Наслаждения - Сидни Диана. Страница 22

— Ничего, — ответила Ясмин, опустив голову, чтобы Андре не смог прочесть ее мысли. Ему это почему-то всегда удавалось. — Просто я хочу, чтобы это никогда не кончалось. Как жаль, что все хорошее так быстро кончается.

— А почему оно должно кончиться, та petite fleur [29]?

— Потому что завтра мы вернемся в Танжер, вот почему, — спокойно пояснила Ясмин. — И ты вернешься в свою жизнь, а мне еще надо будет искать свое место.

— А тебе этого не хочется?

— Как раз этого-то мне очень хочется. Но все может оказаться не так просто, как ты думаешь. Наше путешествие — вовсе не продолжение нашей реальной жизни.

Оно — лишь миг, вырвавший нас ненадолго из повседневности. А повседневности я боюсь больше всего. Все эти твои друзья… что они подумают обо мне… мне страшно, — призналась Ясмин.

— Но у тебя нет оснований бояться моих друзей, cherie.

Ведь теперь все будет иначе. Ты же не пришла прямо из Медины. Для этого я и послал тебя в Лотремо, вернее, и для этого тоже. Не волнуйся. Поверь мне, они и в подметки тебе не годятся — с твоим очарованием, с твоим умом…

— Тебе легко говорить, — промямлила Ясмин.

— Это как в театре — мандраж перед первым выходом на сцену, вот и все. — Андре погладил руку Ясмин, запустив ладонь под широкий рукав ее жакета. — И к тому же я всегда буду рядом. Я смогу защитить тебя от всех этих хищников, если ты думаешь, что они готовы сожрать тебя.

Ясмин рассмеялась.

— Не считай меня за абсолютную дурочку, но, может быть, ты прав. Хищники? Что же за публика ходит в твой клуб? Мне всегда казалось, что там самый высший класс.

— Они и есть самый высший класс. — Андре нежно поцеловал Ясмин за ушком. — Они становятся дикими животными, когда им предоставляется возможность съесть такую аппетитную молоденькую девушку, как ты. Я несколько раз говорил с ними на эту тему, и это — все, о чем они способны говорить.

— Ты даже говорил с ними об этом! Ну и хороши же вы, — улыбнулась Ясмин.

— Но есть одна вещь, о которой ты даже не догадываешься, — жарко дыша в щеку Ясмин, прошептал Андре. — Я тоже иногда становлюсь диким животным. Вот зачем ты мне нужна — чтобы съесть тебя с потрохами! — Андре сильно укусил Ясмин за мочку. Та вздрогнула от острой боли, моментально перешедшей в приятное ощущение. — И я намерен начать вот отсюда, с твоего аппетитного ушка, а потом буду спускаться все ниже и ниже.

Ясмин почувствовала, как постепенно выбирается из болота уныния. Страхи, завладевшие ею при виде скал Гибралтара, понемногу угасали. Казалось, Андре может изгнать из души Ясмин любую тревогу с легкостью охотника, выпускающего пойманных им перепуганных птиц в синее небо. И все — одним движением губ. Стоило ему только прикоснуться к ее руке, кисти, щеке, как Ясмин превращалась в одалиску, существующую лишь для его прихотей.

Она подумала, как долго еще будет длиться это сладостное рабство, когда колени слабеют, а тело превращается в расплавленный горячий воск. Ясмин была не в силах противиться напору губ Андре. Она открыла рот, чтобы съесть малину, которую настойчиво предлагал Сен-Клер. Он с улыбкой протягивал ей ягоды, любуясь четкой линией ее губ.

— Даже приговоренный к смерти имеет право на последний ужин. — Андре чуть приподнял бровь. — Пойдем в «Эль месон». Я хочу, чтобы тебя именно такой видели все мужчины: и твои манящие глаза, и что ты — моя, что ты принадлежишь только мне, и что я собираюсь вернуться с тобой в постель и заниматься с тобой любовью всю ночь.

Они направились в старую часть Альхесираса. Старый город видом и запахом напоминал грязное гнездо пиратов и контрабандистов, обитавших здесь когда-то. В ресторане, не обращая внимания на темные взгляды бандитского вида уличных обитателей, Андре заказал лобстеры. Раздирая колючие панцири, он извлекал из них нежное белое мясо и, обмакнув его в чашку со сливочным маслом, кормил Ясмин с руки, словно та была экзотической птицей.

Проглотив очередной кусочек, Ясмин слизывала масло с кончиков пальцев Андре, голубые его глаза свирепели, дыхание становилось коротким и прерывистым.

