Человек на улице - Сименон Жорж. Страница 4

Человеку оставалось преодолеть всего метров пять-шесть, чтобы получить свою миску горячего супа Но он вышел из очереди, быстро пересек улицу, едва не угодив под колеса проезжавшего автобуса, и направился прямо к стоявшему на тротуаре Мегрэ.

— Я в вашем распоряжении! — просто сказал он. — Уведите меня. Я отвечу на все ваши вопросы…

Они все столпились в коридоре Уголовной полиции: Люкас, Жанвье, Торранс и многие другие, не принимавшие участия в деле, но живо интересовавшиеся им. Люкас подмигивает проходящему мимо Мегрэ, что должно означать:

— Все в порядке, патрон.

Дверь открывается и закрывается. На столе — пиво и сандвичи.

— Поешьте сначала…

Человек смущается. Кусок застревает у него в горле. Наконец, начинает говорить:

— Теперь, когда она уехала, когда она в безопасности… У Мегрэ появляется потребность помешать угли в печке.

— Когда я прочел в газетах об убийстве… Я давно подозревал, что Дора изменяет мне с этим человеком… Я знал также, что она не была его единственной любовницей… Я знал Дору, ее вспыльчивость и самолюбивость… Понимаете?… Если он решил с ней порвать, она была способна.. Тем более, что в сумочке у нее всегда лежал маленький перламутровый пистолет… Когда газеты объявили о задержании убийцы и воспроизведении деталей преступления, я решил посмотреть…

Мегрэ хотелось прервать его и официально заявить, как это делается в английской полиции:

— Предупреждаю вас, что все сделанные вами заявления могут быть использованы против вас.

Комиссар сидел в пальто. Он не снял даже шляпы.

— Теперь, когда она в безопасности… А я полагаю… Человек тоскливо огляделся по сторонам. В глазах мелькнуло смутное подозрение.

— Она должна была все понять, видя, что я не возвращаюсь… Я знал, что все этим кончится, что Бормс ей не пара, что она не позволит обращаться с собой, как с женщиной на вечерок, и в конце концов вернется ко мне… В воскресенье вечером она вышла из дома одна, как это часто с ней бывало в последнее время… Должно быть, она выстрелила в него, когда он…

Мегрэ вытащил платок и громко высморкался. Сморкался он долго. Солнечный луч, тонкий и хрупкий луч этого зимнего сквозь стекло. Прыщ, точнее, фурункул ярко блестел на лбу у мужчины, которого Мегрэ уже не мог называть про себя иначе, как «человеком».

— Да, его убила ваша жена.. Когда почувствовала, что он пренебрегает ею… И вы поняли, что убила она.. И не захотели… Внезапно он встал и подошел к человеку.

— Ты уж меня прости, старик, — проворчал он, словно обращаясь к старому другу. — Я ведь был обязан выяснить правду, понимаешь!… Это был мой долг…

Приоткрыл дверь.

— Введите мадам Дору Стревзки… Люкас, продолжай, а я… И в течение двух последних дней комиссар не показывался на набережной Орфевр. Шеф позвонил ему домой:

— Послушай, Мегрэ… Она во всем созналась… Кстати, как ваш насморк?… Мне сказали…

— Ничего страшного, шеф! Уже все в порядке… Через денек… А он как?

— Кто… как?…

— Он!

— А! Понимаю. Нанял лучшего адвоката Парижа.. Надеется… Вы ведь знаете, убийства на почве ревности…

Мегрэ снова улегся в постель и продолжал оглушать себя большим количеством грогов и таблеток аспирина. Позже, когда коллеги пытались завести с ним разговор об этом расследовании:

— Какое расследование?… — ворчал он с таким тоном, что мгновенно отбивал у собеседников всякую охоту к дальнейшим расспросам.

А «человек» долго ходил к нему раза по два в неделю и держал в курсе всех надежд и планов адвоката.

Приговор был не то чтобы совсем оправдательным: год с отсрочкой.

И именно «человек» научил Мегрэ играть в шахматы.