В поисках легкой наживы - Серова Марина Сергеевна. Страница 5

– Людмила Васильевна, если вашего бывшего мужа убили не вы, как вы утверждаете, то кто это мог, по вашему мнению, сделать?

– Ну зачем, скажите на милость, мне его убивать? Что я от этого выиграла бы? – Она нервно скомкала платочек в руках и как-то яростно потерла им нос. Удивительно даже, как она не свернула его набок.

– Вы же партнеры по бизнесу. Наверное, вы бы смогли прибрать к рукам акции предприятия? Такое уже случалось в моей практике.

Она вскочила словно ужаленная. Слезы лились потоками.

– Если вы мне не поверили, то мне уже никто не поверит! Что сделать, чтобы доказать, что не я убила Диму. Не я! Я не знаю, кто. Только не я!

Конечно же, можно сыграть и горе, и недоумение, но почему-то, только моя итуиция знает, почему, в глубине души я ей верила.

– А может, все это подстроила Дарья? У нее гораздо больше оснований его убить. Тем более ясно, как божий день, что она его не любит. Теоретически это возможно, Таня?

– Теоретически все возможно.

Я сама об этом тоже подумала. В нашей паскудной жизни может произойти все, что угодно.

– А кто живет в соседней квартире? Я имею в виду ту, с которой у вас смежные лоджии.

– А зачем вам это? Там старушка живет. Тетя Лиза. Ей лет семьдесят, наверное. Она уж точно через лоджию не полезет.

– А вино, которое вы пили, откуда? Может, вам его подарил кто-нибудь из знакомых?

– Нет. Вино я купила в супермаркете. Оно у меня уже давно стоит.

– Понятно. Ответьте еще на один вопрос, Людмила Васильевна. У вас есть враги?

Женщина медленно опустилась на диван, пытаясь сосредоточиться. Но, видно, ничего путного ей в голову не пришло, и она сокрушенно покачала головой.

– Нет. Наверное, нет. Не знаю.

– А конкурирующие фирмы? Думайте, думайте. Мы и так потеряли уже кучу времени. Когда приедет милиция, нам не поздоровится.

– Значит, вы хотите вызвать милицию?

– А вы предложите вариант получше? Например, отвезти труп куда-нибудь и закопать? Так, что ли?

– Таня! – Она вцепилась мне в руку и начала умолять, заглядывая в глаза: – Вы умная, добрая, справедливая. Я знаю, что только вы мне сможете помочь. Больше никто не поможет. Меня попросту засадят за чужие грехи, и никто никогда не узнает правды, почему убили моего бывшего мужа. Помогите. Распутайте это дело. Умоляю. Я вас умоляю! Я вам очень хорошо заплачу. Мне никто не поверит, кроме вас.

С чего она взяла, что я ей поверила? Нет, конечно. Но слишком уж все просто и очевидно. Все улики на блюдечке. К тому же она запросто могла бы убить его в другом месте, где его не сразу нашли бы. Или в его собственной квартире, чтобы подозрение упало на распутную топ-модель.

Хотя, возможно, именно на такие выводы она как раз и рассчитывала. Как знать.

Надо что-то придумать. В конфликт с правоохранительными органами мне вступать, безусловно, не хотелось. Укрывать преступника от правосудия – это уже соучастие.

Но, если она ненадолго исчезнет? Ну что тут такого? Тоже КПЗ, только более комфортабельное. И не на такое решались. И убивать порой приходилось, из лучших побуждений, конечно. А это что – это дело житейское. И никуда она от моего острого глаза не денется и всегда под рукой будет, когда понадобится.

Отдай ее в руки наших пинкертонов, потом греха не оберешься. Они же мне просто работать не дадут, и все. И клиентку свою я вряд ли смогу увидеть до суда. К ним же не достучишься. А если и выбьешь свидание, то ненадолго. И не более одного раза.

Я поколебалась еще немного и решилась. Фигушки, родные вы мои. Час не настал. Я хочу заработать денежки. А если моя клиентка в результате все же окажется преступницей, тогда я ее и сдам. И еще на благодарность за поимку смогу рассчитывать.

Все. Мозги искрят. Нечего гадать на кофейной гуще. Надо дело делать. И хватит тянуть резину.

Я частный детектив, свой собственный то есть. И законы у меня порой тоже свои собственные. Я их утверждаю, руководствуясь велением своей совести.

