В поисках Шамбалы - Сидоров Валентин. Страница 10

Впрочем, когда дело касается принципиальных вопросов, конспирация забывается. В 1937 году Рерих пишет специальное письмо о некоей Дефрис (сейчас трудно установить, кто она такая и какой материал она пыталась предложить в юбилейный рериховский сборник: отмечалось сорокалетие его творческой деятельности).

"Письмо Клечанды, конечно, можно поместить среди приветствий, но троцкистское словоизвержение Дефрис, конечно, выбросьте совсем, имени ее не поминайте и вообще прекратите с ней всякие сношения. Эта личность сродни нью-йоркским троцкистам, и мы дали ее адрес, лишь чтобы убедиться в троцкистских мировоззрениях…

Если бы троцкистка опять стала к Вам приставать, то Вы ответьте ей, что ее письмо вообще запоздало, чтоб на этом и кончить всякие сношения".

Замечательна четкость политических симпатий и антипатий автора письма. Знаменательно, что для Рериха, как и для всех советских людей, слово «троцкизм» — синоним предательства.

— Любопытное дело о нас хранится в архиве здешних начальников, — сказал однажды Рерих, — лишь бы не уничтожили — уж очень показательно.

Он оказался прав. Дело Рерихов, хранящееся в архиве, очень показательно. Если бы художнику удалось его перелистать, то прежде всего он наткнулся бы на предписание департамента внутренних дел от 1 июня 1928 года: «…следить за всеми передвижениями и деятельностью Рериха». За сим следовала инструкция, адресованная пенджабской полиции: в добавление к случайным и экстраординарным донесениям присылать в Дели детальные полугодовые отчеты о Рерихе и его научной деятельности.

Чины английской службы единодушны насчет Рериха. Помощник вице-короля Ачесон заявлял: «Основной факт, который должен определять… отношение к Рериху в настоящее время, является его визит в Москву… Одно это должно убедить нас, что он — потенциальный советский пропагандист и агент».

Английский посол доносил из Пекина, что, судя по эмигрантским слухам, Рерих давно является членом партии большевиков. А глава британской разведки в Дели Уильямсон полагал: «Рерих просто-напросто временно замаскировался в Индии, чтобы развернуть в дальнейшем активную коммунистическую пропаганду». Поэтому Уильямсон ставит перед агентурой задачу выяснить, не находится ли он в контакте с кем-нибудь из известных коммунистов в Индии.

Но венцом «детективной литературы» о художнике было фантастическое заявление (соответствующий документ аккуратно подшит к делу), в котором утверждалось, что Рерих и его сын Юрий собираются возвысить «себя до уровня Далай Ламы и установить большевистский контроль до границ Индии»!

— Чего только не было! — восклицает Рерих. — Всякие враги нападали, всякие грабители ограбляли, угрожали, разрушали. И опять битва становилась неизбежной. А злоречие-то! А зависти-то, зависти сколько!

Конечно, вокруг Рериха (как это всегда бывает с выдающимися фигурами) время накапливало апокрифические рассказы. Легенды о художнике могли бы составить целую книгу. В ней он предстал бы в фантастическом обличье белого мага, от сурового взгляда которого седеют люди. По воде он ходит как посуху. Он выставляет навстречу ружьям грудь, а пули не могут поразить его (из рассказов тибетцев). А над его домом в горах каждую ночь горят огни, наподобие огней святого Эльма.

— В разных странах пишут о моем мистицизме, — жалуется художник. — Толкуют вкривь и вкось, а я вообще толком не знаю, о чем эти люди так стараются… Все туманное и расплывчатое не отвечает моей природе.

В другом случае он говорит еще более резко: «Я не люблю слова „мистика“ или „оккультизм“, ибо и то и другое лишь синонимы невежества». В интервью Давиду Бурлюку на вопрос «Считаете ли себя мистиком?» художник ответил:

— Я верю только в то, что существует в природе. На Востоке люди чувствительны — они знают внутренне больше, чем мы.

