Король снов - Сильверберг Роберт. Страница 57

Дорогу ему преградила огромная — футов пятнадцать высотой — двустворчатая металлическая дверь. Эта дверь — одно из нововведений Престимиона — создавалась уже лет десять, но все еще не была закончена. Левая створка была сплошь покрыта гравированными изображениями событий из времен правления лорда Конфалюма. А поверхность второй до сих пор оставалась совершенно гладкой.

«Я покрою эту створку сценами из деяний Престимиона, выполненными в точно таком же стиле теми же самыми мастерами, — сказал себе Деккерет. — А затем я прикажу позолотить двери, чтобы они сияли до скончания веков».

Он прикоснулся к одной из массивных бронзовых ручек, и тяжеленная дверь легко отворилась, впустив его в сердце Замка.

Он оказался в небольшом и очень простом тронном зале лорда Стиамота, миновал его и, все так же никуда специально не направляясь, вновь углубился в путаницу узких коридоров и маленьких комнатушек, по которым, насколько мог припомнить, никогда прежде еще не ходил. Тут ему пришло в голову, что он заблудился, но не успела промелькнуть эта мысль, как он повернул налево и обнаружил перед собой огромный сводчатый зал Правосудия лорда Престимиона, примыкавший к поражавшему тяжелым великолепием тронному залу Конфалюма.

Никуда не годится, подумал Деккерет, что к таким важным местам приходится пробираться по такому неприглядному лабиринту. Престимион выстроил свой судебный зал за счет примерно дюжины старинных древних комнатушек; Деккерет решил сделать то же самое с помещениями, через которые только что прошел: выстроить вместо них еще одно парадное помещение, пожалуй, часовню Божества, в которой корональ смог бы молить о ниспослании мудрости перед тем, как войти в судебную палату. Да, это будет часовня Деккерета. Он улыбнулся. Он уже видел своим мысленным взором высокий сводчатый каменный коридор, ведущий туда, и другой коридор, украшенный блестящими мозаиками в зеленых и золотых тонах, выходящий в зал Правосудия…

«Браво! — подумал он. — Еще даже не коронован, а уже приступил к возведению собственных построек!»

Его не переставало удивлять, насколько легко он воспринял свое превращение в короналя Маджипура И все равно, где-то внутри него жил юный Деккерет, сын простого мелкого торговца Орвана Петтира и его доброй жены Тэлайсме, мальчик, бродивший по горбатым улицам окруженного стеной Норморка вместе со своей еще более юной жизнелюбивой двоюродной сестрой Ситель и мечтавший о том, как займет более значительное положение, чем удалось его отцу, возможно, даже станет рыцарем Замка, как в один прекрасный день займет важное место в правительстве, как бы изумился тот мальчик, увидев самого себя, повзрослевшего, готового получить едва ли не высшую из всех возможных власть!

Он не отрекался ни от чего, оставшегося в прошлом. Но его взрослое «я» не испытывало столь же сильного чувства благоговения перед всеми этими вещами Корональ, как он успел усвоить к настоящему времени, — всего-навсего человек, одетый в зеленую одежду, отороченную горностаем, в некоторых торжественных случаях он может надеть на голову корону и сесть на трон. И все равно, он человек, человек во всем. Кто-то должен быть короналем, и, в результате маловероятного сочетания случайностей, выстроившихся в цепь, выбор пал на него Звеньями этой цепи были давний визит Престимиона в Норморк, смерть Ситель, его собственная злосчастная охотничья экспедиция в Граничье Кинтора и последовавшая за ней, совершенная под влиянием порыва поездка в поисках покаяния на Сувраэль, приведшая к встрече с Барджазидами и их шлемами для управления мыслями, война против Дантирии Самбайла, смерть Акбалика, лишившая корона-ля давно избранного наследника. И вот так, звено за звеном, цепь дотянулась до него. Значит, так тому и быть. Он станет короналем. Однако он останется человеком, которому необходимо есть, спать и опорожнять желудок, а когда-нибудь придет день, и он умрет. Но сейчас ему предстоит стать лордом Деккеретом из Замка лорда Деккерета, он выстроит часовню Деккерета, а в Норморке он, как и сказал Динитаку Барджазиду (как же давно это было — ему казалось, что прошло едва ли не сто лет), в конце концов выстроит врата Деккерета, а также, возможно…

— Мой лорд…

Деккерет даже вздрогнул: настолько неожиданно этот голос прервал его размышления.

