Маленькие дикари - Сетон-Томпсон Эрнест. Страница 24

XI. Как наблюдать обитателей леса

Дни проходили весело. Каждое утро начиналось с охоты на сурка. Мальчики хорошо узнали лес и уже не боялись его, как в первую ночь.

– Помнишь, Ян, как мы спали тогда: я с топором под боком, а ты с ножом? – смеялся Сэм.

Индейцев теперь не пугали неудобства лесной жизни, они чувствовали себя в лесу, как дома.

Каждый день приносил с собой много интересного. А в лунные вечера мальчики видели кроликов, которые прибегали к их лагерю. Однажды мальчики услышали короткий хриплый лай, и Калеб сказал им, что это, наверное, была лиса.

Но самое главное, что понял Ян, живя в лагере, заключалось в следующем: в лесу больше видел молчаливый наблюдатель. Но было очень трудно сидеть молча, без дела, поэтому он обычно начинал рисовать.

Как-то раз, сидя в тишине у пруда, Ян видел, как из воды выскочила уклейка и схватила муху. Тут же зимородок, царивший над водой, камнем упал вниз и поднялся с уклейкой в клюве. Он присел на ветку, но вдруг из чащи вылетел ястреб и кинулся на птицу. Тут бы и конец пришел зимородку, но какое-то длинное существо, выскользнув из травы, бросилось на них. Ястреб взлетел налево, зимородок – направо, а норка осталась с полной пастью перьев.

Через несколько дней Ян с Сэмом осматривали следы, оставленные ночью в «книге посетителей», и вдруг по высохшему ручью хлынул поток воды.

– Это еще откуда? – удивился Дятел.

– Прорыв в плотине, наверное, – заторопился Маленький Бобр.

Мальчики побежали к запруде. Ян оказался прав: вода била из отверстия в углу плотины. Внимательно осмотрев течь, мальчики поняли, что ее сделали водяные крысы.

Починить плотину оказалось нелегко. Снова набили частые колья, замазали их глиной, но зато теперь крысам пришлось бы основательно потрудиться, если бы они захотели вновь проделать себе ход.

Калеб, узнав о происшествии на запруде, сказал:

– Теперь вы, конечно, понимаете, почему бобры ненавидят водяных крыс?

Ян приметил несколько укромных местечек в лесу, откуда было удобнее всего наблюдать за жизнью лесных обитателей. В небольшой луже возле запруды водились раки и угри, за которыми непрестанно охотились птицы. В стороне резвились кулики, к вечеру на плоский камень вылезала водяная крыса и сидела там, высматривая добычу. А в лесной чаще можно было видеть куропаток и черных белок.

Однажды Ян рисовал ствол старого дерева, который ему очень нравился. Неожиданно из зеленых зарослей у пруда бесшумно выскочил коричневый пушистый зверек, не замочив лапок, перепрыгнул узенький заливчик, раз или два настороженно замер и наконец уселся на виду. Это был кролик. Он так долго сидел не шелохнувшись, что Ян успел нарисовать его. Прошло еще минутки три – Ян сверил по часам, – пока кролик принялся щипать траву.

Шумливый дятел уселся на сухой ветке неподалеку от кролика, и тот застыл на мгновение, но, разглядев, что это всего-навсего безобидная птица, продолжал мирно пастись. Потом, прижав уши к спине, он прилег в густом клевере отдохнуть. Казалось, он заснул под теплыми лучами солнца. Яну очень хотелось увидеть, закрыл ли кролик глаза, но мальчик был слишком далеко и поэтому ничего не разобрал.

Последние солнечные блики исчезли, и пруд погрузился в тень. Вдруг Ян заметил, что к нему приближается какой-то зверек. Он держал голову у самой земли, и Ян никак не мог понять, кто это. Мальчик послюнил палец и понял, что ветер не выдаст его присутствия. Зверек приблизился, и тут по острой мордочке, ушам и пушистому хвосту Ян угадал в нем лису. Может, это была та самая, что часто лаяла по ночам около лагеря.

Лиса свернула в сторону, не подозревая, что за ней наблюдают. Ян хотел получше разглядеть хитрого зверя и, приложив ладонь тыльной стороной к губам, пискнул по-мышиному. Голодная лиса встрепенулась. Она застыла на месте, вытянув вперед голову. Ян пискнул снова. Лиса повернулась и прошла между Яном и кроликом. Она пересекла старый кроличий след, не обратив на него никакого внимания, но вдруг ветер донес до нее манящий запах. В ту же минуту лиса позабыла про мышей и, крадучись, пошла к кролику, которого еще не видела. Чутье вело лису безошибочно, и скоро, держа нос по ветру, как настоящая охотничья собака, она уловила запах самого кролика.

