Прыгуны во времени - Сильверберг Роберт. Страница 21

Брогг отыскал аналогичный случай в летописи «Франкорум Региум» монаха Бертина, помеченной 1160 годом. В параграфе, описывавшем 856 год, утверждалось:

«В августе Теотогаудус, епископ Трирский, со священниками и прихожанами праздновал открытие нового храма. Вдруг огромная туча заволокла небо, раздались громы и молнии, ужаснувшие всех находившихся в храме и заглушившие звон колоколов на звоннице. Опустилась такая густая тьма, что люди не видели даже стоящих рядом. Затем неожиданно разверзлась земля, и все увидели пса невообразимых размеров, который метался перед алтарем».

Свиньи? Собаки? Видимо, это были пробные испытания в начальной стадии опытов с путешествиями во времени. Машину нужно было довести до совершенства, чтобы обеспечить людям надежную переброску и безопасность.

Вот и ставили опыты на несчастных животных. Ненадежный привод машины забрасывал ни в чем не повинные созданья в отдаленнейшие эпохи, но, разумеется, операторы машины не знали конечных точек прибытия ее пассажиров, если только они не располагали теми архивными материалами, до которых докопался Брогг.

Не все документы, подобранные Броггом, описывали происшествия, случившиеся в средние века. Немалая часть кассеты "В" была посвящена примерам из более недавнего прошлого, но все-таки раньше 1979 года, который рассматривался как крайний предел путешествий во времени. Квеллен обратил внимание на девушку, появившуюся у дверей коттеджа вблизи Бристоля, в Англии, вечером 3 августа 1817 года и выпрашивавшую еду на языке, который был назван «неизвестным».

Но как они узнали, что она просила, если не поняли ее языка? Ответа на свой вопрос Квеллен в кассете не нашел. Вместо этого в ней сообщалось, что эту девушку привели к мировому судье, некоему Самуэлю Уоррелу, который вместо того, чтобы арестовать ее по обвинению в бродяжничестве, отвел ее к себе домой («Подозрительно», – подумал Квеллен). Судья допросил девушку.

Она записывала ответы незнакомыми знаками, которые были похожи на гребни, клетки для птиц и сковороды. Эти записи проанализировали лингвисты.

Наконец один человек, назвавший себя «джентльменом из Восточной Индии», задал ей ряд вопросов на малайском языке и получил вполне вразумительные ответы.

Девушка утверждала, что она – принцесса Карабу, которую пираты похитили ее из собственного дома на Яве и увезли в море. Она пережила множество приключений, пока в конце концов не сбежала у берегов Англии. При посредничестве «джентльмена из Восточной Индии» принцесса Карабу сообщила множество подробностей о жизни на Яве. Затем объявилась некая миссис Уилкокс из Девоншира и заявила, что принцесса на самом деле ее собственная дочь Мэри, родившаяся в 1791 году. Мэри Уилкокс созналась в своем обмане и эмигрировала в Америку.

Брогг приложил следующие соображения о принцессе Карабу.

«По мнению некоторых крупных специалистов, это было многоступенчатое жульничество. Появляется загадочная девушка. Затем возникает какой-то мужчина и утверждает, что понимает ее язык. Пожилая женщина заявляет, что все это обман. Но и это было мистификацией! Что если девушка была гостьей из будущего, а „джентльмен из Восточной Индии“ еще одним прыгуном, который пытался выдать ее за яванскую принцессу, чтобы скрыть ее истинное происхождение. Женщина же, претендовавшая на роль мамаши, была третьей перебежчицей, которая появилась, чтобы защитить девушку, когда возникла угроза ее разоблачения. Интересно, все-таки сколько путешественников во времени оказалось в Англии в 1817 году?» Квеллен перешел к следующему примеру.

Калиостро объявился в Лондоне, затем в Париже, говоря с каким-то неразличимым акцентом. Сверхъестественные способности. Агрессивный, одаренный, совершенно своеобразный. Обвинялся в том, что на самом деле был неким Джозефом Бальзамо, сицилийским преступником. Но это так и не было доказано. Роскошную жизнь в Европе восемнадцатого века Калиостро обеспечивал себе продажей алхимических порошков, любовных снадобий, элексиров молодости и других страшно полезных препаратов. Потеряв осторожность, этот человек в 1785 году попал в Бастилию, бежал, посетил многие страны, снова был арестован и умер в тюрьме в 1795 году. "Мошенник?

