Под конвоем лжи - Силва Дэниел. Страница 98

Во время поездки на такси она заставила себя успокоиться и подумать, что делать дальше. Она всегда знала, что такая опасность, пусть и не очень большая, существует — опасность столкнуться с кем-нибудь, кто узнает ее. Она прожила в Лондоне два года после смерти матери, когда ее отец служил здесь в немецком посольстве. Она посещала английскую школу для девочек, но близкими подругами так и не обзавелась. После этого она еще раз была в стране — приезжала сюда вместе с Марией Ромеро на короткие каникулы в 1935 году. Тогда их сопровождала большая компания друзей Марии, и они встречались на вечеринках, в ресторанах и в театрах с множеством других молодых и богатых людей. У нее было небольшое приключение с молодым англичанином, имя которого она никак не могла вспомнить. Фогель решил, что это допустимый риск. Шансы на то, что она лицом к лицу встретится с кем-нибудь из знакомых, были довольно малы. Если же так случится, у нее должен быть наготове стандартный ответ: мне очень жаль, но вы, наверно, меня с кем-то спутали. На протяжении шести лет такого не случалось. Она расслабилась. И когда это действительно случилось, она ударилась в панику.

Она наконец вспомнила, кто такая эта женщина. Ее звали Роз Морли, и она была кухаркой в лондонском доме ее отца. Кэтрин очень мало что вспомнила о ней — только то, что поварихой она была довольно плохой и всегда подавала передержанное мясо, каким бы образом его ни готовила. Кэтрин практически не общалась с нею. Так что было просто удивительно, что та узнала ее.

У нее имелось два варианта: проигнорировать случившееся и сделать вид, что ничего не произошло, или же предпринять кое-какие шаги и попытаться определить степень опасности.

Кэтрин выбрала второй вариант.

У Мраморной арки она расплатилась с водителем и вышла. Сумерки все сгущались; в условиях затемнения скоро должна была наступить полная темнота. Сюда, на площадь Мраморной арки, сходилось множество автобусных маршрутов, в том числе и того автобуса, из которого она только что сбежала. Если ей повезет, то Роз Морли выйдет здесь, чтобы пересесть на другой автобус. Тот, на котором она ехала, должен повернуть на Парк-лейн в сторону Гайд-парка. Если же Роз останется в автобусе, Кэтрин придется тоже сесть в него, постаравшись, чтобы женщина ее не заметила.

Нужный автобус подъехал довольно скоро. Роз Морли сидела на том же самом месте. Когда же автобус остановился, она поднялась. Кэтрин угадала. Роз вышла именно здесь.

— Вы ведь Роз Морли, не так ли? — сказала Кэтрин, шагнув вперед.

Женщина широко раскрыла рот от неожиданности.

— Да. А вы Анна. Я была уверена, что это действительно вы. Вы совершенно не изменились с тех пор, как были маленькой девочкой. Но как же вы оказались...

— Когда я сообразила, что это вы, я поехала за вами на такси, — поспешно перебила ее Кэтрин. От звучания настоящего собственного имени, да еще среди людской толпы, ее бросало в дрожь. Она взяла Роз Морли под руку и направилась во мрак Гайд-парка.

— Давайте прогуляемся немного, — сказала она. — Знаете, Роз, прошло так много времени...

В тот вечер Кэтрин напечатала на машинке донесение для Фогеля. Она сфотографировала его, сожгла листок в раковине ванной, затем сожгла и ленту пишущей машинки, как учил ее Фогель. Подняв голову, она встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. И отвернулась. Раковина была черна от краски для ленты и золы. И ее пальцы тоже были черны, и ладони.

Кэтрин Блэйк — шпионка.

Она взяла мыло и принялась отмывать пальцы.

Принять решение оказалось не так уж трудно. Потому что дело обернулось куда хуже, чем она могла предвидеть.

— Я эмигрировала в Англию незадолго до войны, — объясняла она, пока они шли по тропинке в уже почти совсем непроглядной темноте. — Я даже и помыслить не могла о том, чтобы и дальше жить при Гитлере. Это было действительно ужасно, особенно то, что он делал с евреями.

Кэтрин Блэйк — грязная лгунья.

—  Они, должно быть, изрядно помучили вас.

— Кого вы имеете в виду?

— Власти, полиция. — И добавила, понизив голос до шепота: — Военная разведка.

— Нет, нет, у меня не было совершенно никаких трудностей.

— Я теперь работаю у одного человека, его зовут коммандер Хиггинс. Ухаживаю за его детьми. Его жена была убита во время первых налетов, бедненькая. Коммандер Хиггинс работает в Адмиралтействе. Он говорит, что все, кто приехал в страну перед войной, наверняка немецкие шпионы.

— Да неужели?

— Коммандеру Хиггинсу наверняка будет очень интересно узнать, что они не надоедали вам.

— Знаете, Роз, вовсе незачем беспокоить всей этой ерундой коммандера Хиггинса, вы не находите?

Но теперь этого уже никоим образом нельзя было избежать. Британская публика очень хорошо знала о той опасности, какую представляют собой шпионы. Об этом напоминали все время и всюду: в газетах, по радио, в кино. Роз была неглупой женщиной. Она наверняка должна была рассказать об этой встрече коммандеру Хиггинсу, коммандер Хиггинс позвонит в МИ-5, а МИ-5 примется шарить по всем закоулкам центральной части Лондона, разыскивая ее. Вся тщательная подготовка, вся работа, которую она так скрупулезно проводила для того, чтобы обеспечить себе надежное прикрытие, рассыплются в прах из-за одной случайной встречи с бывшей домашней прислугой, начитавшейся романов о шпионах.

Гайд-парк, как и весь Лондон, был полностью затемнен. Его можно было бы принять за Шервудский лес, если бы не отдаленный гул транспорта на Бэйсуотер-род. Женщины зажгли свои фонарики, отбрасывавшие узкие полоски слабого желтого света. В другой руке Роз несла купленные продукты.

— Боже мой, вы только представьте себе, что значит сейчас кормить детей. Четыре унции мяса в месяц! Боюсь, что при таком питании они вырастут слабенькими.

Перед ними поднялась роща — бесформенное черное пятно на фоне еще не до конца потемневшего неба.

— Что ж, Анна, мне пора идти. Было очень приятно повидаться с вами.

Еще некоторое время они идут вместе. Нужно сделать это здесь, среди деревьев. Никто не увидит. Полиция решит, что это дело рук какого-нибудь хулигана или беженца. Все знают, что за время войны уличная преступность в Вест-Энде достигла ужасающего уровня. Забери ее продукты и ее деньги. Сделай так, чтобы это выглядело как ограбление, которое почему-то пошло не так, как надо.