Однако он не сразу понял, что обращались именно к нему, — еще не успел привыкнуть к обращению «лорд». Он даже посмотрел по сторонам, ожидая увидеть где-то поблизости Престимиона, и лишь затем сообразил, что речь шла о нем. А говорил су-сухирис Мондиганд-Климд, Верховный придворный маг Престимиона.

— Я понимаю, что нарушил ваше уединение, мой лорд, и приношу за это свои извинения.

— Вы ничего не делаете без веских причин, Мондиганд-Климд. Так что вряд ли требуется говорить об извинениях.

— Благодарю вас, господин. Дело в том, что я должен сообщить вам нечто, на мой взгляд, заслуживающее серьезного внимания. Не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте, где нам не будут угрожать неожиданные помехи?

Деккерет знаком предложил двухголовому волшебнику пройти вперед.

Он никогда не мог понять до конца, почему Престимион, известный своим упорным и закоренелым скептицизмом в отношении ко всему, что было связано с делами мистики и оккультизма, все же держал в своем ближайшем окружении мага. Да, приверженность Конфалюма к колдовству была общеизвестна, да и его предшественник Пранкипин, насколько было известно Деккерету, имел те же самые иррациональные склонности; но Престимион, как ему всегда казалось, куда больше полагался на свой рассудок и чувства, чем на заклинания и предсказания пророков. И его Верховный канцлер Септах Мелайн подходил ко всем этим делам не менее, если не более реалистически.

Деккерет, однако, знал, что Престимион, несмотря на весь свой скептицизм, провел некоторое время в Триггойне, столице волшебников, расположенной на дальнем севере Алханроэля (бывший корональ едва ли не меньше всего на свете любил вспоминать этот период), и воспользовался помощью нескольких сильнейших тамошних чародеев в войне против узурпатора Корсибара, а затем еще несколько раз за время своего правления. Так что его отношение к волшебным искусствам было более сложным, чем могло показаться на первый взгляд.

К тому же Мондиганд-Климд, судя по всему, никогда не был просто декоративной фигурой при дворе. У Деккерета вовсе не было впечатления, что Престимион держал су-сухириса рядом с собой лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза тем миллиардам наивных людей, которые верили предсказателям и некромантам. Нет, Престимион на самом деле консультировался с Мондиганд-Климдом по вопросам высочайшей важности. Кстати, об этом Деккерет хотел поговорить с Престимионом до того, как произойдет окончательная передача власти. Сам Деккерет питал к магическим искусствам лишь крайне слабый интерес как к одному из феноменов современной культуры и нисколько не верил в их ценность для предсказания будущего. Но если Престимион считал, что полезно держать под рукой кого-то вроде Мондиганд-Климда..

Так что сейчас он не стал сразу задавать магу лишних вопросов. Су-сухирис вел его в квартиру, которую занимал с самых первых дней правления Престимиона; она располагалась на другой стороне двора Пинитора, прямо напротив покоев самого короналя. Деккерет знал, что эти апартаменты принадлежали забытому сыну лорда Конфалюма принцу Корсибару до того, как тот узурпировал трон; это черное деяние было позднее стерто из памяти почти всех обитателей мира. Так что кого-нибудь незначительного здесь вряд ли могли поселить.

У Деккерета никогда еще не было причины побывать здесь. И, войдя, он первым делом не без удивления обратил внимание на то, сколь скудно были обставлены эти покои. Он не увидел ни одного из множества бессмысленных приспособлений для профессионального колдовства — амбивалов и гекасафоров, алембиков и армиллярных сфер, при помощи которых шарлатаны на рынках морочили головы доверчивому народу, толстых, в кожаных переплетах томов сводов тайных знаний, напечатанных старинным шрифтом черного письма, которые сильнее всего пугали тех, кто питал почтение к подобным вещам. Деккерет заметил лишь несколько маленьких устройств, очень похожих на вычислительные машины для бухгалтеров — и, вполне возможно, на самом деле ими являвшихся, — да небольшую библиотеку из книг, в которых, судя по внешнему виду, не было ничего мистического. Больше в тех комнатах Мондиганд-Климда, через которые они прошли, не было ничего — ни кроватей, ни стульев Может быть, су-сухирис спал и ел стоя? Похоже на то.