Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт. Страница 73

— Кто подстроил? — резко спросил Престимион. — Вы думаете, что это Корсибар?

Гиялорис помотал головой.

— Вы будете и дальше уверять нас в том, что он благородный человек.

Да, он обманом захватил трон, но все равно он человек чести… Ладно, будем считать, что он пылает ко всем нам горячей любовью. Мага послал против меня Санибак-Тастимун. А затем, клянусь вам, он направит свое колдовство против вас.

— Ну что ж, пусть попробует! — ответил Престимион, смеясь.

— Он попробует, — успокоил его Гиялорис. — Разве вы не видите, что в Замке во время этих Игр кишмя кишат волшебники? Отовсюду пахнет ладаном, во всех коридорах распевают заклинания. Разве вы не заметили этого, как только приехали сюда? Он собрал сюда половину всех магов, которые были на жаловании у Конфалюма, всех своих собственных да еще и новых, которых мы никогда прежде не видели. Это будет царство колдунов, Престимион! Эта гигантская армия волшебников собрана здесь, в Замке, чтобы запугать каждого, кто мог бы заявить, что Корсибар не является законным королем, а первый удар был направлен против нас четверых, явных врагов Корсибара. Следующий будет нацелен на вас, мой друг. Думаю, что нам стоит сразу же убраться отсюда.

— Что ж, идите, — ответил Престимион, — Я не стану удерживать вас, никого из вас. Вы не обязаны оставаться здесь. Но я обязан.

— Несмотря на то, что здесь творят заклинания против вашей жизни?

— Заклинания! Что мне за дело до заклинаний?! — воскликнул Престимион. — О, Гиялорис, Гиялорис, неужели я должен всю жизнь нянчиться с вашей глупостью? Пустая бессмысленная болтовня — вот что такое все ваше колдовство. Не существует никаких демонов! Не существует никакого колдовства!

— А что же тогда случилось со мною на турнирном поле? Что это было, может быть, внезапный солнечный удар?

— Существует такая вещь, как гипноз, — объяснил Престимион, — и именно его-то этот маг использовал против вас. Вы были наполовину готовы к тому, чтобы поверить любым его словам; даже больше, чем наполовину. Вот он и воспользовался против вас вашей собственной доверчивостью: загипнотизировал вас, чтобы заставить вас почувствовать себя слабым и растерянным.

Гиялорис с силой свел сжатые кулаки перед грудью и испустил расстроенный вздох.

— Называйте это гипнозом, называйте это волшебством… да какая разница, что за слово вы выберете? Он смог овладеть моим сознанием. Именно таким был их план. Ах, Престимион, вы настолько умны, а я туговато соображаю — по крайней мере, Септах Мелайн любит говорить мне об этом — и все же мне ясно видно все то, что и вы и он отказываетесь замечать. В этом мире существует волшебство, оно действует, и вы должны признать это или погибнуть!

— Значит, должен? — спокойно переспросил Престимион. — Но прежде мы должны выиграть бой, вы и я.

Гиялорис закрыл глаза и несколько раз медленно вдохнул и выдохнул.

— Давайте оставим эту тему, — сказал он уже гораздо спокойнее. — Можете верить или не верить, как вам подсказывает душа. Но согласитесь со мной, по крайней мере, в том, что мы здесь находимся в опасности. Почему Септаха Мелайна не арестовали за убийство человека на турнирном поле? Не потому, что это была самооборона, а потому, что Корсибар знал, что маг вышел туда по его приказу, чтобы убить меня, и боялся, что это выяснится в ходе любого расследования! Я повторяю, мы должны покинуть Замок этой же ночью.

— Нам не грозит никакая опасность, пока при нас наши мозги, — упрямо возразил Престимион. — Как я могу уехать отсюда в первый же день после прибытия? Это просто невозможно. Я обязан Корсибару за любезное приглашение посетить эти события: он корональ, каким бы путем ни добился этого звания, сейчас происходит его коронация, а я принц из круга верховной знати. Но повторяю вам: вы не обязаны оставаться здесь, ни один из вас. — Он обвел всех троих тяжелым пристальным взглядом. — Уезжайте, если считаете, что так будет лучше. Уезжайте.

