«Тойота Королла» - Севела Эфраим. Страница 27

Я была именно той женщиной, какая ему была нужна. Белой американкой, которую он властно подчинил себе и сделал чуть ли не рабыней. Я была послушна и покорна. Я боготворила его, и он легко читал это в моем взгляде.

А меня это нисколько не тяготило. С немалым удивлением я вдруг обнаружила, что все эти феминистские штучки, вся шумиха об освобождении женщин из-под мужского ига оказались хрупкой скорлупой, в которую я себя затолкала, и она тут же осыпалась прахом, как только передо мной возник настоящий мужчина, мой кумир, мой повелитель, мускулистая статуя древнего бога с чудным именем Ди Джей.

Пляж мы выбирали подальше от Лос-Анджелеса. Лонг бич. Или еще южнее. Лагуна бич. Пока мы туда добирались, а это сорок — шестьдесят миль, наступала ночь, в небе высыпали звезды, и над океаном вставала луна. Пляж к этому времени обычно пустел. Только мы да «Тойота» у кромки песка жмурится от лунного сияния, отражаемого водой.

Мы раздевались донага. На этом настояла я, и Ди Джей после некоторого колебания уступил мне. В лунном свете его мощный атлетический торс, длинные, в бугорках мышц ноги и чеканный профиль до немого восторга напоминали бронзовую статую античных времен. Как известная фигура дискобола. В нем была мощь силача Геракла, но смягченная гибкостью нежного Аполлона. Сила и ловкость. Грация пантеры. Шоколадно-оливковая гладкая кожа, туго натянутая на мускулы, матово мерцала под луной.

Не знаю, какой я представала перед ним в обнаженном виде, он не делал оценки вслух, но по его глазам я читала, что ему приятно на меня смотреть.

Взявшись за руки, мы не спеша входили в океан. И он с дружелюбным ворчанием принимал нас в свою теплую темень.

«Тойоту» мы оставляли с включенными фарами, чтоб, уплыв далеко, не потерять ее из виду. Ди Джей был отличным пловцом. Он, можно сказать, родился в море. На его родном острове — сделал лишний шаг, и ты уже в воде. Я училась плавать в бассейне, под наблюдением инструктора, знала все стили, но никак не приноравливалась быстро передвигаться в воде. Проплыв полмили, я уставала и непременно ложилась на спину отдохнуть, любуясь россыпями звезд над собою. Ди Джей, намного меня опережавший, возвращался и плыл медленно вокруг меня, как бы охраняя, ограждая от опасности. А опасность, и немалая, нас подстерегала в ночном океане. В газетах писали об акулах, подходивших близко к берегу и порой нападавших на людей. В особенности на пловцов-одиночек.

Талию Ди Джея стягивал кожаный пояс, на котором висел нож. Ди Джей уверял меня, что акула не выдерживает атаки, а однажды у себя в Карибском море ему удалось убить ножом барракуду в шесть футов длиной. Это звучало фантастикой. Но я ему верила. И не испытывала никакого страха в воде, зная, что неподалеку, как дельфин, резвится в океане Ди Джей.

Возвращались мы на два струящихся снопика света. Наша «Тойота», как маяк, своими фарами выводила нас на песчаный берег, давала нам мохнатую простыню вытереться и одеяло, которое мы стелили перед ней и бросались в объятия друг другу. И наша пуританка «Тойота», тихо радуясь за нас, деликатно гасила фары.

Но вот как-то в воскресенье, мы еще нежились в постели, и Ди Джей перелистывал газету, а я заглядывала в нее через его руку, вдруг узнала на газетной фотографии дядю Сэма. Он был в вечернем костюме и, галантно склонившись, целовал руку молодой женщине с глубоким декольте.

— Мой дядя! — воскликнула я.

— Этот? — удивился Ди Джей. — А ты говорила — старый. Смотри, как ручки лижет дамам.

Из текста под фотографией явствовало, что дядя Сэм присутствовал вчера в отеле «Хилтон» на благотворительном балу в пользу калифорнийского балета и внес на поддержание искусства чек в двести тысяч долларов.

— На поддержание искусства, — не сдержал гнева Ди Джей, — чтоб балерины могли перед их носом ножками дрыгать. А миллионы детей умирают от недоедания. Слушай, твой дядя сам идет к нам в руки. Он в Лос-Анджелесе! И, возможно, еще не улетел. Бал был ночью. Небось отсыпается.

— Где? — спросила я.

