Дело Сен-Фиакра - Сименон Жорж. Страница 18

При появлении Мегрэ он с живостью вскочил и бросился к нему, протягивая руку для рукопожатия.

— Мне сказали, что вы офицер уголовной полиции.

Позвольте представиться: мэтр Талье из буржской коллегии адвокатов. Не хотите ли составить нам компанию?

Метейе тоже поднялся, всем своим видом показывая, что он не одобряет излишней любезности адвоката.

— Хозяин! Обслужите нас, — воскликнул адвокат.

И радушно осведомился:

— Что вам заказать? В такой холод нам всем не мешало бы выпить по стаканчику. Три грога, дитя мое.

Дитя — это была бедняжка Мари Татен, остолбеневшая от подобного обращения.

— Надеюсь, комиссар, вы не в обиде на моего клиента. Как я понимаю, он относится к вам с известным недоверием. Но не забывайте: это юноша из хорошей семьи, которому не в чем себя упрекнуть. Поэтому он с возмущением воспринял все подозрения на свой счет. Если можно так выразиться, его вчерашнее дурное настроение является лучшим доказательством полной его невиновности.

Не было нужды поддерживать разговор: адвокат сам задавал вопросы, сам же на них и отвечал, плавно и округло поводя руками.

— Разумеется, я еще не успел ознакомиться со всеми деталями. Если не ошибаюсь, графиня де Сен-Фиакр умерла от сердечного приступа вчера утром, во время заутрени. С другой стороны, в ее молитвеннике обнаружена бумага, позволяющая предположить, что смерть была вызвана сильным потрясением. Но разве сын покойной, который в силу какой-то странной случайности оказался в этих краях, обратился в полицию? Нет! К тому же, я думаю, что его заявление было бы отклонено. Преступные действия, если таковые действительно имели место, недостаточно очевидны, чтобы это могло служить основанием для возбуждения уголовного дела.

Вы согласны со мной, не так ли? Раз в полицию не обращались, значит, не может быть и расследования.

Тем не менее я прекрасно понимаю, почему вы ведете расследование в частном порядке, но в то же время в качестве официального лица.

Однако мой клиент не может довольствоваться тем, что его не преследуют по закону. Он хочет, чтобы с него сняли все подозрения.

Слушайте меня внимательно. Какое, в сущности, положение занимал он в замке? Он был своего рода приемным сыном графини. Оставшись одна, графиня, видевшая от родного сына одни лишь огорчения, черпала силы в преданности и порядочности своего секретаря.

Мой клиент отнюдь не бездельник и не шалопай. Он мог удовлетвориться той беззаботной жизнью, которую ему предоставили в замке. Но он стал работать. Старался повыгоднее разместить капитал графини. Даже интересовался новейшими изобретениями.

Разве мог он быть заинтересован в смерти своей благодетельницы? Да что говорить? Конечно нет. Не правда ли?

И единственное, чего я хочу, комиссар, — это помочь вам установить…

Кроме того, мне придется выполнить некоторые необходимые формальности вместе с нотариусом. Жан Метейе — юноша доверчивый. Ему и в голову никогда не приходило, что здесь может произойти подобная история.

Его личные вещи находятся в замке среди вещей графини.

Но теперь там появились люди, которые, по всей видимости, собираются заграбастать…

— Несколько пижам и старые шлепанцы, — буркнул Мегрэ, поднимаясь со стула.

— Простите, не понял?

Все это время Жан Метейе что-то строчил в своем блокноте. Он-то и успокоил адвоката, который тоже вскочил было с места.

— Оставьте. Я с первой же минуты почувствовал в комиссаре врага. С тех пор я узнал, что он имеет косвенное отношение ко всей этой публике из замка: он же здесь свой — его отец служил управляющим у Сен-Фиакров. Я вас предупреждал, мэтр. Но вы все же захотели…

На часах было уже десять. Мегрэ прикинул, что поезд, которым уехала Мари Васильефф, полчаса назад должен был прибыть на Лионский вокзал.

— Прошу меня извинить. Мы еще увидимся в более удобное время.

— Но…

Теперь комиссар направился в бакалею напротив. Когда он вошел, в лавке зазвонил дверной колокольчик. Ему пришлось прождать минут пятнадцать, пока его соединили с Парижем.

— Вы в самом деле сын бывшего управляющего?

Мегрэ чувствовал себя настолько усталым, словно провел десять расследований кряду. Он был по-настоящему разбит — и морально, и физически.

— Париж на проводе…

— Алло! Это Дисконтный банк?.. С вами говорят из уголовной полиции. Не могли бы вы уточнить одну деталь?.. Был ли сегодня утром предъявлен к оплате чек, подписанный Морисом де Сен-Фиакром?.. Ах так, прямо в девять? А обеспечения, значит, нет?.. Мадемуазель, не разъединяйте… Вы предложили предъявителю чека зайти еще раз?.. Прекрасно! Это мне и нужно было знать… Это была молодая женщина, не так ли?

Четверть часа назад?.. И внесла сорок тысяч франков?..

Благодарю вас. Конечно. Платите по чеку… Нет, нет.

Ничего особенного. Раз деньги были внесены…

Устало вздохнув, Мегрэ вышел из кабинки.

За ночь Морису де Сен-Фиакру удалось раздобыть сорок тысяч франков, и он отправил любовницу в Париж, поручив внести деньги в банк.

Выходя из бакалейной лавки, Мегрэ заметил священника, который вышел из дому с молитвенником в руках и направился в сторону замка.

Тогда Мегрэ заторопился, прибавил шагу, почти пустился бегом; ему нужно было догнать кюре прежде, чем тот войдет в замок.

Он влетел во двор замка, но кюре уже звонил в дверь.

Мегрэ подскочил к дверям — они только что захлопнулись за священником. Комиссар нетерпеливо позвонил, а из коридора доносились шаги, удаляющиеся в сторону библиотеки.