— Повторите в третий раз, и мы поссоримся, — сказал Септах Мелайн. — Мы прибыли сюда с вами и останемся с вами. По крайней мере, я для начала. А вы, Гиялорис?

— Я считаю, что самое разумное было бы уехать. Но если вы и Престимион остаетесь, то останусь и я.

— А вы, Свор? — требовательно спросил Септах Мелайн.

Маленький человечек запустил пятерню в свою курчавую бородку и несколько раз неторопливо расчесал ее пальцами.

— Это место опасно для нас, как я говорил еще до того, как мы отправились сюда. Сегодняшние события это подтверждают. Но ни один из нас не был рожден для вечной жизни. Я тоже остаюсь, Престимион, хотя и не испытываю от этого ни малейшей радости.

Леди Тизмет и Талнап Зелифор прогуливались вместе на террасе, примыкавшей к ее апартаментам, откуда открывался изумительный вид на склоны Горы, уходившие от Замка на восток. Небо было укутано густой пасмурной облачностью, снизу доносились слабые раскаты грома: где-то над одним из Сторожевых Городов или дальше по склону бушевала гроза. Ну, а здесь воздух был все таким же тихим и спокойным. Тизмет шла медленно, приспосабливая свои шаги к походке крошечного врууна, и время от времени поглядывала вниз на маленькое существо, как если бы оно было забавным домашним животным, копошащимся у ее ног. Но она хорошо знала, что он представлял собой нечто совсем другое.

Она рассказала ему все. Теперь ему предстояло показать ей ту дорогу, по которой она должна была идти. Это отвратительное крошечное существо, столь непохожее на человека, весом не превышавшее горсть перьев, настолько маленькое, что, пожалуй, могло бы стоять на ее ладони, с множеством извивающихся конечностей, уродливой головой с небольшим жестоко выгнутым клювом и двумя огромными желтыми глазами, в которых вместо зрачков были жуткие горизонтальные черные полосы, являлось теперь ее наставником, ее единственным спасителем.

— Вы ознакомились с гороскопом, который я получила от Санибак-Тастимуна? — спросила она.

— Не только ознакомился, но и изучил его от начала до конца и от конца до начала. Но этим не ограничился и провел свои собственные вычисления по тем данным, которые вы мне дали.

— И?..

— Все полностью сходится. Он превосходный мастер, Санибак-Тастимун. Я, пожалуй, еще не видел более прекрасного произведения этого искусства.

— Но тем не менее я больше не доверяю ему. Еще не так давно я верила ему, как никому другому в мире. Но это было безумием. Он всегда был фаворитом моего брата и кидал мне лишь жалкие крохи со стола Корсибара, возможно, из почтения к моему положению, но никогда из преданности. Вы единственный, кому я доверяю, Талнап Зелифор. Вы и леди Мелитирра. — Ее сверкающие глаза засветились ярче. — Вы сказали: полностью сходится? Он сообщил, что у меня великое предназначение. И вы нашли то же самое?

— Посмотрите сами. — Он воздел полдюжины из своих бесчисленных щупалец вверх, и они замелькали вокруг его головы в стремительном движении, слишком стремительном и беспорядочном, чтобы она могла уловить его взглядом. Но внезапно в воздухе перед ними соткался сверкающий узор из цветных линий: мерно пульсировали зеленые и фиолетовые, рядом с которыми резко выделялись красные, а поперек всего этого магического гобелена, как хвосты комет, проходили две выразительные линии, черная и желтая. Этот узор можно было принять за карту некоего неоткрытого континента. — Вот карта вашей судьбы, госпожа, — сказал маленький волшебник. — Ваша линия желтая. А эта, черная — линия судьбы лорда Корсибара. Вот, смотрите, они исходят из одной точки, ваша и его линии; вы вместе находились в чреве матери, и это навсегда соединило вас. Смотрите, здесь линии сплетены одна с другой, и обе идут совершенно прямо; это ваше и его счастливое детство, долгая сладостная праздная жизнь в Замке избалованных, ленивых молодых принца и принцессы. Прощу простить меня, госпожа, за это грубое слово, но так оно было, и я ничего не могу поделать. Я должен быть предельно честен с вами, иначе какой смысл может быть у моей службы? Ленивая — вот какой вы были. Еще раз прошу прощения за употребление этого слова.