— В том же отеле… где был бал. Не поедет же он жариться в пекло в свой Палм Спрингс. В это время года там только прислуга сидит.

— Вполне возможно, — согласилась я.

— Позвони ему.

— Зачем?

— Проверим, где он?

— Ну и дальше?

— В гости поедешь, проведаешь старика.

— Если пригласит.

— Чем черт не шутит. Позвони.

— Хорошо. Допустим, я его застану и он меня пригласит. Ну и что?

— А ты посмотришь, что к чему, сколько собирается здесь пробыть.

— Еще лучше, если я его свяжу и доставлю тебе тепленьким.

— Ну, это уж слишком большой подарок, которого я от тебя не ожидаю. Просто сходи на разведку. А дальше — посмотрим.

Я позвонила в «Хилтон», представилась его внучкой, и после некоторого колебания и перешептывания меня соединили с дядей Сэмом. Мне повезло — он был в хорошем настроении. Должно быть, целование ручек балеринам оживило старика.

— Майра! Дорогая! Где ты?

— Дома. Увидела в газете… и позвонила.

— Чем ты занята?

— Я еще не встала. Лежу в постели и читаю газету.

— Еще не завтракала? Тогда немедленно собирайся и марш ко мне! Вместе позавтракаем. Никаких возражений не принимаю! Жду! — И повесил трубку.

Ди Джей пришел в сильное возбуждение. Таким я его никогда не видела. Он выскочил из постели и стал поспешно одеваться. Не умывшись и не почистив зубы.

— Быстрее! Не заставляй старика ждать! — торопил он меня, сверкая глазами. — Господи! Кажется, фортуна нам улыбнулась!

Мы выехали на моей «Тойоте» к отелю «Хилтон».

— Я тебя подожду в машине, — тяжело дыша, словно он долго бежал, говорил Ди Джей. — Иди к нему. Будь мила, любезна… Ну, ты это умеешь, и вообще, сейчас ты выполняешь мои команды и не смеешь возражать. Ты на боевом задании. О наших отношениях забудь… Действуй!

— Что я должна делать?

— Узнай его планы. Когда он бывает один? А дальше я займусь им.

— Но… ты даешь мне слово, что с его головы ни один волос не упадет? Понимаешь, что я имею в виду?

— Конечно. И можешь не сомневаться. Его жизнь в абсолютной безопасности. Он достаточно благоразумен, чтоб нам не мешать. Пойми, Майра, если мы добудем денег, к борющимся партизанам, в джунгли Латинской Америки, придут новые партии оружия, нужного позарез, и, когда революция победит, освобожденные народы скажут спасибо и тебе.

Пока зеркальный лифт нес меня наверх, я стояла среди распаренных, с улицы людей и мелко подрагивала, как от озноба. У меня буквально подкашивались ноги.

По бесшумным коврам я дошла до белых дверей и постучала. Дядя встретил меня в халате.

— А, красавица! — заключил он меня в объятия. — Заходи, дорогая! Ты еще похорошела с тех пор. Небось голодна? Сейчас все будет! Я закажу сюда завтрак. Посмотри меню и выбери. Эх, поем я сегодня без ограничений! Что ты, то и я. Ну ее к черту, диету! Верно? Дольше положенного срока все равно не проживешь.

— А вы один? — спросила я.

— С кем предполагала меня застать? А? Ты, милая, не принимаешь в расчет мой возраст.

— Я имела в виду Джорджа… вашего телохранителя.

— И его запомнила? Ну и память. Вот что значит молодой мозг! Без склероза. Джорджа я отпустил. Он мне не понадобится до полудня. Имею я право на отдых… от дел? Вот проведу день в твоем обществе. Кто меня за это может осудить?

И тогда я сказала то, что мне пришло внезапно на ум. Сказала спокойно, с улыбкой.

— У меня идея! И думаю, вы мне не откажете.

— Говори! Заранее я никогда ничего не обещаю, но выслушать твою идею готов.

— Не заказывайте завтрак. Позавтракаем у меня. Я вам приготовлю. Вы же не были у меня? Не видели, как я живу. Вот мое предложение: едем завтракать ко мне.

— А, знаешь, недурно! — воскликнул дядя. — Мне опротивела ресторанная пища. Любопытно, что твои ручки могут приготовить? Принимаю приглашение. Едем к тебе! К сожалению, я Джорджа отпустил. Но не беда! Закажем лимузин.

— Зачем? Я приехала на «Тойоте»! Помните?