меня влилась волшебная волна его страсти и он, тяжело дыша, вдруг как-то легко соскользнул, некоторое время мы лежали и всматривались в черноту ночи за окном.

Красный свет ночника приятно будоражил. Бен придвинулся ко мне еще раз и долго ласкал мое тело.

Я сказала, что устала, но он не хотел слушать. Видимо, кофе подействовал на него должным образом.