Кровь на золоте - Бабкин Борис Николаевич. Страница 32

– Не думаю, чтобы коммуняки пришли к власти, – лениво возразил Белый, – хотя хрен их знает.

– Поживем – увидим, – прекратил разговор Маршал. – Сейчас главное – узнать, что хочет Бобров.

– Странные они какие-то, – посмотрев в окно, сказала Ника.

– Нормальные ребята. – Поняв, что она имеет в виду приехавших с Таней парней, Толик пожал плечами.

– Ну, конечно, ты же служил с ними. А однополчане – это святое, – засмеялась девушка. Анатолий смущенно опустил голову.

– Девять дней маме отметим, – прекратив смеяться, тихо проговорила Ника, – я на сессию уеду. И знаешь… – Наклонившись, чмокнула его в щеку. – Ты хороший, Толька. И будешь прекрасным отцом.

– Что? – спросил он.

Ника улыбнулась.

– Нет… – Она обняла. – Я не беременна. Просто y нас обязательно будут дети. Я люблю тебя, Толька.

– Значит, вы не видели? – насмешливо посмотрел на Боброва молодой мужчина с небрежно повязанным на крепкой шее пестрым платком.

– Послушайте, – гневно бросил Яков Павлович, – молодой человек! Что вы о себе возомнили?! Являетесь ко мне и чуть ли не обвиняете в убийстве каких-то парней!

– Не каких-то, – спокойно поправил его молодой, – а парней Софьи Андреевны Вишневской, – чуть подавшись вперед мускулистым телом, многозначительно добавил он. – И еще небольшая поправка. Я не прокурор, чтобы обвинять. И здесь только потому, что считаю вас умным, деловым человеком. Вы поставили не на ту лошадку, – развязно продолжил он. – Стаc – человек, у которого нет будущего. Он приговорен. Я понимаю… – Заметив, что Бобров хочет что-то сказать, он опередил его: – Сейчас вы можете сказать, что он ваш брат. Но я прекрасно знаю, что вы уже давно поставили на нем как на родственнике жирный крест. В том, что он где-то у вас, я уверен. Поэтому не надо лишних разговоров об одной крови и так далее. Надеюсь, вы не опуститесь до того, чтобы утверждать, что не знаете, где Стаc.

Откинувшись на спинку кресла, Бобров внимательно всмотрелся лицо незваного гостя.

– Я здесь только потому, – достав сигареты, снова заговорил гость, – что вы начали убивать. Ведь ваши люди угрохали карманника. Сделано отлично, подставили какого-то уголовничка. Узнал я об этом от Трофимова. Тот, кстати, тоже хотел пришить Воробья. Но ваши люди опередили.

«Вот оно что, – подумал Яков Павлович. – Значит, Трофимов все-таки договорился с Жигуном. Адам давно спит и видит себя на моем месте. Ай да Федька, на два фронта работаешь».

– Ну, хорошо, – обратился Бобров к собеседнику, – Стаc действительно у меня. Не важно, какие у нас с ним отношения… – Он вздохнул. – Это, как говорится, наше, семейное. Надеюсь, Софья Андреевна понимает это, и поэтому…

– По вине Стаса, – прервал его гость, – погиб сын Вишневской. Вы сами отец, и поэтому я не стану говорить, что она испытывает. Поверьте, Яков Павлович, я всего лишь выполняю роль частного детектива. То есть должен установить местонахождение Стаса. К вам приехал только потому, что вы начали убивать. И хочу понять, почему это случилось. Ведь вы же деловой человек. Мозг. У вас прекрасные рабочие связи. И вдруг вы ввязываетесь в войну с Вишневской. Зачем?

– Странно, – легко улыбнулся Бобров. – Если вы убеждены, что мои люди убили какого-то уголовника и парней Вишневской, то почему явились ко мне? Ведь…

– Только потому, – засмеялся гость, – что вы умный человек. Молодежь могла нахамить или даже просто нагрубить. Ведь сейчас, как говорит о себе это мускулистое поколение, они все крутые. Но давайте не будем о том, что могло случиться со мной. Вы отдадите Стаса?

Легко коснувшись серьги, пригладив длинные волосы, Александр сказал в телефонную трубку:

– Не знаю. Если Джон не явится к вечеру, значит, Стае у Боброва и тот на стороне брата. Я приехал в Орел, здесь убили человека, которого Жигун посылал в Курск. У Боброва работает один парень, который…

– Саша, – укорила его Вишневская, – мне не лужны подробности. Меня интересует результат. Если Бобров не отдаст Стаса, мне нужна и его голова.

– Вот этого я и боюсь, – неохотно отозвался Александр. – Просто так с Бобровым не разделаться. Хотя бы потому, что Стае сам готовил убийц. Кроме того, в Курске Яков Павлович, как говорится, царь и бог. Поэтому крови прольется много, и этим, разумеется, заинтересуется Москва. Ну, а если выяснят причину… – Он многозначительно замолчал.

– Вот что! – разозлилась Вишневская. – Ты стал много говорить. Ты знаешь, зачем я послала тебя в Курск. Вот и делай то, ради чего приехал. Как только вернется Джон, сразу звони.

Услышав гудки отбоя, Александр усмехнулся и аккуратно положил трубку на рычажки.

– Зря ты так со мной, – пробормотал он. – Я ведь и обидеться могу. – Снова потеребив серьгу в ухе, зло блеснул глазами. – Узнаю, что сказал Бобр, а там и видно будет, кому стоит подыграть.

«Значит, Федор решил принять сторону Софьи, – постукивая пальцами по крышке стола, думал Бобров. – Но я считал, что Жигун посылал уголовников. Подожди, – нахмурился он. – Вполне возможно, что Джон специально стравливает меня с Трофимовым».

– Но тогда получается, что он работает на Жигуна? – вслух спросил он себя и, смеясь, покачал головой. – Это абсурд. Софье тоже это не нужно. Но тогда почему Джон сказал мне о Трофимове? Вернее, даже не сказал, а упомянул как бы вскользь…

Бобров взял визитную карточку и после недолгого раздумья сунул ее в нагрудный карман пиджака. Нажал кнопку и сказал:

– Григория ко мне.

– Он здесь, – сразу ответил женский голос. Вошел Григорий. Подойдя к столу, вопросительно уставился на Якова Павловича.

– В Орле ты сработал грязно, – тихо сказал Бобров. – В подробности вдаваться не стану. Меня интересует то, что сказал Воробьев. К тебе его посылал Жигун?

– Я уже говорил, – напомнил парень, – Адам Сигизмундович.

– Это точно? – строго спросил Бобров.

– Точнее некуда, – обиженно ответил Григорий. «Зачем же тогда Джон сказал мне о Трофимове?» – мысленно спросил себя Бобров. Не находя верного ответа, вздохнул.

– Насчет Якимова, – спросил он, – ничего выяснить не удалось?

– Яков Павлович, – удивленно проговорил Григорий, – мое дело кого-то при…

– Хватит, – резко оборвал его Бобров. Он сам понял нелепость своего вопроса. Откашлялся, чтобы сделать паузу. – В общем, так, – начал Яков Павлович. – Вполне возможно, что к нам приедут… – Не желая, чтобы парень почувствовал неожиданно охвативший его страх, снова кашлянув, достал сигареты.

– Да сделаем мы краснодарских, – понял его Григорий, – Я переговорю…

– Узнай, где остановился Джон! – громко сказал Бобров. – Кто с ним? И сколько их? Иди, – махнул он рукой. Проводив взглядом парня, нахмурился.

Несколько лет назад Бобров встретился со своим старым приятелем по работе на Колыме. Яков Павлович возил на море Ленку, он всегда был заботливым отцом и исполнял любое желание дочери. В Сочи на прогулочном катере случайно разговорился с невысоким седым мужчиной, лицо которого показалось знакомым. И уже через несколько слов он и седой, к немалому удивлению Елены, крепко обнимались и, как говорится, ударились в воспоминания. А вспомнить было что. Отмечая неожиданную встречу, вечером пошли в ресторан. И там старый знакомый с горечью признался, что его сын Женька совсем отбился от рук.

– Я его от армии откупил, – со слезами говорил знакомый. – А он ни учиться, ни работать не хочет. Рэкетом занялся. Сейчас в Краснодаре с какой-то бандой связался. Даже имя, стервец, изменил. Был Женькой, стал Джоном.

Боброва не интересовали семейные неурядицы приятеля. Но он внимательно слушал и сочувственно кивал в нужных местах. Старый знакомый был нужен ему совсем для другого. Задав несколько ничего не значащих вопросов, Яков Павлович потерял к приятелю всякий интерес. Тот совсем отошел от дел и имел всего-навсего несколько коммерческих ларьков. На другой день Бобров увидел его сына, который называл себя Джоном. И вот теперь из нагловатого молодого паренька вырос матерый, знающий себе цену хищник. Евгений, видимо, был на особом счету у Вишневской, если она доверила ему розыск Стаса.