Страховка от жизни - Серова Марина Сергеевна. Страница 22

– Заелись тут, вашу мать. А людям как жить? Если я паспорт потерял, так я теперь и правов никаких не имею? Что ж я ваши билеты, съем, что ли?

Девушка, выпроваживающая посетителя, была невозмутима:

– Не положено без паспорта. Вам уже говорили. Сколько можно повторять одно и то же? Получите – придете.

Затерханный мужичок направился к выходу, ругая на чем свет стоит компанию, правительство и государство, которое не выполняет как следует своих функций и не заботится о простых людях.

Я подумала, что наверняка вот так же бомжевато должен выглядеть тот самый Мишка, бездельник и буян, с которым я все никак не могу встретиться по вполне объективным причинам. И пошла позади него к выходу.

Оказавшись на улице, потрепанный субъект почесал затылок с едва намечавшейся плешью и глубоко вздохнул, видимо, размышляя, куда направить свои стопы дальше. И где найти непыльную работу. Без паспорта. Я решила к нему обратиться:

– Вас случайно не Мишей зовут?

Мужичок посмотрел в мою сторону, окинув меня взглядом с головы до ног. При этом его лицо отражало напряженную работу мысли. Он тщетно пытался вспомнить, видел ли он меня когда-нибудь. Разумеется, вспомнить этого счастливого мгновенья он не смог и тут же смирился, продолжив поношение всех и вся:

– Заелись, гады. Можно подумать, я их билеты украсть собрался. Надо же мне где-нибудь деньги зарабатывать. Я, к примеру, расслабиться порой люблю. А на какие шиши, я вас спрашиваю? Вам тоже, что ли, отказали?

Я улыбнулась, направляясь к своей «девятке», припаркованной за углом:

– У меня, слава богу, есть работа. Кстати, мне в Заводской. И если вас зовут Мишей и вы живете в этом районе, то я вас с удовольствием подвезу.

Тот чуть в ладоши не захлопал:

– Ха-ха! Хоть в этом повезло! Да Мишка я, Мишка. Паспорта, правда, у меня нет. Я его потерял недавно. Меня в Заводском районе каждая собака знает.

Я сочла, что нет оснований ему не верить, и распахнула дверцу машины. Тут мой будущий пассажир честно предупредил:

– Только, мадам, прошу прощения, я на халяву. Денег у меня нету. Сам с утра не пимши. А тебя как зовут, девушка?

– Меня Таней. Только рукопожатия потом, – я не подала в ответ на протянутую руку свою ладонь. – А то в поворот не впишемся, чего доброго.

– О господи. Откуда знаешь, что меня Мишкой кличут? Ты что, экстрисенс? – я не стала его поправлять. – Ничего, что я к тебе на «ты»?

Я пожала плечами. Мне ли привыкать.

– А ты меня тоже на «ты» зови. Мы же с тобой почти одногодки.

Я не позволила себе обидеться на его высказывание, что он – мой ровесник. Главное, удалось с ним встретиться. А значит, я продвинулась еще на один шаг ближе к разгадке тайны Насти Калякиной.

– Миша, мне кое-что надо узнать про твою бывшую соседку, Эмму Замотырину.

– А ты что, из милиции?

Я решила, что такому типу, как Мишка, вряд ли нравится общаться с милицией, и представилась журналисткой. Кем я только за сегодняшний день не перебывала – и журналистом, и милиционером, и даже страховым агентом! А еще далеко не вечер.

– А почему говоришь «бывшую»? Как про покойницу, ей-богу.

Я не стала объяснять Мишке, что Эмма и на самом деле уже предстала перед богом. Это не входит в мои обязанности. Вот распутаю клубок, а уж потом поставлю в известность местное отделение милиции, где искать пропавшую Замотырину.

– Это я так, оговорилась. Просто она долго не появляется.

– Да. Это да. Не появляется почему-то слишком долго. Из-за работы, наверное.

– Она нашла работу вне Тарасова?

– А почему ты об этом спрашиваешь? – вопрос прозвучал настороженно.

Я решила подойти с другого конца, чтобы усыпить его бдительность:

– Ты понимаешь, мне поручили в редакции написать статью о целесообразности существования такого института, как биржа труда, – на ходу сочинила я. И тут меня прямо понесло: – Эмме предложили пройти соответствующие курсы. По окончании курсов ей смогли бы предложить работу с приличной зарплатой. Понимаешь, голова садовая? А Эмма отказалась. Вот я и хотела встретиться с ней и выяснить, почему она отказалась.

