Гнездо дракона - Сетон Эни. Страница 21

Но когда ей довелось с этим мистером Купером побеседовать, она обнаружила, что он очень неразговорчив. Оказалось, что его гораздо больше занимают бесчисленные экзотические блюда, приносившиеся из кухни, чем ее робкие замечания. Это продолжалось до тех пор, пока отчаявшись завязать разговор — Херман был занят беседой с соседом слева — она не упомянула об утреннем эксцессе с фермером.

Купер немедленно отложил свою вилку.

— Ван Рин имел сложности в сборе ренты? — спросил он, причем чем так сурово, что Миранда даже испугалась.

— Но… да, один раз, — дрогнувшим голосом ответила она.

— Отвратительно! — писатель поднял руку и хлопнул ею по узорчатой скатерти так, что бокалы зазвенели, а Миранда даже подпрыгнула. Она не понимала, что же заставило этого джентельмена так рассердиться, но вскоре ей удалось это узнать. Мистер Купер, повернувшись к ней спиной, бесцеремонно вмешался в разговор на своем конце стола, обратившись к патруну Ван Ранесселиру:

— Эти мерзости распространяются, Стивен. У Ван Рина тоже были проблемы.

Все перестали есть и удивленно подняли головы.

На безмятежном лице Стивена Ван Рансселира появилась тревога, не столько из-за самих слов писателя, которые уже не были для него новостью, сколько из-за того, что столь неприятная тема была затронута на светском рауте и в присутствии дам.

— Мне очень жаль слышать об этом, — ответил он и вновь повернулся к Мари Ливингстон, сделав какое-то тривиальное замечание о погоде. Благородная леди в белом вдовьем чепце, поняв его с полуслова, торопливо ответила ему в том же легкомысленном тоне.

Но Купера уже трудно было остановить. Хотя на его собственной земле не существовало арендной системы, он часто об этом сожалел. Он никогда не забывал, что его жена была Де Ланей из имения Скарсдейл, и кроме того, его склонности и суждения всегда выдавали в нем отъявленного тори.

Он с пылом повернулся к Николасу и почти прокричал, через головы полдюжины гостей, разделявших их:

— Полагаю, вы знаете, Ван Рин, о Смите Боутоне, этом дешевом докторе, приехавшем из графства Колумбии, который побуждает всех к неповиновению закону. Бог мой, если бы я был одним из вас, землевладельцев, я бы поймал этого мошенника и вздернул бы на ближайшем дереве!

Николас, хоть и был с ним полностью согласен, тоже счел подобную горячность нарушением благопристойности.

— Без сомнения, вы правы, сэр, хотя я не думаю, что этот человек стоит того, чтобы так из-за него волноваться, и, в конце концов, закон полностью на нашей стороне. Нам нет нужды прибегать к насилию.

— Вам, может быть, и нет, но не им. Низшие классы всегда упрямы и тупы. Они пойдут за каждым, кто только пообещает им золотые горы. В них отсутствует здравый смысл, и от них бесполезно ждать благодарности, потому что они не знают, что это такое. Если вы не начнете действовать, то это стану делать за вас я, и своим пером вместо дубины.

Мартин Ван Бурен, вытянув пухлые ноги, спокойно заметил:

— А сейчас, и правда, много волнений, но это пройдет, как проходит все в этом лучшем из миров. Ван Рин, я никогда не видел подобных гвоздик, — и он указал на цветочную вазу, установленную на столе. — Клянусь, размером они не меньше моей тарелки. Вы должны прислать в Линденуолд своего главного садовника, чтобы он обучил моего.

— С превеликим удовольствием, — ответил Николас, и общество, переведя опасную тему в другое русло возвратилось к прежним разговорам.

Гостиные в это время освобождались от мебели, так как их подготавливали к балу, поэтому оставив джентльменов с портвейном и ликерами, дамы собирались в Красной комнате или библиотеке. Видя, что Джоанна устроилась именно там, Миранда пошла за двумя юными леди Ван Ренсселирами в Красную комнату.

И сразу же, переступив порог, она почувствовала знакомое проникновение холода, то самое, которое она испытала однажды в свой первый памятный вечер в Драгонвике. Вновь она ощутила неясную тревогу — сначала это был маленький ручеек, но он нес с собой впечатление крепнущей силы. И она чувствовала, что когда придет время, этот ручеек может превратиться в бушующий поток, и она захлебнется в волнах удушающего страха.

