Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 34

— Может быть, Мэри Догерти, берлинские парни уже придумали для меня задание, — прошептал он, поднимая стакан, словно провозгласил тост. — Да что там, ведь я его уже получил!

Лондон

Альфреду Вайкери пришлось впервые прибегнуть к военной хитрости еще во время Первой мировой войны. Ему был двадцать один год, близился к концу срок его обучения в Кембридже. Англия же все глубже увязала в трясине военных неудач, и ей позарез требовались все здоровые мужчины, до которых могла дотянуться ее властительная длань. Он меньше всего на свете хотел попасть в пехоту. Получив отличное историческое образование, он прекрасно понимал, что никакой славы в жизни пехотинца нет, а есть только тоска, мучения и очень большая вероятность смерти или серьезного ранения.

Его лучший друг, блестящий студент-философ, которого звали Брендан Эванс, нашел идеальное решение. Брендан где-то услышал, что армия создает подразделение под названием Разведывательный корпус. Единственными требованиями к кандидатам были хорошее знание немецкого и французского языков, опыт путешествий по Европе — чем больше, тем лучше, — умение ездить на мотоцикле и чинить его, а также отличное зрение. Брендан связался с каким-то управлением Военного кабинета, и на следующее утро они оба получили назначения.

Вайкери был не на шутку испуган: он не соответствовал этим требованиям. Он и вправду неплохо, хотя и не свободно, говорил по-немецки, мог объясняться по-французски и немало поездил по Европе, побывав, в частности, в Германии. Зато совершенно не умел ездить на мотоцикле, да и вообще почти до дрожи боялся техники, и зрение у него было хуже некуда.

Брендан Эванс обладал всеми теми качествами, которых был лишен Вайкери. Он был высоким, поразительно красивым блондином, одержимым мальчишеской жаждой приключений и тягой к женщинам, с которыми он, по большому счету, толком не знал, что делать. Они, скорее, были для него деталью, необходимой для того, чтобы его репутация могла считаться безупречной.

Вайкери выдумал план.

В тот же день, прохладным августовским вечером, Брендан на пустынной неровной дороге в Фенсе научил его владеть мотоциклом. Вайкери несколько раз чуть не угробил их обоих, но к утру уже достаточно уверенно разъезжал на тяжелой машине по извилистым тропам, испытывая нервное возбуждение и беззаботность, каких не знал до тех пор.

На следующее утро, пока они ехали на поезде из Кембриджа в Лондон, Брендан неустанно втолковывал ему премудрости анатомии мотоциклов.

Когда они прибыли в Лондон, Брендан вошел в приемную Военного кабинета, а Вайкери остался снаружи греться под ласковым солнцем. Через час появился широко улыбающийся друг.

— Меня приняли, — сказал Брендан. — Теперь твоя очередь. Слушай внимательно. — Он точно рассказал, как расположены буквы на таблице для проверки зрения, не забыв даже о нижней строчке самых крохотных знаков.

Вайкери снял очки, вручил их Брендану и зашел, как слепой, в темное здание, закрытое для посторонних. Обратно он вышел триумфатором, допустив только одну ошибку — перепутал В и D, — но и в этой ошибке был виноват Брендан, а не он. Вайкери сразу же получил звание второго лейтенанта мотоциклетной группы Разведывательного корпуса, ему вручили ордер на получение формы и снаряжения и приказали постричься, так как за лето у него отрасли длинные вьющиеся волосы. На следующий день он уже получал на Юстонском вокзале свой мотоцикл, новехонький, сияющий свежим лаком «Радж» последней модели, упакованный в деревянный ящик. Еще через неделю Брендан и Вайкери погрузились со своими мотоциклами на воинское транспортное судно и отплыли во Францию.

Тогда все было очень просто. Агенты пробирались за линию фронта и считали там неприятельских солдат, наблюдали за железными дорогами. Случалось даже, что для доставки секретных донесений они использовали почтовых голубей. Теперь все стало много сложнее, превратилось в дуэль разумов при посредстве радио, требующую непрерывного напряжения и внимания к мельчайшим деталям.

«Двойной крест» — так они называли операции такого рода.

Прекрасным примером «двойного креста» служил случай с Карлом Бекером. Канарис заслал его в Англию в те тревожные дни 1940 года, когда вторжение казалось неизбежным. Бекер, изображая из себя швейцарского бизнесмена, поселился в Кенсингтоне и принялся собирать все, что мало-мальски подходило под понятие секретных сведений. Жил он на широкую ногу, но расплачивался фальшивыми фунтами, что и помогло Вайкери засечь его. Потом он на протяжении нескольких недель продолжал свою деятельность, уже увязнув в паутине, сплетенной МИ-5. Вайкери, с помощью своих наблюдателей, ни на секунду не спускал глаз с Бекера; за ним следили и на приемах, где он собирал сплетни, накачиваясь шампанским, купленным на черном рынке, и во время встреч с агентами, и во время посещения тайников, и в спальне, куда он приводил женщин, мужчин и детей, и только бог знал, где еще. Через месяц Вайкери спустил курок. Он арестовал Бекера — в буквальном смысле вырвал его из рук юной девушки, которую тот держал взаперти и спаивал шампанским, — и вместе с ним накрыл широкую сеть немецких агентов.

А потом началась самая сложная часть дела. Вместо того чтобы отправить Бекера на виселицу, Вайкери перевербовал его — убедил его стать двойным агентом и работать на МИ-5. На следующей день, поздно вечером Бекер включил в тюремной камере свою рацию и передал в эфир позывной гамбургского радиста. Тот велел ему оставаться в эфире и передал приказ из Берлина. Бекер должен был выяснить точное местоположение и размеры авиабазы истребителей в Кенте. Бекер подтвердил прием и закончил связь.

Но именно Вайкери на следующий день отправился на аэродром. Он, конечно же, мог связаться с командованием авиации, выяснить все подробности, касающиеся этого аэродрома, и передать их в абвер, но для настоящего шпиона все это должно было оказаться далеко не так просто. Чтобы придать сообщению видимость подлинности, Вайкери собирал сведения об авиабазе точно так же, как это пришлось бы делать немецкому агенту. Он выехал из Лондона на поезде и из-за всяких задержек добрался до места только к сумеркам. На склоне холма неподалеку от базы у него проверил документы военный полицейский. Вайкери видел раскинувшееся на равнине летное поле и ангары; точно так же все это видел бы и шпион. Он разглядел также кучку сборных домов и несколько самолетов, стоявших на травяной взлетно-посадочной полосе. Вернувшись в Лондон, Вайкери составил краткое донесение о том, что видел. Он отметил, что из-за опоздания поезда не смог попасть на место в самое светлое время суток, и добавил, что подойти вплотную к аэродрому ему помешали патрули военной полиции. Той же ночью Вайкери заставил Бекера собственноручно отправить радиограмму: это было необходимо, поскольку у каждого радиста существует свой собственный стиль передачи — его называют почерком, — по которому профессиональный радист может опознать своего абонента. Гамбург поблагодарил его за хорошую работу.