Дитя Одина - Северин Тим. Страница 38

Присутствие Транда сказалось на мне так же, как присутствие матери Тородда, когда я увидел окровавленную рубаху, или же — духа моего покойного дяди в присутствии Гудрид. Присутствие подобных людей, способных видеть мир духов, вдохновляло меня. На вторую ночь по приезде Транда мне явился мой первый вещий сон.

Мне приснился хутор, на который напали. Наполовину бодрствуя, наполовину во сне, я попал в некий сумрак, который не был ни днем, ни ночью. Нападавшие окружили дом и с яростью наступали, и я слышал крики дерущихся и вопли женщин внутри. Несколько раз от шума я почти просыпался, хотя звуки эти могли существовать лишь в моем сновидении. Проснувшись в первый раз, я сказал себе, что мой сон вызван впечатлением от рассказов, которых я наслушался, о сожжении Ньяля и его семьи. Но, едва я вновь соскользнул в сон, как понял, что хутор, который я вижу, не подожжен. Не было ни пламени, ни дыма, только люди, бегающие там и тут и время от времени бросающиеся на вал. Тогда я понял, что это хутор Оспака, и среди нападавших заметил Транда. По высокому росту его никак нельзя было не признать, но мне виделось, что голова у него — совиная, и что-то в этой битве напомнило, как дрались скрелинги, нападавшие на нас в Винланде. Я проснулся весь в поту.

Утром, памятуя о словах Снорри, что лучше мне помалкивать о моих видениях, особенно предвещающих смерть или увечья, я никому ничего не сказал.

А недели через три, собрав силы, Снорри двинулся на хутор Оспака. Всякий способный носить оружие работник с хутора, в том числе и я, присоединился к этому походу. На пути через пустошь мы встретили отряд в полсотни человек. Людей на помощь в этом деле вел соседний землевладелец, Стурла. Всего же в двух наших отрядах насчитывалось не менее восьми десятков, хотя, как всегда, среди них было слишком мало обученных воинов. У каждого был меч или секира, да еще кинжал, однако брони не хватало. На иных были кожанки, выложенные металлическими пластинами, в основном ясе хуторяне полагались на деревянные щиты и толстые консаные камзолы — они послужат защитой от всего, что Оспак с приспешниками станут метать в нас с вала. А шлемов на всех насчитал я всего с дюжину, и один из них был древний, не остроконечный с наносником, какие ныне приняты, а круглый, как миска для каши, с двумя круглыми наглазниками, прикрывающими лицо. Я нимало не удивился, что человеком, носившим этот шлем, был Транд.

Скорее всего, дозорные Оспака следили за дорогой, потому что когда мы подошли к воротам хутора, те уже были затворены и заперты на засов, а осажденные стояли на валу за частоколом. Снорри и Стурла, наскоро посоветовавшись, порешили, что лучше будет использовать наше численное превосходство и окружить хутор со всех четырех сторон. Снорри стал там, где защитниками верховодил Храфн Викинг, а Стурла со своими людьми напал на ту часть, где защиту держал Оспак.

Осада началась с града камней и булыжников, которыми противные стороны осыпали друг друга. Так что поначалу защитники, стоявшие наверху, имели немалое преимущество, меча снаряды в любого, кто подходил слишком близко. Зато запас камней и прочих снарядов у них был ограничен, и посему люди Снорри и Стурлы около часа то и дело совершали ложные вылазки к палисаду, выкрикивая оскорбления и швыряя камни, и сразу бежали вспять, а вслед им летел град каменьев. Когда же запас метательных снарядов у защитников начал иссякать, нападающие уже добирались до самого частокола, а прежде всего до ворот, пытаясь пробить в них брешь топорами и кольями. Толку от этого вышло немного, ворота были сплочены крепко, и набег отбили. Копий нападающие не метали, копье отскочит от частокола, а коль скоро перелетит за стену внутрь палисада, то защитники подберут его и пустят обратно куда с большим толком. А еще с той и с другой стороны нашлось всего по паре лучников по той простой причине, что исландцы вообще редко пользуются луком и стрелами в битвах — они предпочитают рукопашную.

