Однажды и навсегда - Сигер Мора. Страница 12

— Прекрасно, сэр, — сообщил Фолкнер, вставая и учтиво поклонившись.

— А леди Сара?

— Тоже хорошо. Может, вы присядете?

— С удовольствием, — ответил сэр Исаак. — Я и не предполагал, что ответ не заставит себя ждать. Вы служите у сэра Джона, не так ли?

— Имею честь. Он поручил мне расследовать ваши события, связанные с убийством двух цыган.

— Отлично. Это как раз то, что нам надо — непредвзятое мнение постороннего человека. Чтобы он разобрался в уликах и пришел к какому-нибудь разумному выводу. Вы согласны со мной, мистрис Хаксли?

Искренний энтузиазм сэра Исаака только еще более усилил ее собственные опасения. Вот почему стакан с виски неожиданно показался ей привлекательным.

— Коль вы так говорите, но я боюсь, что сэр Уильям мог бы найти себе в другом месте более подобающее его положению занятие. Вы ведь не по своей воле вынуждены разбираться в этом деле? Верно я говорю, сэр Уильям?

Если она сумеет заставить его признаться в правильности своих предположений, возможно, сэр Исаак не будет настаивать на необходимости пребывания Фолкнера в Эйвбери. Но Фолкнер только улыбнулся и покачал головой.

— Разве мне могут быть в тягость поручения герцога или тех, кем он искренне восхищен, если я служу ему?

Сэр Исаак рассмеялся.

— Какое великодушие с вашей стороны, юноша. Однако не бойтесь, с моей помощью, а также с помощью мистрис Хаксли, я уверен, вы сможете распутать это дело за пару деньков. Ведь вы поможете нам, не так ли, Сара?

— Я не совсем понимаю, каким образом…

— Она слишком скромна, — заявил сэр Исаак. — Их семья жила здесь еще до прихода норманнов. Трудно сказать, в какую глубь веков уходит история их рода. Разве можно так долго жить на одном месте и при этом не иметь какой-то особой привязанности к нему? Верно я говорю, мистрис?

Разумеется, несколько капель виски ей сейчас не повредят. Сара подняла стакан, отпила, поперхнулась и тотчас закашлялась.

— Полегче, — предупредил с запозданием Фолкнер. — Мелкими глотками и помедленнее.

— Мне все не выпить, — сказала Сара. Достаточно, значит, достаточно. Она встала. — Если вы позволите, мне надо заняться садом, — она не то, чтобы бросилась опрометью вон, однако, успела дойти до двери, прежде чем кто-либо из них сумел вымолвить хотя бы слово.

Сэр Исаак крикнул ей что-то вдогонку. Она постаралась притвориться, что не услышала, со всех ног бросилась навстречу слепящему солнечному дню. И заспешила вдоль улочки, чтобы поскорее оказаться под надежной защитой садовых стен, наедине со своими мыслями.

ГЛАВА 6

Солнце палило нещадно. Оно обжигало шею и обнаженные руки. Под легкой коричневой туникой скатывались на грудь капли пота. Она задыхалась. Но не могла остановиться, сделать передышку. Звучало ритмичное пение, бой барабанов, возбуждающие выкрики окружающих. Это словно захватило в плотные тенета и подгоняло вперед всех: и взрослых, и детей. Вперед, вдоль последнего, самого невыносимого, отрезка дороги, к вершине земляной насыпи. Здесь собрался весь клан. Все, кроме самых старых и беспомощных, а также кроме маленьких детей. Все тянули веревки или подталкивали груз сзади. Остальные — седоволосые старухи и загорелые карапузы — обливали идущих водой, передавая по цепочке из ручья полные кувшины.

Медленно, невыносимо медленно, дюйм за дюймом, каменная глыба продвигалась вперед. Опутавшие ее веревки из сыромятной кожи натянулись до звона и, казалось, вот-вот лопнут. Деревянные катки натужно скрипели и дымились, стеная под неимоверной тяжестью. Люди подпевали в такт. Их усталые, охрипшие голоса уносились высоко к небу. Они трудились уже несколько месяцев, изготовляя топоры и крепкие деревянные рычаги, необходимые для того, чтобы высечь из меловых утесов глыбу и обтесать ее. Они мастерили катки и сани, плели веревки. Весь клан был занят работой. Все старые распри оказались забыты. Люди сплотились в едином порыве. Необходимо завершить сооружение каменного кольца. И вот теперь они передвигали последнюю глыбу. Она была еще и самой крупной. Это последнее испытание их силы воли и духа единства.