– Класс! – Мишка вновь захлопал в ладоши. – Просто класс! Не знаю, почему она отказалась. Мне она вообще не соизволила доложить, что на бирже зарегистрирована. Надо же, как ей повезло. Там курсы, тут – тоже высокооплачиваемая работа. И делать-то ей ничего не надо – сиди себе, склад сторожи. А денежки капают. И мне бы такая работа подошла.

– Не знаешь, кто ее нанял? – спросила я.

– Да бизнесмены какие-то. Муж с женой. Склад с продуктами сторожить. Слушай, а как насчет той работы, от которой Эмма отказалась? Может, я подойду?

– Это от меня не зависит. Ты становись на учет на биржу труда. А они уж посмотрят. Только там тоже паспорт обязательно предъявлять надо.

Мишка, как незаслуженно обиженный ребенок, шумно вздохнул:

– И-их. Без бумажки ты букашка...

Я его сетования на судьбу пропустила мимо ушей. Меня другое интересовало.

– Посмотри-ка, муж, случайно, не этот господин? – И я показала своему пассажиру фото Свистунова.

Мишка обтер руки о полы пальто, аккуратно взял снимок, внимательно его рассмотрел и заявил, что знать его не может по одной простой причине, что никогда в глаза не видел. Не довелось. Поскольку о существовании милой супружеской пары услышал от самой Эммы.

– Только ты не распространяйся об этой работе. Склад-то подпольный. Ее наняли по-тихому. Она просила никому не говорить. Даже когда Эмку милиция стала искать, я ни словом про то не обмолвился.

– Ну что ты, конечно, все строго между нами, – успокоила я Мишку.

Я высадила замотыринского дружка около его дома и отправилась к следующему объекту по своему плану.

Психиатрическая больница, где трудилась в последнее время Настя Калякина, находится на Алтынной горе. Оттуда весь Тарасов, покрытый плотной пеленой смога, виден как на ладони.

Остановившись у ворот клинического городка, я вышла из своей «девятки» и отправилась искать административный корпус.

Никаких машин. Ну разумеется – в пять часов рабочий день заканчивается, а стрелки часов неумолимо приближались к этой цифре. Меня окутали свежий, пьянящий воздух и оглушительная тишина. Даже не верится, что внизу, в городе, жизнь бурлит, как проснувшийся вулкан. Здесь же совершенно безлюдно. Последнее, правда, мне не очень понравилось. Даже проконсультироваться, в какую сторону двигаться, не у кого.

Я медленно брела по направлению к больничным корпусам, соображая, какому из них отдать предпочтение.

И тут из-за угла старого красно-кирпичного здания вышел мужчина в фуфайке и зеленых штанах. Он еле тащился, жестикулируя на ходу и рассуждая вслух с самим собой о чем-то, видимо, очень важном. Лицо у него такое было – сосредоточенное. И я, прибавив шагу, двинулась к нему, потому что узнала Сашеньку. Того самого, с разными глазами. Но подойти не успела.

Из подворотни частного дома, расположенного неподалеку, за решетчатой оградой больничного городка, вдруг выскочила собака. Нет, собака – это громко сказано: песик был размером меньше кошки Маруськи, любимицы моей подружки Ленки. Японский пинчер бежевого цвета. Тонкие ножки, дрожащее тельце, глаза-бинокли, а остальное – уши. Как у гремлина, героя фантастического сериала.

Собачонка со звонким лаем метнулась к мужчине.

А тот с диким воплем: «Мамочки!» молниеносно кинулся к ближайшему дереву, благо в этих «сказочных» местах их предостаточно. И со скоростью, совершенно нереальной для его габаритов, вскарабкался на него, как обезьяна. У общительного пинчера аж истерика началась: ему так хотелось схватить дядьку за пятку или хотя бы за штанину. Но непонятливый господин взгромоздился на ветку, которая сразу затрещала под его довольно грузным телом, и продолжал вопить, как ненормальный. Впрочем, чему удивляться, ведь так оно и есть. Он и вправду ненормальный. Псих то есть.

– Джульетта, девочка моя, – окликнула собачку женщина, выглянув из калитки. – Ах ты, маленькая хулиганка. Ты зачем опять так дядю напугала?