Папаша и шимпанзе - Сильверберг Роберт. Страница 4

Завтра прибудут двое специалистов, которые должны установить в роще телекамеры.

Вчера вечером умер Венделманс. По словам Джуди, которая звонила Дэви Йосту, он не сильно страдал и скончался спокойно. Сразу после завтрака мы сообщили об этом нашим альфам. Никаких эвфемизмов, голый факт. Рамона заскулила, и вид у нее был такой, словно она вот-вот заплачет. Но она оказалась единственной, кто не сдержал своих чувств. Лео долго и внимательно смотрел на меня — я почти уверен, с состраданием, — потом подошел и крепко обнял. Гримски отступил в сторону и принялся разговаривать сам с собой на новом языке жестов.

Последний раз шимпанзе собирались неделю назад, а теперь снова возобновили сходки в дубовой роще.

Камеры давно установлены. Даже если мы не сумеем расшифровать новые знаки сразу, они будут зафиксированы, а позже подвергнуты анализу с помощью компьютера. До тех пор, пока мы их не поймем.

Мы уже просмотрели первые записи сходки в дубовой роще, но я бы не сказал, что они что-то прояснили.

Прежде всего шимпанзе сразу вывели из строя две камеры, Атилла заметил их на деревьях и велел Гонцо с Клавдием сорвать. Остальные, к счастью, остались незамеченными, но то ли случайно, то ли умышленно шимпанзе расположились так, что не попадали в нужный ракурс. Нам удалось записать несколько фрагментов из речи Лео и обмен репликами между Алисой и Анной-Ливией. Пользовались они стандартными и новыми жестами, но, не зная контекста, мы не сумели понять их разговор как что-то связное и вразумительное. Случайно встречающиеся символы типа «рубашка», «шляпа», «человек», «перемена» и «банановая мушка» были густо пересыпаны знаками, не поддающимися расшифровке. Все это означало что-то вполне конкретное, но никто не мог догадаться, что именно. Ни ссылок на Хэла Венделманса, ни прямых упоминаний о смерти мы не заметили. Возможно, мы обманываемся насчет важности происходящего.

Но, возможно, и нет. Кое-какие новые знаки нам удалось зафиксировать, и днем я спросил Рамону, что означает один из них. Она засуетилась, заскулила, явно испытывая неловкость, что в общем-то было вполне объяснимо: я задал ей сложную абстрактную задачу — дать определение. Рамона беспокойно вертелась и посматривала по сторонам, потом наконец отыскала взглядом Лео и изобразила знак, о котором я спрашивал. Лео тут же приблизился, оттолкнул ее в сторону и начал рассказывать мне, какой я умный, хороший и добрый. Возможно, он среди них гений, но гений у шимпанзе это все-таки шимпанзе, и я сказал ему, что меня все эти льстивые речи не обманывают. Затем спросил, что означает новый знак.

— Прыгнуть-вверх-вернуться-снова , — изобразил Лео.

Простая фраза, обозначающая веселые развлечения шимпанзе? Так я поначалу и решил. К такому же выводу пришли мои коллеги. Но Дэви Йост засомневался.

— Почему тогда уходила от ответа Рамона?

— Ей не так-то легко дать определение, — сказала Бет Ранкин.

— Но Рамона одна из самых сообразительных. Она на это способна. Особенно если знак может быть выражен четырьмя другими уже устоявшимися символами, как показал Лео.

— Что ты имеешь в виду, Дэви? — спросил я.

— Возможно, прыгнуть-вверх-вернуться-снова и означает какую-нибудь их игру, — сказал Йост, — но с таким же успехом это может быть эсхатологическим термином, священным знаком, краткой метафорой, описывающей смерть и воскрешение. Вы не согласны?

Майк Фалкенбург насмешливо фыркнул.

— Боже, Дэви, надо же так вывернуть все наизнанку!

— Но ты все-таки подумай.

— Полагаю, ты впадаешь в крайность, приписывая их символам слишком глубокое содержание, — сказал Фалкенбург. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у шимпанзе есть теология?

— Мне думается, что сейчас у них идет процесс формирования религии, — ответил Йост.

Возможно ли такое?

Иногда, как заметил Майк, при работе с шимпанзе мы действительно теряем ощущение реальности, переоценивая порой их умственные способности. Но я думаю, что столь же часто мы их недооцениваем.

Прыгнуть-вверх-вернуться-снова .

Да уж. Тайные священные речи? Теология у шимпанзе? Вера в загробную жизнь? Религия?

Они знают, что у людей существует целый комплекс ритуалов и верований, который называется религией, хотя трудно сказать, как много из всего этого они понимают. Концепцию религии преподнес им уже довольно давно Дэви Йост во время метафизических дискуссий с Лео и другими альфами. Для простоты он предложил им иерархическое устройство мира, которое начиналось с бога. Ниже шли люди, потом шимпанзе, потом собаки, кошки и так далее до лягушек и насекомых. Что-то вроде великой цепочки жизни, упрощенной для понимания шимпанзе. Они, разумеется, уже видели насекомых, лягушек, кошек и собак, поэтому захотели, чтобы Дэви показал им бога. Ему пришлось объяснять, что бог неосязаем, недоступен и живет высоко наверху, хотя его естество пронизывает весь окружающий мир. Сомневаюсь, чтобы они многое поняли. Однако Лео, постоянно поражающий нас своим умом, захотел узнать, как мы общаемся с богом, если его нет рядом с нами и он не делает знаков. Йост ответил, что у нас, мол, есть такая штука, которая называется религией и представляет собой методику общения с богом. На этом дискуссия многолетней давности и завершилась.

Теперь мы начали с особым вниманием следить за любыми возможными проявлениями религиозного сознания у наших питомцев. Даже пессимисты — Майк Фалкенбург. Бет и в какой-то степени Чарли Дамиано — отнеслись к этому очень внимательно. Ведь в конечном итоге одна из глобальных задач проекта состояла в том, чтобы понять, каким образом первые представители семейства гоминид сумели преодолеть интеллектуальную границу, которая, как принято думать, отделяет животных от людей. Мы не имеем возможности воссоздать для изучения австралопитеков, но мы можем наблюдать, как группа шимпанзе, наделенных своего рода даром речи, строит некое подобие первобытного человеческого общества, и это наиболее доступное нам приближение к путешествию назад во времени. Мы с Йостом считаем — и Кристенсен тоже склоняется к этой мысли, — что, позволив шимпанзе увидеть, как их боги, то есть мы, могут быть повержены и уничтожены еще более могучими существами, мы невольно зародили в их сознании понятие божества как таинственной силы, которой нужно поклоняться.