В ясный осенний день, когда с полей поднимается сладковатый дым горящей стерни, а из далекой снежной страны на севере начинает потягивать холодком близкой зимы, люди продолжают работать. Десять раз выплывала на звездное небо луна и десять раз уходила зад горизонт с того момента, когда они начали свой нелегкий путь от меловых утесов. Они ели и спали возле камня, молились, мечтали. И вот теперь…

Ее тело стонало, требуя отдыха. Веревка врезалась в нежную кожу на плече. Зато впереди уже виднелась плоская вершина каменного кургана. Еще совсем немного. Осталось потерпеть самую малость.

Огромная глыба, наконец-то, поднялась над насыпью, слегка покачнулась, а затем медленно вползла на широкую плоскую площадку. Тотчас нестройно зазвучали радостные возгласы.

Им предстояло сделать еще очень много. Необходимо было подтянуть камень к выбранному месту, а затем и самое тяжкое — поставить его вертикально. Но преодолев такое огромное расстояние, потратив на него столько сил, люди имели полное право устроить праздник и немного отдохнуть.

Несмотря на то, что ее измученное тело, в изнеможении, лежало неподвижно на влажной земле, сердце билось радостно. Она была почти счастлива. Она понимала, что должна собраться с силами и встать. Уже многие вокруг нее начали подниматься. Но ее силы, казалось, иссякли полностью. Она закрыла глаза, жадно хватала пересохшим ртом воздух, вдыхая терпкие ароматы осенней земли.

Кто-то остановился рядом с ней, заслонив солнце. Тело сразу же ощутило прохладу тени, нежное дуновение ветерка. Послышался знакомый голос:

— Пойдем. — Она вздрогнула, открыла глаза и взглянула вверх, щурясь и заслонившись от света ладонью.

Он был на три лета старше ее. Не по годам высок, широкоплеч, с хорошо развитой мускулистой грудью настоящего воина. Иногда он принимал участие в совете старейшин. Ему дозволялось входить в их круг, слушать монотонные повествования. Они почему-то считали его ровней себе. У него были темно-каштановые волосы, стянутые на затылке кожаным шнурком. Бороду он носил короткую, постоянно подравнивая ее ножом. Глаза были голубые. От наружных уголков уже расходились тонкие морщинки, ведь он был человеком, привыкшим часто улыбаться. Как и другие мужчины, он носил тканые штаны до колен. На его икрах и на груди играли упругие мускулы. Он протянул ей жилистую руку. Ладонь была шершавой от мозолей. Ногти коротко подрезаны.

— Пойдем, — повторил он. — Неужели ты хочешь пропустить пиршество?

Ветер смешивал запахи, исходившие от осенней земли, и аромат жареного мяса. На изготовление веревок, которыми обвязывали глыбу, было забито много скота. Большая часть мяса была распластана топкими кусками, отбита и высушена про запас. Его будут есть, когда придет холодная и суровая зима.

Но уже брызжут соком на горячие угли громадные куски свежего мяса. Женщины поворачивают палки, на которые оно нанизано, чтобы прожаривалось равномерно.

Собрав последние силы, она поднялась. Вздохнула и заставила себя улыбнуться ему. Мельком взглянув на огромную каменную глыбу, прошептала:

— Мне почему-то не верилось, что мы сумеем ее поднять.

Он внимательно и слегка удивленно посмотрел на нее.

— Никогда не стоит поддаваться сомнениям. Возводить круги начали те, кто пришел в этот мир до нас. Разумеется, мы сумеем довершить их дело…

Она кивнула, попытавшись проникнуться его уверенностью. Но в душе все еще сомневалась. Повсюду она видела свидетельства того, что их предшественники были намного сильнее. Они, конечно же, не являлись племенем гигантов, о котором ходила молва. Однако, по всей видимости, были и не совсем обыкновенными обитателями этого мира. Они прикатили сюда не один камень, а многие десятки. К тому же, они изменили облик самой земли, соорудив огромные курганы и насыпи, которые тянутся через всю округу, постоянно напоминая о могуществе своих создателей.