Афёра - Силкин Владимир. Страница 44

Ночью по стёклам и подоконнику барабанил дождь. Он начался уже под утро, часа в четыре, и не переставая барабанил, вторя музыке налетавших с моря порывов ветра, до самого рассвета В дождь обычно хорошо спится, особенно если заснул далеко за полночь, а рядом ровно дышит аккуратным, чуть курносым носиком виновница бессонно проведённой ночи.

Даже уснув крепким сном младенца, Алексей продолжал ощущать изгибы тёплого молодого тела той, что спала рядом с ним на широкой кровати в его номере. Он чувствовал прикосновения её колен к своим ногам и тонкий аромат духов, исходящий от пушистых волос, разбросанных по подушке.

Иногда он в полусне, не открывая глаз, словно для того, чтобы убедиться, что все происходящее — не одна лишь чудесная сказка, но явь, действительность, исполнение желаний, осторожно проводил кончиками пальцев по тёплым, упругим соскам Паулы, или по ложбинке в центре груди, или по округлости слегка выпуклого животика, или по гладкому, прохладному бедру. И она, будто в подтверждение того, что на самом деле здесь, рядом с ним, чуть шевельнувшись во сне, прижималась к нему на несколько мгновений всем телом и поглаживала, лаская, своими тонкими длинными пальцами, разжигая постепенно в нем огонь, вновь раздувая пожар, мгновенно охватывавший обоих, который уже невозможно было остановить, и трудно было даже поверить, что только что, минуту назад, они мирно спали рядышком, едва касаясь друг друга. И самое удивительное — не было сказано никаких слов — ни объяснений, ни заверений, необходимых, как казалось прежде. Ни ночью, ни накануне вечером. Все почти без слов, без вопросов и обещаний — искренне, свободно и радостно, невзирая на недавние столь неприятные обстоятельства

А потом он все-таки уснул более крепко и уже не чувствовал тела девушки, её лёгких прикосновений к нему; а когда очнулся, словно от лёгкого дуновения ветерка, в комнате было уже светло, и дождь — его барабанная дробь звучала, казалось, всего минуту, всего мгновение назад — и дождь кончился. И Паулы рядом с ним не было. Алексей почувствовал это, не открыв ещё глаз, и знал это наверняка, хотя кровать была очень широкой и можно было подумать, например, что женщина отодвинулась на другой край. Но нет, её не было, он это чувствовал.

Макаров подумал, что бездарно проспал её уход. Конечно, он спал слишком долго, вон уже светло; может быть, прошло часов восемь — он чувствовал, что отлично отдохнул. Но продолжал лежать с закрытыми глазами, боясь открыть их и увидеть, что Паулы на самом деле нет рядом.

Вдруг едва различимый шорох, постороннее движение в комнате подарило надежду. Алексей осторожно приоткрыл глаза и замер от восхищения: обнажённая молодая женщина отпустила тюлевую занавеску — похоже, он проспал не так уж и долго, она только что встала и смотрела в окно — и, пройдя по ковру в центре комнаты, взяла со стула свою одежду. Затем, стараясь ступать осторожно и выглядя от этого ещё красивее, непостижимо красивой в полумраке пасмурного утра, она вышла в маленькую прихожую номера, и скоро Алексей услышал шум включённого ею душа. Он блаженно потянулся и понял, что улыбается, что губы его, пока он наблюдал за Паулой, сами собой раздвинулись в светлую улыбку детской беспечной радости. Радости от нового утра, летнего солнца и того, что все в жизни хорошо и приятно. Жить хорошо!..

К тому времени, когда Паула, уже полностью одетая, вошла снова в комнату, постель была застелена, а Алексей, одевшись в розовый махровый халат, полагавшийся ему как постояльцу гостиницы наряду с тремя-четырьмя полотенцами и ещё какими-то принадлежностями, — одевшись в халат, который не доставал ему даже до колен и трещал под мышками при каждом неосторожном движении плечами (скорее всего он пришёлся бы впору не ему, а его гостье), стоя возле стола, наблюдал за кипением второго стакана воды для прихваченного с собой из столицы растворимого французского кофе.

— Силь ву пле, мадам, — весело сказал Алексей не ожидавшей, что её побег не удастся, девушке. — Впрочем, мне следовало сказать: «плиз, мисс» — ведь ты, кажется, предпочитаешь уходить по-английски?.. Увы, кофе у меня не английский, а французский.

— Спасибо и на этом, — улыбнувшись, сказала молодая женщина, сегодня, в свете разгоравшегося утра выглядящая в своём алом платье из шелка не хуже, чем накануне вечером, а, пожалуй, ещё эффектнее. — Спасибо, Алёша, но сейчас уже восемь, — она взглянула, сверяясь, на маленькие, блеснувшие в луче проникшего сквозь оконные шторы солнца часики. — Мне пора: через час нужно забирать из «Янтарного залива» делегацию, в половине десятого выезжает автобус на Калининград, и как, интересно, я буду выглядеть в моем вечернем наряде в кресле рядом с водителем, а потом в зоопарке? Так что…

— Прекрасно, просто замечательно, сногсшибательно и обворожительно будешь выглядеть, — сказал Макаров, с улыбкой глядя на строго покачивающую красивой, аккуратно причёсанной головкой девушку. Он сделал решительный шаг к ней и, не обращая внимания на не слишком, правда, активные возражения с её стороны, усадил Паулу за стол и придвинул ей чашку с горячим чёрным кофе. — Тебе это просто необходимо, для тонуса; я был бы просто свиньёй, если бы отпустил тебя без кофе, — пояснил он.

— Ну что за глупости? — сказала девушка, взяв тем не менее чашку с блюдечком в руки и поднося её к губам, изящно придерживая лишь самыми кончиками тонких пальцев. Осторожно, немного смешно вытягивая губы, чтобы остудить и сделать наконец маленький глоточек, молодая женщина продолжила: — Ты разве не получил от меня всего, чего хотел?

— А ты? — улыбнулся Макаров.

— Ну, и я тоже довольна, — Паула слегка порозовела, ответив, и тут же, отпив ещё глоточек, снова приняла озабоченный вид. — Нам было хорошо вдвоём сегодня ночью, насколько я понимаю (Макаров утвердительно кивнул), но это абсолютно не значит, что… Это не значит, что я захочу этого ещё раз. Мужчины обычно думают, что они все решают, — она сделала паузу, строго взглянув на усиленно изображавшего полное согласие с ней Алексея, — а я считаю, в общем, я ставлю себя в равное положение с мужчиной, то есть я сама выбираю того, кто мне нужен в данный момент. Ты получил меня один раз, но это отнюдь не значит, что продолжение следует.