Наемник - Бабкин Борис Николаевич. Страница 7

– Что сколько? – как-то растерялся старик.

– Я получу, – небрежно уточнил Серов.

– Тебя не интересует, почему и для какой работы тебя, пригласили? – невольно вырвалось у Петровича.

– Как я понял, с этим меня ознакомит человек, который появится здесь чуть позже, – засмеялся Сергей. – Или оплата тоже в его компетенции? – невинно спросил он.

– Действительно Ковбой! – вновь невольно восхитился старик, и лишь для того чтобы хоть как-то осадить этого уверенного в себе человека, довольно жестко добавил: – Работа очень опасная! И ты обязан ее сделать!

– Я понял это сразу же, в своей квартире, когда почувствовал ствол сорок пятого калибра между лопатками, – спокойно парировал Серов. – Именно поэтому, пока не посвящен в детали, я и хотел бы узнать цену. Ибо, если она меня не устроит, я не соглашусь.

– Пятьсот тысяч сразу, пятьсот по возвращении и сто пятьдесят тысяч сейчас, – раздался от двери женский голос. – Плюс командировочные из расчета тысяча в день. Дорога оплачивается нами.

– Вот и человек, – буркнул Любимов. – Знакомься. Ее зовут…

– Надежда, – смеясь, перебила старика женщина.

– Вот это номер, чтоб я помер, – пробормотал удивленный Серов.

Глава 11

– Завтра прилетает Лапа, – с этими словами в комнату вошла Фаина и увидела отжимающегося от пола Боярина.

– Отлично, – легко вскочил тот.

– Почему отлично? – не поняла женщина.

– Сто восемьдесят раз отжался, – объяснил свой восторг Иван. – Есть еще порох в пороховницах.

– Гора мускулов, – презрительно прищурилась блондинка. – Придется брать дело в свои руки. – Фаина шагнула к Боярину. – Ты слышал, что я сказала? Завтра прилетает Лапа.

– Делов-то куча, – ощерился в улыбке Боярин. – Встретим.

– То есть? – удивленно вскинула глаза Фаина.

– Шлепнем прямо в аэропорту, – засмеялся мужчина.

– И что это даст? – вкрадчиво спросила женщина.

– То, что надо, – уверенно ответил Боярин. – У Лапы в Магадане чува. По-русски Машка, а по-ихнему – Маркиза.

– Черт бы тебя побрал! – разозлилась женщина. – Ты совсем со своим железом память потерял. Я же тебе сто раз говорила, мы с ней знакомы как раз по Магадану. Я туда за мехами ездила. А Тамара и Жанна знали ее по институту. А я ее не знала, хотя и учились в одно время, – объяснила Фаина и тут же, посмотрев на Ивана, строго спросила: – Так будь добр, объясни, пожалуйста, зачем Лапу нужно убивать?

– Я начал, а ты оборвала, – огрызнулся Боярин и тут же вспомнил. – А-а. Короче, вот что, если в столице ухлопают Лапу, такое начнется. Маркиза – бабенка крутая, враз Москву своими боевиками закидает. А уж посланцев Петровича там, у себя, по кусочкам разрежет. Дай бог и самого, этого старого пса здесь пришлепнут, – мечтательно закончил он.

– А зачем Любимову убивать Лапу, если тот сам к нему приехал? – язвительно спросила Фаина.

Иван задумался: «Черт возьми. А ведь она права».

– А если он в чем-то подозревает Лапу, то просто отдаст его Страшиле, – продолжила женщина. – А уж тот узнать правду сумеет. К тому же, я думаю. Лапа не настолько глуп, чтобы, сорвав такой куш, совать голову в пасть разъяренному льву.

– Гад буду! – Боярин с силой ударил большим кулаком по столу.

– Не ломай мебель, – улыбаясь, попросила блондинка и, немного помолчав, требовательно спросила: – От Шакала ничего нет?

– Рано, – беспечно отозвался Иван. – Я уверен на все сто, что там все как надо. Теперь нужно мозговать о том, что делать нам. Вывезти такой товар оттуда почти невозможно. Так говорят все.

– Но раз почти, – выделила последнее слово женщина, – значит, все-таки какая-то возможность есть, – больше для себя, чем для мужчины задумчиво проговорила она.

– Почти – это рыцари неба, – хмуро отозвался Боярин. – Летайте самолетами Аэрофлота, – дурашливо сказал он и, сжимая и разжимая огромные кулаки, нервно заходил по комнате. – А у нас там никого! И как подобраться хотя бы к одному, хрен его знает!

– Почему же? – весело удивилась женщина. Боярин в недоумении остановился и вопросительно посмотрел на нее:

– Не понял.

