Рукою владыки - Сильверберг Роберт. Страница 6

– Майор Дадли, я уже один раз призвал вас к порядку, – спокойно сказал Диволл. – Покиньте совещание, майор. Позже мы поговорим о понижении вас в чине. – И не взглянув больше на Дадли, опять обратился к Грею: – Не думаете ли вы, майор, что такой поступок, напротив, возвысил бы нас в глазах жителей тех миров, где к Земле относятся с опаской?

– Это очень и очень трудно предсказать заранее, сэр.

– Что ж, хорошо. – Диволл поднялся. – Согласно уставу, я доложил о положении дел властям на Земле и вынес вопрос на обсуждение моих офицеров. Благодарю за внимание, джентльмены.

– А разве насчет наших дальнейших действий не будет никакого голосования, сэр? – неуверенно заговорил капитан Маршал.

Диволл холодно усмехнулся.

– В качестве командующего базой ответственность за решение по данному вопросу я полностью беру на себя. Так будет проще для всех нас, если отвечать придется перед военным судом.

Да, это единственный путь, думал он, сидя у себя в кабинете в напряженном ожидании верховного жреца. Видно, ради престижа Земли его офицеры настроены против каких-либо шагов к примирению. Едва ли справедливо было бы взвалить на них часть ответственности за решение, которое они всем своим существом отвергают.

Скверно получилось с Дадли, размышлял далее полковник. Но подобное неподчинение недопустимо; придется в следующем полете обойтись без него. Если сам я еще когда-нибудь полечу, мысленно прибавил Диволл.

Мягко засветилась лампочка внутренней связи.

– Да?

– Пришла делегация туземцев, сэр, – послышался голос дежурного.

– Не посылайте их ко мне, пока я не скажу.

Диволл подошел к окну и посмотрел во двор. В первую минуту показалось, будто там полно маркинцев. Потом он понял – их всего с десяток, но они облачились в самые парадные одеяния, ярко-красные и ядовито-зеленые, в руках копья и мечи – последние скорее не оружие, а украшение для торжественных случаев. Издали за ними беспокойно наблюдают человек шесть солдат экспедиции, явно готовые, чуть что, мигом выхватить пистолеты.

В последний раз Диволл взвесил «за» и «против».

Если выдать маркинцам Леонардса, на сегодня гнев их утихнет – но, быть может, на будущее это нанесет урон престижу Земли. Диволл давно считал, что по природе своей он человек слабый и лишь особое чутье помогает ему превосходно маскировать свою слабость… но будет ли его уступка инопланетянам означать в глазах Вселенной, что слаба Земля?

С другой стороны, предположим, он откажется отдать Леонардса на их суд. Тогда, в сущности, он придавит их рукой владыки и вся Вселенная узнает, что люди Земли отвечают за свои действия только перед собой и ничуть не считаются с народами тех миров, куда прилетели.

Так ли, эдак ли по всей галактике пойдет о землянах дурная слава. Либо они выставят себя слишком покладистыми, просто тряпками, либо тиранами. Вспомнилось прочитанное когда-то определение: мелодрама – это столкновение правоты и неправоты , трагедия – столкновение правоты с правотой . Здесь, сейчас правы обе стороны. И какое решение ни примешь, осложнений не избежать.

И еще одно: Пол Леонардс. Вдруг они казнят мальчика? Родственные соображения сейчас кажутся до нелепости мелкими, а все же отдать родного племянника инопланетянам, быть может, на казнь…

Диволл перевел дух, расправил плечи, придал взгляду жесткость. Мельком посмотрел в зеркало над книжной полкой и удостоверился: вид самый что ни на есть командирский, ни намека на душевный разлад.

Он нажал клавишу внутренней связи.

– Впустите верховного жреца. Остальные пускай подождут во дворе.

Верховный жрец был неправдоподобно крохотный и сморщенный – не человек, а гном, преклонный возраст изрыл, иссек его лицо невообразимым, загадочным лабиринтом морщин. На безволосом черепе – зеленый тюрбан, Диволл знал: это знак глубокого траура.

Старец низко поклонился, почтительно отвел за спину под острым углом иссохшие тощенькие ручки. Потом выпрямился, резко вскинул голову и маленькими круглыми глазками впился в глаза Диволлу.

– Судьи уже избраны, мы готовы начать. Где виновный?

Диволл мимолетно пожалел, что не прибегнул для этой последней беседы к услугам переводчика. Но иначе нельзя, тут надо справляться одному, без чьей-либо помощи.

– Обвиняемый у себя в комнате, – медленно произнес он. – Сначала я хотел бы кое о чем тебя спросить, старик.

– Спрашивай.

– Если я отдам этого молодого человека вам на суд, может ли случиться, что его ждет смертная казнь?

– Все может быть.

Диволл помрачнел.

– Нельзя ли сказать точнее?

– Как можем мы знать приговор, прежде чем состоялся суд?

– Ладно, оставим это, – Диволл понял, что определенного ответа не получит. – Где вы будете его судить?

– Недалеко отсюда.

– Можно ли мне присутствовать на суде?

– Нет.

Диволл успел уже достаточно изучить маркинскую грамматику, и сейчас он понял – форма отрицания, которую употребил жрец, дословно звучала так: «Я-сказал-нет-и-это-значит-нет». Он провел языком по пересохшим губам.

– Что, если я откажусь передать лейтенанта Леонардса вашему суду? Как бы отнесся к этому ваш народ?

Наступило долгое молчание. Потом старый жрец спросил:

– Ты так поступишь?

– Я говорю предположительно (буквально ответ Диволла звучал так: «Мои-слова-в-облаках»).

– Это будет очень плохо. Мы долгие месяцы не сможем очистить священный сад. И притом…

Он прибавил еще несколько незнакомых землянину слов. Долгую минуту Диволл безуспешно пытался разгадать смысл услышанного. Наконец, спросил:

– Что это значит? Выскажи другими словами.

– Это название обряда. Вместо человека Земли судить будут меня – и я умру, – просто сказал жрец. – И тогда тот, кто станет верховным жрецом после меня, велит вам уйти из нашего мира.

В кабинете стало очень тихо; Диволл слышал только хриплое дыхание старого жреца, да нестройно стрекотали за окном, в густой траве, несчетные насекомые – подобие земных кузнечиков.

Искать примирения? – спрашивал он себя. – Или действовать рукою владыки ?

И вдруг стало совершенно ясно, как надо поступить, непостижимо, как мог он столько времени колебаться.