— Ах, что же ты со мной делаешь, mon amour [30]. Теперь я не смогу встать, не выдав своего состояния и не привлекая чрезмерного внимания окружающих, — заявил Андре, печально глядя под стол, на вздувшуюся ширинку брюк. — Лучше нам немного подождать.

— Палач в ожидании собственной казни, — констатировала Ясмин с лукавой улыбкой. Она протянула руку через стол и, взяв ладонь Андре, сунула в рот его большой палец. Глаза Ясмин, наблюдавшей игру чувств на лице Андре, вспыхивали злорадными огоньками. — Мне плевать, выдашь ты свое состояние или нет, — прошептала она. — Сейчас же отведи меня в гостиницу.

Андре встал, прикрываясь салфеткой, и бросил на стол банкноту в пять тысяч песет. Находившийся поблизости официант проводил их взглядом и понимающе улыбнулся.

Ему всегда нравились влюбленные, охваченные такой горячкой, что не в состоянии были закончить ужин. Мужчины в этом случае оставляли гораздо большие чаевые, поскольку голова их была занята совсем другими заботами.

Счет составлял около трех с половиной тысяч песет. Но когда мужчина думает не головой, а тем, что у него в штанах, он всегда округляет сумму. Да, решил официант, любовь — прекрасная вещь.

На обратном пути Ясмин остановилась прямо под самым фонарем.

— Поцелуй меня, — нежно и томно попросила она, увлекая Андре в тень какой-то ниши. — Не хочу дожидаться, пока мы вернемся в номер.

Вздохнув, Андре взял в руки голову Ясмин. Пробежав пальцами по ее волосам, он захватил две пряди и откинул голову Ясмин назад. Языком он ласково прочертил линию от плеча до уха, после чего, его губы отыскали губы Ясмин, и он прижал ее спиной к дубовой двери. Железная ручка буквально впилась в Ясмин, но она этого даже не заметила, поскольку язык Андре уже проник в ее рот. Одним движением Андре раскрыл губы Ясмин и принялся посасывать их, сначала слегка, потом все настойчивее. Ясмин млела от восторга. На минуту отклонившись, Андре заглянул в ее глаза. Он тоже начинал теряться в их мягкой, загадочной глубине. Андре нежно поцеловал веки Ясмин. Но она опять вернулась к его губам: обняв голову Андре, чуть прикусила зубами его нижнюю губу и принялась ее посасывать; потом дразняще пробежала языком по его полуоткрытому рту.

Андре еще крепче прижал к себе Ясмин. Опустив руки, он прошелся по ее бедрам и, подхватив под ягодицы, немного приподнял ее, так что она ощутила его восставшую плоть у себя между ног. Глубоко вздохнув, Ясмин приподнялась на цыпочки. Она почувствовала, как повлажнели ее трусики.

— Возьми меня сейчас, — простонала Ясмин. — Сейчас.

Никто не увидит.

— Mon Dieu, Ясмин! Я не могу этого сделать. На улице полно народу. Ты только посмотри хорошенько.

— Мне наплевать! — прерывисто дыша и ритмично потираясь о плоть Андре, воскликнула Ясмин.

Андре запустил руку между бедер Ясмин и принялся ласкающими движениями гладить ее бархатистую кожу.

— О-о-о… прошу тебя, Андре… ну пожалуйста… умоляю тебя…

Ноги Ясмин непроизвольно дернулись, когда Андре достиг рукой края эластичных чулок и коснулся большим пальцем уже намокшей шелковой ткани трусиков. От легких движений Андре они сворачивались в мягкие влажные складки, создававшие впечатление соприкосновения плоти с плотью. Ясмин приподняла ногу, чтобы предоставить руке Андре большую свободу действий. Ритм движения его губ совпадал с ритмом пальцев, и Ясмин начала, выгибаясь всем телом, раскачиваться взад-вперед, в такт движениям Андре.

Заглушая поцелуем легкие вопли наслаждения, издаваемые Ясмин, Андре отодвинул влажную ткань трусиков и запустил под нее сначала один, а потом второй палец. Погладив вьющиеся волоски, Андре медленно погрузил пальцы в складки горячей, влажной плоти. Прервав дыхание, Ясмин попыталась приподняться, чтобы пальцы Андре попали на бугорок, нестерпимо желавший, чтобы на него обратили внимание. Большой палец Андре наконец лег на пульсирующую плоть и принялся гладить ее сначала движением вверх-вниз, потом медленными, одуряющими кругами. Все еще держа в руке прядь ее волос, Андре заставил Ясмин откинуться еще немного назад. Отвечая ему, Ясмин откинулась больше и вцепилась пальцами в плечи Андре.