– Но это же очень просто, – начала вслух размышлять Фаина. – Нужно узнать, кто из столичных асов связан с Петровичем. Я не думаю, чтобы он доверился кому-то из магаданских экипажей. Значит, нужно найти кого-то из авиаторов с дальневосточных рейсов, который хоть как-то зависит от Петровича. А уж договориться с ним ты сумеешь, – весело засмеялась блондинка. – Я в этом уверена.

– В натуре! – обрадовался Боярин и с нескрываемым уважением и восхищением заглянул в насмешливые глаза женщины. – Ну, Змея! Умна же ты! – Повернувшись к двери, он громко заорал: – Кащея сюда!

«Я тоже попытаюсь выяснить это. Как же я раньше об этом не подумала», – мысленно укорила себя Фаина.

Глава 12

Молодая женщина, рисуя на оконном стекле что-то, понятное только ей, опустив голову, молчала. Продолжалось это, видно, довольно долго. Атлетически сложенный мужчина в обтягивающей его мускулистое тело импортной майке нервно курил. Затем щелчком выбросив окурок в открытую форточку, он грубовато спросил:

– Долго будешь в молчанку играть? Мы больше ждать не можем! Это ты понимаешь?

Вскинув голову, женщина обожгла его сердитым взглядом больших серых глаз.

– Не мы, а ты, – поправила она мужчину. – Неужели ты не можешь обойтись без меня? Как-то по-другому?

– Как по-другому?! – заорал атлет.

– Не кричи. Зубков, – поморщилась женщина.

Подхватив небольшую сумочку, она быстро пошла к двери. Длинные, густые, темно-золотистого оттенка волосы солнечными отблесками рассыпались по ее плечам. У двери женщина остановилась и, медленно развернувшись, молча посмотрела на мужчину. Ее высокая грудь, туго обтянутая светлой блузкой, взволнованно вздымалась.

«Хороша», – быстрым, цепким взглядом Зубков оглядел ее всю. Длинные стройные ноги, тонкая гибкая талия, крутые изгибы бедер.

– Надя, – ласково позвал он, делая шаг вперед.

– Подожди, – остановила его женщина. – Ты знаешь, я не могу уйти. Хотя очень хочу этого. Но запомни, Андрей! – сорвалась она на крик. – Мне надоело! Понимаешь?! Надоело жить двойной жизнью! Алешке скоро четыре года, и он спрашивает о папе. Ты понимаешь?! Он все чаще начинает спрашивать об отце, о своем папе. А я, – Надежда опустила голову, – я снова что-то придумываю. – Она смотрела на него потемневшими от внутренней боли глазами. – Ведь ты обещал, Андрей…

– Что? – криво улыбаясь, оборвал ее Зубков. – Ты не пошла за меня. Все не можешь забыть разбитую о мою голову вазу? Или живешь памятью о своем афганце, с которым ты и была-то всего одну ночь? А он плевал на твою память!

– Ошибаешься, Андрей, – негромко проговорила Надежда. – Я была с ним не ночь, а всего полтора часа. И никогда! Слышишь! Никогда не забуду его. Это он вдохнул в меня жизнь, дал мне Алешку, – женщина вдруг рассмеялась. И было в ее смехе что-то такое, что заставило мускулистого, здоровенного мужика, несмотря на расстояние, испуганно отшатнуться.

– Я тебе уже не раз говорил и повторю, – Зубков постарался, чтобы его голос звучал ровно, спокойно. – Я могу быть Алешке…

– Нет! – прервал его пронзительный женский крик. – Я просила тебя и умоляю сейчас: оставь нас, отдай мне Алешку. Я сделаю все, что ты скажешь. Верни мне сына.

– С ним все будет хорошо, – заверил ее мужчина. – Ты получишь его сразу, как только вернешься. И я твердо обещаю, что в последний раз. Если хочешь, живи своей честной жизнью, на свою нищенскую зарплату, – насмешливо улыбнулся он.

– И ты думаешь, я верю тебе? – вздохнув, спросила женщина. – Сначала я была тебе нужна как врач для твоих раненых боевиков. Ты помнишь, на чем ты поймал меня?

– Ты просто не оставила мне выбора, – шагнул вперед Зубков. – Вот я и…

– Перестань! – воскликнула Надежда. – Если ты забыл, я напомню. Ты воспользовался моей жалостью к ребятам, прошедшим пекло Афгана. А теперь… – в ее глазах неожиданно сверкнула ярость. – Если с Алешкой что-нибудь случится, – в ее тихом голосе явно прозвучала угроза, – ты будешь завидовать мертвым! Запомни это, Зубков!