Электорат хакера - Северцев Петр. Страница 7

После этих красочных высказываний большинство сидящих за столом нервно задергали носами. Я, сидевший рядом с директором овощебазы, уловив запах чего-то малоприятного, стал потихоньку отодвигаться от него.

Единственным, на кого этот рассказ не произвел впечатления, был Ершевский:

– Ну, заныли, заскулили... Вас послушаешь, подумаешь, что здесь одни нище. бы собрались! Как их интересы защищать – все ко мне, как помочь мне – хрен кого допросишься!

– Ну как же не допросишься?! – вяло проговорил уже „поплывший“ Тополянский. – Четыре года назад попросил – получил... двенадцатое место в общем списке, два года назад попросил – получил... седьмое место. Я не спорю, прогресс, конечно, есть. Но темпы не впечатляют. Во всяком случае, по сравнению с затратами.

– Альберт, может быть, ты что-нибудь скажешь? – наконец подал голос Гайдук, обращаясь к Джаванидзе.

– А что я скажу? – откликнулся тот. – Я давно говорю, что на выборы идти надо. Обязательно надо. Без политики бизнес не сделаешь, но надо менять стиль работы. Давно пора перевести фирму в Москву и послать к энтой матери всю эту местную политическую гнилушку. Надо вообще работать по-крупному, давно было пора завязаться с Уолл-стритом, купить акции крупнейших компаний и стать их дилерами в регионе. Я давно уже все это говорю!

– Ну, вообщем, – громко сказал Ершевский, – пора подводить итог. Предлагаю поставить на голосование вопрос о выделении на мою избирательную кампанию пятидесяти тысяч баков. Голосуем поднятой рукой. Кто за?

Последние два слова прозвучали как приговор. Руки медленно, но неумолимо поползли вверх. Тополянский отличился и здесь, подняв вверх фляжку, которая в силу значительной раскоординированности его движений слегка наклонилась, и живительная влага полилась на полированный стол из мореного дуба.

– Итак, остался последний вопрос: как распределить сумму? – спросил Ершевский.

Все посмотрели на Ярового, видимо, потому что он называл конкретную сумму в двести пятьдесят тысяч долларов. Яровой потупил взор и сказал:

– Двадцать пять.

– Сережа, надо сорок, – тут же отреагировал Ершевский.

– Хорошо, тридцать, – выдохнул из себя Яровой.

– Женя? – перевел потяжелевший на тридцать тысяч баков взгляд на Тополянского кандидат в депутаты.

Тополянский отхлебнул из фляжки остатки жидкости, аккуратно и плотно завернул крышку, положил фляжку в карман и, посмотрев на Георгия на удивление трезвым взглядом, сказал:

– Больше десяти не дам.

– Дима? – еще более тяжелым взглядом посмотрел Ершевский на Столярова.

– Шесть... Из них три бартером, – ответил Дима и положил в качестве последнего слова свои кулаки на стол.

– Адриан?

Чернобородов вздохнул и сказал:

– Две...

– Только не бартером!!! – завопили все.

Ершевский радостно перевел взгляд на Веселова, и тот быстро ответил:

– Хорошо, вся полиграфия за мой счет.

– Что ж, господа, – Ершевский помпезно поднялся как человек, проведший последние два часа в доброй и радостной беседе с друзьями. – Я рад поздравить вас с этим несомненно мудрым решением. Мы приложим массу усилий для того, чтобы преодолеть те препятствия, которые несомненно возникнут на пути к победе. Другого выхода у нас просто нет...

– Аминь, – сказал Тополянский, после чего поднялся из-за стола и шаткой походкой направился к выходу. Его примеру последовали и остальные.

Ершевский задержался, обсуждая какие-то технические детали с Веселовым и Гайдуком, а я же посчитал, что меня на сегодня хватит и решил покинуть гостеприимный „Корабль Иштар“.

На выходе меня окликнул Гайдук:

– Валерий Борисович, куда же вы?

– Полагаю, что домой, – ответил я.

– Впрочем, может быть, это и верно, – согласился он со мной. – Сегодня, когда наконец решился вопрос с финансированием, остаток дня мы посвятим чисто организационным вопросам. Завтра мы выделим вам кабинет, завтра же я познакомлю вас со всеми вашими подчиненными, и мы согласуем план работы.