Самозванец? Путешественник во времени? Вполне возможно. Что угодно возможно, – грустно подумал Квеллен, – когда начинаешь доверять подобным свидетельствам".

Каспар Хаузер. Шатаясь, появился на улицах Нюрнберга в Германии в один из майских дней 1828 года. На вид ему лет шестнадцать-семнадцать («Довольно молод, чтобы стать прыгуном, – подумал Квеллен. – Возможно, внешность обманчива»). Способен выговорить по-немецки только две фразы.

Когда ему дали перо и бумагу, написал имя «Каспар Хаузер». Было сделано допущение, что именно так его зовут. Этот мальчик не умел обращаться с самыми обыденными предметами и не имел опыта повседневной жизни среди людей. Попал в 1828 год, без сомнения, из-за неисправности машины времени.

Однако он быстро многому научился. После того как он отсидел некоторое время в тюрьме за бродяжничество, его передали школьному учителю, профессору Даумеру. Этот профессор обучил парня немецкому языку и тот написал автобиографическую повесть, в которой утверждал, что провел всю свою жизнь в небольшой темной камере, питаясь только хлебом и водой. Тем не менее задержавший его полицейский утверждал: «У него был очень здоровый цвет лица. Он не был ни бледным, ни худым, что свойственно тем, кто провел какое-то время в заключении».

Много противоречий. Вся Европа очарована им. Все размышляли над таинственным происхождением Каспара Хаузера. Некоторые предполагали, что он был кронпринцем Бадена, похищенным в 1812 году агентами морганатической жены его предполагаемого отца, великого герцога. Это предположение, однако, вскоре было отвергнуто, но не опровергнуто. Другие говорили, что он лунатик, человек, потерявший память. 17 октября 1829 года Каспара Хаузера нашли с раной на лбу, которую, как предполагалось, нанес ему человек в черной маске. Для его охраны к нему приставили полицейских.

Затем он пережил еще несколько преднамеренных нападений. 14 декабря 1833 года Каспара Хаузера нашли умирающим в парке, с глубокой кинжальной раной в левой стороне груди. Утверждали, что ранение нанес какой-то незнакомец.

Оружие было не найдено, вокруг не обнаружено никаких следов, кроме отпечатков башмаков самого Хаузера. Было выдвинуто предположение, что рану он нанес себе сам. Каспар умер через несколько дней, воскликнув перед смертью: «Боже мой! Почему я должен умереть так позорно?» Квеллен вынул кассету. Свиньи, собаки, принцесса Карабу, Каспар Хаузер – все это было весьма занимательно. Это могло даже в какой-то мере подтвердить мнение о том, что путешественники во времени попадали не только в период с 1979 по 2106 год. Но все эти факты не помогли Квеллену решить непосредственные задачи. Правда, подборка свидетельствовала об аналитическом уме Брогга. Квеллен убрал кассету со стола.

Набрал номер Джудит. На экране появилось ее лицо, бледное, угрюмое, строгое. Она была далеко не красавица. У нее была слишком высокая переносица, покатый лоб, тонкие губы, выступающий подбородок. Глаза ее несколько косили, к тому же правый глаз был расположен чуть выше левого. И все же она была привлекательной. Квеллен не раз ради забавы подвергал себя искушению влюбиться в нее. Но он не мог себе позволить настолько ослабить свою психологическую защиту, чтобы рассказать ей о своем тайном прибежище в Африке. Он не хотел посвящать ее в свою тайну, так как она была добродетельной и запросто могла донести на него.

– Ты, кажется, прячешься от меня, Джо? – спросила женщина. – Я тебя давно не видела. Почему?

– Я был очень занят. Поглощен работой. Извини, Джудит, но я на самом деле был по горло занят.

– Пусть тебя не мучают угрызения совести. У меня все пока что хорошо.

– Я в этом не сомневаюсь. Как там твой Фруд?

– Доктор Галубер? О, он замечателен. Ему так хочется повстречаться с тобой, мой дорогой.