Несомненно, что увлеченность Востоком (там «знают внутренне больше, чем мы»), увлеченность восточной философией наложили определенный отпечаток на высказывания Рериха. Иногда они дают повод объявить художника идеалистом. Но такие суждения свидетельствуют не только о поспешности, но и о схематизме и упрощенчестве. Слишком прямолинейно порой мы подходим к Рериху, забывая о том, что он одновременно выступает в двух ипостасях: как художник и как ученый. Причем художник и поэт всегда берут в нем верх над ученым. Поэтому его формулировки подчас не терпят прямого толкования (иногда это может привести к неверным, по сути дела, выводам). Они далеко не всегда подчинены строгой логике научного мышления. Как правило, любое положение Рериха, выдвинутое в виде лозунга или научного определения, содержит в себе образ или символ, которым художник хочет воздействовать на эмоции человека.

Индийская философия, которую Рерих постоянно изучал, неоднородна по своему составу. Здесь соседствуют идеалистические и материалистические концепции. Она вобрала в себя живые элементы традиционной индийской культуры. В ней, в этой философии, нашел выражение духовный и психический склад народа Индии.

Уже сама ее поэтическая символика, образы космического масштаба, которыми она оперирует с такою легкостью, не могла не захватить воображение художника. В письме к Горькому Владимир Ильич Ленин сформулировал чрезвычайно важную мысль: «…я считаю, что художник может почерпнуть для себя много полезного во всякой философии». «Во всякой философии». А в данном случае мы имеем дело с философскими источниками, в которых сконцентрировался колоссальный этический и эстетический опыт народа Индии. Мы имеем дело с мышлением, которое привыкло выступать облеченным в смелые, грандиозные (не лишенные подчас религиозной окраски, но всегда исполненные интенсивной земной жизни) художественные образы. Это огромный и глубокий мир, не свободный, естественно, и от противоречий. Он в значительной мере определил духовный поиск Рериха, повлиял на его мировоззрение. Но он не обезличил художника, не растворил его в себе. Наоборот. Богатства духовного континента Индии были освоены и переплавлены его творческим гением в яркие, отличающиеся неповторимой самобытностью произведения.

Невероятные легенды, когда они доходили до художника, поражали его своей абсурдностью. «Какой это страшный бич невежественности — говорить о том, чего не знаешь. И как многие, казалось бы, цивилизованные люди грешат этим».

Конечно, к полуфантастическому эпосу о Рерихе приложили руку и некоторые его экзальтированные друзья. Но главным образом здесь постарались недоброжелатели и прямые враги.

Рериха всерьез интересует природа клеветы, природа чувства зависти, порока, по замечанию Бальзака, не приносящего никакой выгоды. Он подходит к проблеме с позиции ученого, пытаясь создать объективную картину. Не ново существование клеветы. Но методы ее (в целях борьбы с нею) обязательно должны быть изучены. И Рерих анализирует эти методы.

«Клевета в своей тупости старается поразить утверждением, что писатель никогда не писал своих сочинений, а художник даже не притрагивался ни к одному холсту, а изобретатель, конечно, украл все свои изобретения».

Как объяснить психологию «мрачных тушителей», притупивших в себе радость, умаляющих все и вся? Уж не болезнь ли это особого рода? Рерих предлагает придумать для нее звонкое латинское название. Сам же он именует ее «завистливой лихорадкой» и «судорогой ненависти». Как же лечить эту болезнь? Прописать ледяной душ — пока не одумаются? Но увы!

"Тушителей не исправить. Как неизлечимая мозговая болезнь. Кто знает — может быть, хроническое разжижение мозга. Но опасность в том, что эти носители микробов заражают все на пути своем. Как говорится, «и трава не растет на следу их»!

Они прикидываются авторитетами, запасаются иностранными терминами. Окутываются лживою ласковостью. Полны всяких уловок — лишь бы повлиять на слушателей, лишь бы протолкнуть разложение в мозг молодежи. Они особенно охотятся за молодежью. Опасайтесь!"

Правда, Рерих понимает, что клевета, отрицание, умаление неизбежны (если человек творит большое позитивное дело). Враждебные наскоки являются даже своеобразным признанием заслуг. «Тот, кто не был преследован за благо, тот и не являл его». Одну из статей Рерих иронически озаглавил «Похвала врагам». Позиция олимпийского спокойствия ни в коей мере не устраивает его. Если появился ядовитый газ, надо позаботиться о противогазе.