И желание Миранды избегнуть этого было до того сильно, что она даже вмешалась в разговор двух стоявших рядом леди:

— Разве здесь не ужасно холодно, я хочу сказать, для июля? Может быть стоит закрыть окно?

Катерина Ван Ренсселир из Форт Крайло остановилась на середине фразы и уставилась на Миранду. Так же поступила и ее кузина Харриет из Клаверака. Обе молодые женщины были красивыми брюнетками с явным фамильным сходством.

— Я не считаю, что здесь холодно, — сдержанно ответила Харриет. — Скорее, наоборот. И потом, мне кажется, что окна уже закрыты.

— О да, конечно, — пролепетала Миранда, сознавая, что говорит чепуху, но все-таки не в состоянии остановиться, так как непонятная тревога стала отступать, как она и надеялась. — Может быть в других комнатах будет теплее, когда начнутся танцы. Да, конечно, будет теплее, когда мы начнем танцевать.

Она с облегчением вздохнула. Неприятное ощущение исчезло, и на его место пришло сомнение, чувствовала ли она вообще что-нибудь. У нее оставалось впечатление, что она выставила себя дурочкой из-за пустяка, и ее чувствительная кожа вспыхнула огнем.

Леди обменялись быстрым взглядом. Девушка была либо очень глупа, либо у нее лихорадка или еще того хуже… неужели она выпила слишком много вина? Придя к единому мнению, обе мисс Ван Ренсселир подошли ближе друг к другу, так что их широкие юбки соприкоснулись.

— Танцы, конечно, приятнее всего, — сказала Катерина, отпустив неопределенную улыбку в сторону Миранды. Затем, исполнив долг вежливости, она повернулась к кузине и заговорила: — Ты получила приглашение Доунинга на званый вечер на следующую неделю? Думаю, мы поедем, ведь мистер Доунинг так мил и дает такие очаровательные приемы, хотя его происхождение и не… не…

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, милая, — заметила Харриет, — но в конце концов он женился на де Уиндт, и у мистера Доунинга такой прекрасный вкус, и кроме того он такой талантливый архитектор, что я полагаю, мы можем считать его одним из нас. А ты поедешь на бал Ван Кортландов?

Миранде пришлось замолчать, потому что она не знала никого из тех людей, о которых шла речь, и с минуту волей-неволей она слушала их разговор, так как не могла найти предлога, чтобы удалиться. Но почему они не подпускают ее к себе? Она так хотела быть принятой этими людьми как равная среди равных, а не клевать зернышки на стороне. Наконец она поднялась наверх в собственную комнату, пробормотав извинение, что должна привести себя в порядок, на что обе леди не обратили ни малейшего внимания. Она сразу же подошла к зеркалу и жалобно спросила:

— Я ведь недурна, правда? — прошептала она. — И я хорошо одета. Тогда что же во мне не так?

Вскоре она узнала.

Когда она выходила из комнаты в коридор, устланный толстым ковром, она услышала знакомые голоса, те самые, что до этого разговаривали в Красной комнате. Катерина и Харриет вместе с несколькими другими леди также поднялись наверх, чтобы поправить свой туалет. Они находились в одной из комнат для гостей, и дверь была приоткрыта. Услышав, как назвали ее собственное имя Миранда замерла, словно пригвожденная к месту.

— Но кто она такая, эта мисс Уэллс? — спросил чей-то незнакомый женский голос, на что Харриет презрительно ответила:

— Ничего особенного, просто гувернантка Кэтрин. Джоанна рассказывала мне.

— Но она выглядит как леди и мистер Ван Рин представил ее как свою кузину.

— Полагаю, что это одна из тех бедных неудачливых Гаансеванов, приехала сюда прямо с фермы. Николас покровительствует ей. Вы же знаете, как Ван Рины преданны своему роду. Он старается что-нибудь сделать для нее.

— А ваш брат Херман, похоже, нашел ее очень привлекательной, — не без иронии произнес другой голос.

— Ну, Херману нравятся смазливые личики, как и любому мужчине, но нет никакой вероятности, что он увлечется, когда узнает, кто она такая. Я вообще не пойму, что она здесь делает. Джоанне это тоже не нравится. Уж мои-то гувернантки никогда не выходили к гостям! Манеры у этой девушки тоже странные — сказывается отсутствие породы.