С каждым шагом лиса приближалась к кролику, который спал, лежа в высокой траве. Ян раздумывал, стоит ли ему поднять кролика, чтобы рыжий разбойник не успел его схватить, но ему не терпелось вместе с тем посмотреть на охотящуюся лису. Оставалось шагов восемь – теперь уже лиса видела свою жертву. Ян с трудом удержался, чтоб не крикнуть. Шесть шагов – лиса уже готовилась к прыжку.

«Неужели схватит его?» – подумал Ян, и сердце его часто забилось.

Лиса подобралась еще ближе и бесшумно прыгнула на спящего. Спящего? О нет, кролик хорошо знал свою роль! В ту минуту, когда лиса сделала прыжок, кролик прыгнул ей навстречу и пролетел под самым носом у своего врага. Лисица повторила скачок, но кролик, словно мяч, понесся огромными прыжками и скрылся в чаще.

Если бы кролик поднялся в тот миг, когда заметил лису, рыжий зверь успел бы нагнать его в три-четыре прыжка. А так лисе пришлось искать себе ужин в другом месте.

Ян счастливый вернулся в лагерь: ведь он разгадал еще одну лесную тайну.

XII. Условные знаки индейцев

– Какие условные знаки бывают у индейцев, мистер Кларк? – спросил как-то Ян старика.

– След мокасина, дым, сломанная ветка, камень на камне – все это индейские знаки. Каждый из них что-нибудь означает, и индейцы читают их, как вы книжку.

– Вы говорили нам, что три дымка означают «возвращаюсь с победой».

– Нет, совсем не так. Это означает «хорошие вести».

– Что значит один дым?

– Как правило, просто: «здесь привал».

– А два?

– Может означать «тревога» или «я заблудился».

– Это я запомню: два – «беда».

– Три – хорошие вести. Нечетные числа – счастливые.

– А четыре дыма?

– Редко очень употребляют. Если бы я увидел четыре дыма, я бы подумал, что происходит что-то очень важное, например собрался Великий совет.

– Что бы вы подумали, увидав пять дымов? – спросил Ветка.

– Я бы решил, что какой-то глупец хочет сжечь весь лес.

– А для чего индейцы ставят один камень на другой?

– Я, конечно, не поручусь за всех индейцев, но на западе это значит «вот дорога». Маленький камень слева от двух означает «мы повернули налево», с правой стороны – «повернули направо». Если три камня один на другом, читай: «это верная тропа» или «осторожно»… Куча камней, брошенных в беспорядке, значит: «здесь был привал, потому что один заболел».

– А что бы они сделали, если бы не нашли камней?

– В лесу?

– Да. Или в прериях.

– Я многое уже позабыл, – сказал Калеб.

Но все же скоро у мальчиков был целый свод условных знаков, какими пользовались индейцы, хотя при этом Калеб не уставал твердить, что «не все индейцы делают одинаково».

Ян тут же решил зажечь сигнальный костер, но, к его разочарованию, оказалось, что дым не поднимается даже над верхушками деревьев.

– Сперва дай костру разгореться как следует, – пояснил Калеб, – а потом подбрасывай траву и всякие гнилушки. Вот тогда увидишь разницу.

Когда мальчики бросили в огонь траву, к небу поднялся густой, извилистый столб дыма.

– Я уверен, что этот дым увидишь миль за десять отсюда, особенно если стоять на высоком месте.

– Ну, я разгляжу и за двадцать, – сказал Гай.

– Мистер Кларк, а вы когда-нибудь теряли дорогу? – без устали расспрашивал Ян.

– Конечно, и не раз. Каждому, кто ходит по лесу, приходилось хоть однажды плутать без дороги.

– Как, неужели и индейцам?

– Конечно. А почему бы и нет? Они такие же люди, как мы. И не верьте хвастуну, что он никогда не блуждал по лесу. Он, верно, ни разу не отходил от маминого передника. Каждый может заблудиться, но человек бывалый всегда находит дорогу, а новичок может и погибнуть. В этом вся разница.