– Людмила Васильевна, – после нескольких минут молчания обратилась я к своей клиентке, – я полагаю, что нам надо поступить следующим образом...

Минут через десять она сидела в моей конспиративной квартире, на уютном диване и благодарила бога и Таню Иванову, которая теперь за нее отдувалась.

Я вернулась в квартиру Захаровой. И позвонила Кире домой. Он, наверное, уже в теплой пижамке на диванчике киношку посматривает. А тут я со своими и чужими проблемами.

– Володя, друг мой дорогой, у нас труп.

Эту фразу я позаимствовала из «Улицы разбитых фонарей».

Хорошо, что он трубку не выронил. Но Володя – товарищ стойкий, он спокойно спросил:

– У кого это «у нас», дорогая?

Он решил, что я просто пошутила. Пришлось убедить его в обратном:

– У нас – это у меня и у тебя.

Молчание. Он собирался с мыслями.

– Я не шучу.

– Теперь я это понял. Только никак не возьму в толк, когда ты к нам работать устроилась?

– Понимаешь, у меня клиентка... Ее муж погиб. Я обязана вызвать милицию. Сможешь приехать? Мне будет проще все объяснить тебе. Тебе я больше доверяю.

Наглость, конечно же, так заявлять. Но у меня нет другого выхода. Киря – товарищ проверенный. Уж он – то точно не подумает, что Таня Иванова могла убить человека. А вот коллеги его запросто. Им лишь бы кого-нибудь засадить. А там и трава не расти.

Хотя меня невозможно заподозрить, если поступать по всем правилам. К бутылке и фужерам я не прикасалась. Стол не трогала. К тому же в отделении милиции есть протокол изъятия пленки с упражнениями юной шлюхи. С датой моего задержания и точным временем. Когда произошло убийство, я была далеко отсюда.

Звонок в дверь, и я отвечаю:

– Там открыто, господа.

Киря сдержал свое обещание и приехал со своими ребятами. Его сопровождали два оперативника, врач-судмедэксперт и фотограф. Когда кирсановские коллеги занялись осмотром места происшествия и составлением протокола, Володя обратился ко мне:

– И каким же ветром вас занесло в эту квартиру, госпожа Иванова?

– Попутным, Владимир Сергеевич. Я пришла к своей клиентке, позвонила в дверь – тишина. А потом поняла, что дверь не заперта. И я вошла. А тут такой кошмар.

– А клиентки дома не оказалось, я правильно понял? – Кирсанов улыбнулся. Надо заметить, несколько ехидно.

– Вот именно. А сама обещала быть. Она мне поручение давала. Я его с честью выполнила. Тут, на кассетах, свидетельства адюльтера. Правда...

Я сделала вид, что задумалась.

– Что «правда»?

– Да это я так. Просто по пути сюда у меня кое-что приватизировали ваши коллеги.

Я сообщила это с тайным умыслом. В какой-то мере это мое алиби.

– Рассказывай поподробнее про свое поручение, Таня.

– У-фф. Кажется, на сегодня все. Пора домой. Вот только клиентку проведаю, посмотрю, чем она там дышит. И заодно настрою ее на волну воспоминаний. Ей надо дать установку на размышления: пусть думает всю ночь, кто бы смог придумать и осуществить такое. Хоть какие-нибудь наметки да появятся...

Я поднялась в бабушкину квартиру, которая мне иногда служила в качестве конспиративной, и открыла дверь ключом.

Людмила Васильевна ходила из угла в угол и курила сигареты, забытые мною в кухне на полочке.

Услышав звук открываемой двери, она бросилась ко мне:

– Ну, что там, Таня?

Я повесила куртку в шкаф и устало ответила:

– Что там может быть. Ищут преступника. Сняли отпечатки пальцев, забрали бутылку на экспертизу, рутина, короче говоря. Кстати, у вас на кухне, в навесном шкафу обнаружена склянка с эфиром. Вам это о чем-нибудь говорит?

Глаза у нее округлились:

– Вы хотите сказать, что я его усыпила с помощью эфира, а потом убила? Но у меня отродясь не было никакой склянки с эфиром. Вы мне не верите, Таня?

И вновь потоки слез.

Я вздохнула. Верю – не верю, какая разница. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Поживем – увидим. Может, и правда бедняжку решили подставить по-крупному. Всякое в жизни бывает. Может даже оказаться, что это проделки молодой ветреной жены убитого, несмотря на то, что у нее стопроцентное алиби.