Беспорядочные попытки взять крепость продолжались часа два, и мне показалось, что рвение нападающих слабеет. Вот тогда-то Транд показал, на что он способен. В своем древнем шлеме он выскочил из нашей толпы, подбежал к палисаду, подпрыгнул и, благодаря своему огромному росту, сумел зацепиться лезвием боевой секиры за край палисада. Ухватившись обеими руками за рукоять, он подтянулся, перекинул ногу через ограду и спрыгнул на дорожку внутренней насыпи. И оказался лицом к лицу с Храфном Викингом, который, яростно взревев, бросился на него. Транд уклонился от неуклюжего выпада, толкнул воина с заплетенной бородой так, что тот покачнулся, и ударил его по вытянутой руке, сжимавшей копье. Удар секиры пришелся Храфну в правое плечо и отсек ему руку. Храфн рухнул, покатился с насыпи и грохнулся вниз, во двор. Пока люди Оспака в ошеломленьи глядели на тело своего товарища, Транд успел спрыгнуть с палисада наружу и побежал к нам. Это нападение обескуражило защитников, люди Оспака бились уже с меньшим задором, и, видя это, Снорри послал меня к Стурле, штурмовавшему хутор с противоположной стороны. Я должен был передать, что ему следует усилить натиск, пока осажденные пребывают в растерянности.

Я обежал вкруг хутора, перелез через невысокую дерновую изгородь ближнего пастбища и оказался на месте как раз тогда, когда Стурла бросился к палисаду с каким-то орудием в руках, которое я не сразу узнал. То была тонкая плоская доска, длиной с мужскую руку, а впервые видел я такую во время набега скрелингов в Винланде, и совсем недавно она мне снилась. То был копьемет. Где Стурла добыл это орудие, не знаю, но пользоваться им он умел. Он подбежал поближе к валу, чтобы не промахнуться. Оспак же, очевидно, не знал, что в руках у Стурлы, потому что, увидев Стурлу так близко, вожак разбойников вспрыгнул на край вала, сделал оскорбительный жест и обеими руками поднял большой камень над головой, чтобы обрушить его на голову Стурле. На Оспаке была кольчуга, закрывавшая почти все тело. Но когда он поднял камень, кольчуга задралась и открыла верхнюю часть бедра. Стурла же, заметив это, взмахнул копьеметом, и копье взвилось вверх. Железный рожон был длинный, тонкий и с двумя выступами, вроде крылышек. К основанию крепилась бечева. Острие копья пронзило бедро Оспаку, и тот споткнулся, а Стурла ухватился за бечевку обеими руками и со всей силы рванул на себя. Совсем как рыба, пробитая гарпуном, Оспак был вытащен за стену и брошен на землю. Стурла махнул рукой своим соратником, чтоб не подходили, а сам подскочил к Оспаку и вонзил кинжал ему в сердце.

Смерть вожака положила конец сопротивлению шайки. Они опустили оружие и закричали, что уйдут из хутора, если их пощадят. И тут же двойные ворота палисада отворились. Снорри, Стурла и все мы вошли в ограду и увидели испуганных и усталых разбойников. Насмерть сражены были только Храфн, Оспак и еще один человек, однако из остальных мало кто избежал легких ран и ушибов. Снорри сдержал слово и покарал их на редкость милостиво. Он устроил скорый суд прямо на месте и по праву местного годи приговорил худших из преступников к изгнанию. У него не было власти изгнать их из Исландии, но он мог запретить им появляться в Вестфьорде под угрозой, что на следующем Альтинге их объявят вне закона. Эти люди должны оставить свое оружие и немедля покинуть хутор и никогда не возвращаться. С вдовой же Оспака и его сыном Снорри обошелся и вовсе великодушно. Вдова, сказал он, полностью зависела от своего мужа, а сын, хотя и принимал участие в защите хутора, но исполнял долг, защищая честь семьи. Б разбойные дела своего отца он не замешан, и поэтому, объявил Снорри, хутор и земля остаются во владении вдовы и сына.

Транд Стиганди прожил на хуторе Снорри еще пару недель после поражения Оспака в битве при Битре, как стали называть стычку, и многие приходили похвалить его за храбрость, а иные, пиком — поблагодарить за ходатайство перед Тором ради законопослушных людей из Вестфьорда. Снорри, верно, рассказал Транду обо мне, и я был польщен, когда однажды вечером, встав из-за стола после ужина, он поманил меня и повел в укромный уголок, где нас никто не мог слышать. Он сел на сундук и сказал своим глубоким хрипловатым голосом: