Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт. Страница 34

— Ему сегодня совершенно нечего делать в этой комнате, — нахмурился Септах Мелайн. — И что же…

— А вот и его высочество, — прервал его Дантирия Самбайл.

Со всех сторон послышались традиционные приветственные возгласы:

— Конфалюм! Конфалюм! Лорд Конфалюм!

Корональ, одетый в богато расшитую золотом зеленую церемониальную мантию с горностаевой опушкой, вошел в зал, небрежными жестами на ходу отвечая на звучавшие отовсюду громкие славословия. Его сопровождала небольшая группа министров двора: вруун, хьорт и еще несколько. Хьорт, по имени Хджатнис, выглядевший невероятно торжественно даже для представителя своей расы, трусил по пятам за короналем, держа на темно-бордовой бархатной подушке корону Горящей Звезды.

— Какой усталый у него вид, — сказал Ирам. — Ожидание смены правления утомило его до предела.

— Скоро у него появится время, чтобы отдохнуть, — ответил Септах Мелайн, — как только уйдет Пранкипин. Понтифексы ведут куда более спокойную жизнь, чем коронали.

— Но когда это случится? — спросил Камба. — У меня такое впечатление, будто понтифекс Пранкипин намеревается жить вечно.

— Такие намерения поддаются лечению, господин мой Камба, — с кривой усмешкой произнес Дантирия Самбайл.

Септах Мелайн уже готов был колко парировать отвратительную тупую шутку прокуратора, но неожиданно для самого себя обнаружил, что стоит, приложив руку ко лбу и закрыв глаза. Его сознание внезапно окуталось каким-то темным облаком, веки словно налились свинцом, из головы исчезли все до единой мысли. Однако спустя секунду все прошло.

«Как странно, » — подумал он, мотая головой в попытке избавиться от наваждения. — Как странно».

— Дорогу принцу Корсибару! — послышался громкий голос. — Дорогу! Дорогу!

В тот же миг Корсибар появился в дверях. Его щеки пылали от возбуждения.

— Новость! — воскликнул он, не успев войти в зал. — Я принес вам новость! Понтифекс Пранкипин скончался!

— Вот видите! — со своей обычной недоброй усмешкой бросил Дантирия Самбайл. — Решение всегда можно найти, даже для бессмертия!

— Смотрите, — сказал Ирам Септаху Мелайну, одновременно кланяясь лорду Конфалюму. — Сам корональ, похоже, ничего не знает об этом. Но где Престимион? Он должен быть здесь, для того чтобы принять корону.

По правде говоря, принесенная Корсибаром новость, казалось, застигла лорда Конфалюма врасплох. На его лице явственно отразились удивление и испуг, а рука потянулась к рохилье, маленькому амулету, который правитель всегда носил на воротнике; он снова и снова в волнении потирал пальцами оплетенный золотыми нитями кусочек нефрита.

— Да, — сказал Септах Мелайн, — Престимиону самое время появиться здесь. Жаль, что он решил задержаться. Но я предполагаю, что он… — Он обескураженно умолк и даже покачнулся, охваченный новой мощной волной головокружения. — Что такое? Ирам, что-то случилось с моей головой: какое-то странное состояние, словно внезапное опьянение.

— И со мной происходит то же самое, — отозвался Ирам.

То же самое, похоже, происходило и со всеми остальными. Казалось, что весь зал обволокло такое же темное облако, что и несколько секунд назад. Собравшиеся дворяне стояли, пошатываясь, как будто все вдруг заснули или у них помутилось сознание. Некоторые бормотали что-то нечленораздельное.

А затем наваждение рассеялось также внезапно, как и возникло. Септах Мелайн, не веря своим глазам, наблюдал за происходящим.

Корсибар твердыми шагами прошел в глубину зала и остановился на ступенях великого трона, стоявшего рядом с престолом понтифекса. Великий трон предназначался для короналя, когда тот находился в Лабиринте с официальным визитом. Принц Корсибар уверенно взял у хьорта Хджатниса корону Горящей Звезды и теперь кончиками пальцев обеих рук легко держал изящную светлую королевскую диадему. По бокам его, словно почетный караул, вызывающе глядя на остальных присутствующих, стояли Фархольт, Фаркванор, Навигорн Хокмарский и Мандрикарн. Две головы Санибак-Тастимуна возвышались прямо за спиной графа Фаркванора, совсем рядом с принцем.

Лорд Конфалюм казался совершенно ошеломленным происходящим. Его лицо было мертвенно бледным, глаза остекленели, рот приоткрылся. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к сыну, беспомощно воздев в отчаянии руки и переводя взгляд попеременно то на Корсибара, то на пустую подушку, где еще недавно покоилась корона. Несколько секунд он не мог вымолвить ни слова — с его губ срывалось лишь бессвязное хриплое бормотание.

— Что ты делаешь? — наконец смог выдавить из себя корональ, протягивая дрожащие руки к сыну.

— Понтифекс мертв, отец. Теперь понтифекс — ты, а я — твой корональ.

— Ты — что? — переспросил Конфалюм.

Прежде чем произнести эти слова, ему пришлось несколько раз с усилием перевести дух, и хриплый скрежет его дыхания эхом отозвался в дыхании множества людей, столпившихся в зале. Лорд Конфалюм походил сейчас на человека, сраженного одним-единственным ударом. Поникнув головой, опустив плечи и бессильно свесив руки, он молча застыл перед сыном. Куда делись сила и власть могущественного короналя? В этот момент он утратил их полностью; по крайней мере, так казалось со стороны.

Корсибар величественным жестом воздел руки в сторону остолбеневшего отца.

— Славьте все его величество понтифекса Конфалюма! — закричал он во весь голос. Этот крик, пожалуй, можно было услышать и в Замке на Горе. — Славьте все понтифекса Конфалюма!

— Слава его величеству понтифексу Конфалюму! — присоединились к нему большинство присутствующих. Хор голосов звучал нестройно, так как многие еще до конца не осознали последнюю новость.

Тогда Фархольт голосом, от которого пошатнулись каменные стены, взревел:

— Все славьте его высочество короналя лорда Корсибара! Корсибар! Корсибар! Лорд Корсибар!

Воцарилась тишина, но спустя секунды множество глоток завопили: «Корсибар! Корсибар!». Промолчали лишь несколько человек, которым, явно, было очень трудно выполнить требование Фархольта.

— Корсибар! Лорд Корсибар!

Плавным торжественным движением Корсибар высоко поднял корону Горящей Звезды, задержал ее в таком положении, чтобы показать всем, а затем возложил себе на голову. После этого он опустился на место короналя и холодным жестом предложил отцу занять стоявший рядом трон понтифекса.

— Вы глазам своим верите? — негромко спросил Септах Мелайн.

— Боюсь, что приходится, — ответил граф Ирам. — Взгляните туда.

В зал входили новые люди, множество стражников короналя, которые, вероятно, собрались у входа в то время, когда сознание присутствовавших было окутано темным облаком. Все они были вооружены. Часть из них выстроились по обе стороны от Корсибара с явным намерением защитить его от любого, кто попытается воспрепятствовать государственному перевороту, а остальные двумя цепочками выстроились вдоль стен зала. Двое стражников в ответ на жест Корсибара мягко взяли изумленного Конфалюма под локти и подвели к трону понтифекса.

— Давай же, отец, — ласково произнес Корсибар, — посиди немного рядом со мной, мы поговорим, а затем исполним надлежащие ритуалы и проводим старого Пранкипина в могилу. Потом ты поселишься здесь, в своем новом доме, а я вернусь на Замковую гору, чтобы принять на себя твои прежние обязанности.

Стражники легко подняли Конфалюма на три ступени, которые вели к трону, и осторожно усадили. Он не сопротивлялся — казалось, он вообще лишился собственной воли, словно находился под властью заклятия, а выглядел так, как будто за десять минут постарел на двадцать лет.

В этот момент из коридора послышались звуки потасовки.

— С дороги! — прокричал громкий сердитый голос. — Пропустите меня!

Пропустите!

— Наконец-то! Престимион! — тихо воскликнул Септах Мелайн.

Затем послышался еще более громкий и грозный голос, яростно обещавший разгромить и разнести всех и каждого, если стражники, загородившие вход в зал, не отойдут в сторону. Это был Гиялорис.