Он быстро пожал мне руку, глазки его светились радостью, как будто я вернул ему старый долг, который мог бы и не возвращать. Я постоял на крыльце, подождал, когда „Мерседесы“, „БМВ“ и „Вольво“ разъедутся восвояси, и уж потом отправился к своей „пешке“. Я с некоей натугой завел движок и тронулся в направлении дома.

Проходя мимо своего почтового ящика, я заметил, что в нем что-то есть. Открыв его, я обнаружил пакет с документами от Булдакова, где содержалась информация об обстоятельствах убийства его племянницы.

Поскольку мой биологический винчестер был перегружен информацией об итогах состоявшегося судьбоносного саммита в офисе фирмы „Корабль Иштар“, то я не стал глубоко проникать в суть информации от Булдакова, тем более что она была скудна. Практически документы повторяли то, что я услышал от самого Булдакова вчера. Я резидентно сообщил все это Приятелю, после чего вспомнил о том, что еще вчера хотел побыть дома в тишине. Однако вчера это не удалось благодаря Булдакову. Но сегодня я решил отыграться за вчерашнее и все-таки устроить себе тихий вечер N2.

Однако, едва успев рассказать Приятелю о событиях, произошедших на совещании в офисе Ершевского, не до конца при этом понимая, зачем это ему надо, как в дверь позвонили. На пороге стоял человек, с которым я имел счастье познакомиться лишь сегодня – Сергей Яровой.

На его лице было такое выражение, как будто я его чем-то слегка озадачил. Он смотрел на меня несколько секунд, чуть-чуть приоткрыв рот. Я попытался помочь ему выйти из ступора: отошел в сторонку и, махнув рукой, произнес:

– Прошу вас.

Яровой медленно двинулся в направлении комнаты, шурша длинным плащом, который, конечно же, являлся весьма дорогим, но на мой взгляд, был ему несколько великоват. Войдя в прихожую, Яровой стал оглядываться и мяться. То ли обстановка квартиры не произвела впечатления на пришельца, то ли он до конца не решил, нужно ли ему было приходить или нет, но, так или иначе, мне надоело его топтание на месте и я сказал:

– Раздевайтесь и проходите в комнату.

Яровой стал искать, куда же ему пристроить дорогую кожаную папку с золотым замком. Я решил смилостивиться над беднягой и взял ее в руки. Он поблагодарил, повесил плащ на вешалку и прошел наконец внутрь.

– Присаживайтесь, – указал я ему на кресло у журнального столика. – Чай, кофе?

– Нет, спасибо, – ответил Яровой.

– Спиртного, к сожалению, в доме нет, – заметил я.

– Не беспокойтесь, – отмахнулся он.

Яровой положил папку на журнальный столик и, видимо, вконец освоившись, энергично сказал:

– Вы знаете, у меня к вам дело!

– Да ну?! – удивился я.

– Да-да, – не поняв сарказма, начал заверять меня Яровой.

– Речь пойдет о деньгах, – сказал он, задумчиво потирая руки.

– А-а, значит, у вас денежное дело! – улыбнулся я, также невольно потирая руки.

– Я не привык сорить деньгами, – заявил Яровой.

– Значит, у вас действительно денежное дело!

– Да-да! – снова заверил меня он и продолжил:

– Все это, – он нарисовал руками воздушный шар, – что вы могли наблюдать сегодня в офисе Ершевского, – мне не очень нравится.

– А чем, собственно вам это не нравится?

– Вы знаете, я не привык сорить деньгами, – повторился он.

– Я это уже слышал...

– Да... Но тем не менее... Это мое правило. А Жора... Жора просит слишком много, ничего при этом не гарантируя. Нет, эти деньги у меня, конечно, есть, но я... Вообщем, у меня есть определенные правила.

Хорошо, что его ладони были мягкими и гладкими, как у женщины. Шахтер давно бы стер ладони, потирая их друг о друга. Он начинал потихоньку раздражать меня.

– А чем, собственно, я могу вам помочь? – как можно более вежливо спросил я.

– Я должен получить определенные гарантии, что оговоренная утром сумма не пропадет даром.

– Наверное, вы что-то не поняли. Я не представляю никакую страховую компанию, меня пригласили возглавить службу безопасности кандидата в депутаты Ершевского.