Дело Сен-Фиакра - Сименон Жорж. Страница 29

— Алло!.. Да… Так, значит, я могу рассчитывать?.. В таком случае, до встречи.

Граф все звонил и звонил по телефону. Потом прошелся по коридору, пробитому по всей длине первого этажа, поднялся на второй, и в комнате покойной шаги его смолкли.

Между тем кто-то протопал по вестибюлю. Затем в дверь постучали, и створки ее распахнулись. На пороге стоял управляющий.

— Вы меня вызывали?

Но обнаружив, что графа в комнате нет, Готье замер, обескураженно уставился на троих мужчин, шагнул назад и принялся о чем-то расспрашивать подоспевшего дворецкого.

— Может быть, принести сельтерской? — суетился меж тем Жан Метейе.

А адвокат, воодушевившись, откашлялся и заговорил:

— У нас обоих довольно-таки странные профессии, комиссар. Вы давно в полиции? Я-то практикую уже пятнадцать лет. Иначе говоря, мне довелось участвовать в самых что ни есть волнующих историях… Ваше здоровье. И ваше, господин Метейе… Рад, что дело принимает для вас такой оборот…

Из коридора донесся голос графа:

— Ну так раздобудьте! Позвоните сыну, он как раз играет сейчас в бильярд в Мулене, в «Кафе де Пари».

Пусть привезет все, что нужно.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел граф.

— Вы нашли, что выпить? А сигар здесь нет?

Он вопросительно глянул на Метейе.

— Только сигареты. Я курю только…

Недоговорив, секретарь в смущении отвернулся.

— Сейчас принесу сигары.

— Господа, прошу извинить меня за скудный ужин, который я вынужден вам предложить. Мы живем вдали от города, и…

— Ну-ну! — вмешался слегка захмелевший адвокат. — Не сомневаюсь: все будет прекрасно. А на этом портрете изображен кто-то из ваших родственников?

И он указал на висевший в большой гостиной портрет мужчины в облегающем рединготе, из-под которого белел туго накрахмаленный пристежной воротничок.

— Это мой отец.

— В самом деле, вы на него похожи.

Вслед за слугой вошел доктор Бушардон и настороженно огляделся по сторонам, словно в предчувствии Драматических событий. Но молодой граф встретил его приветливо и оживленно:

— Проходите, доктор. Полагаю, вы знакомы с Жаном Метейе. А это его адвокат, очаровательный человек — сами увидите. Ну а что до комиссара…

Мегрэ и Бушардон обменялись рукопожатием, и через несколько минут Бушардон пробурчал на ухо комиссару:

Что вы тут подстроили?

— Это не я. Это он.

Чтобы приободриться и вообще прийти в себя, адвокат без конца подходил к круглому столику и пил бокал за бокалом. Судя по всему, он даже не замечал, что чрезмерно налегает на спиртное.

— Что за чудо этот старинный замок! Какая была бы декорация для фильма! Совсем недавно я говорил об этом буржскому прокурору — он на дух не переносит кинематограф. Пока фильмы будут сниматься в таких декорациях, которые…

Возбуждение его нарастало прямо на глазах, он без конца приставал с разговорами то к Мегрэ, то к секретарю, то к управляющему.

А граф тем временем подошел к Метейе и пугающе любезно заговорил с ним:

— Не правда ли, в этих краях самое грустное время — это долгие зимние вечера. Помнится, в мое время отец тоже зачастую коротал время в обществе местного врача и священника. С тех пор здесь сменился и священник, и врач. Наш прежний доктор тоже был совершеннейший нехристь, так что любой разговор рано или поздно превращался в философскую дискуссию. А вот и…

В дверях появился кюре: подобравшись, лихорадочно поблескивая ввалившимися глазами, он замер на пороге, словно не решаясь войти.

— Извините за опоздание, но я…

В распахнутые двери было видно, как двое слуг накрывают в столовой на стол.

— Предложите же господину кюре чего-нибудь выпить.

Граф обращался к Жану Метейе. Мегрэ заметил, что секретарь ничего не пьет, зато адвокат хмелеет прямо на глазах. Закусив удила, он яростно доказывал комиссару:

— Немного дипломатии — только и всего. Или, если хотите, знание человеческой природы. Они ведь почти ровесники, оба — из хороших семей. Скажите на милость, почему же они должны глядеть друг на друга волком? Самое любопытное…

Рассмеявшись, он опять приложился к рюмке.

— Заключается в том, что все произошло совершенно случайно, в захудалом провинциальном кафе. Чем и хороши подобные заведения: каждый чувствует себя там как дома.

На улице послышался рокот мотора. Чуть погодя граф на мгновение заглянул в столовую, где по-прежнему суетился дворецкий, и о чем-то распорядился:

— Да, оба… Если угодно… Это приказ!

В эту минуту зазвонил телефон, и граф вернулся к гостям. В курительную вошел дворецкий:

— Звонит агент похоронного бюро. Спрашивает, в котором часу привезти гроб.

— Когда ему будет угодно.

— Слушаюсь, господин граф.

И с деланным оживлением Морис де Сен-Фиакр воскликнул:

— Прошу к столу. Я приказал принести из погреба последние бутылки. Прошу вас, господин кюре, проходите первым. Нам будет слегка недоставать женского общества, но…

Мегрэ хотел было что-то сказать графу наедине и тронул его за рукав. Но тот, порывисто заглянув ему в глаза, резко высвободил руку и прошел в столовую.

— Кроме того, я пригласил в нашу компанию управляющего, господина Готье, и его сына — весьма многообещающего юношу.

Взглянув на юного клерка, Мегрэ, несмотря на терзавшую его тревогу, не мог удержать улыбки. Волосы юноши были совсем мокрые, перед тем как явиться в замок, он тщательно причесался, выровнял пробор, старательно вымыл лицо и руки и даже переменил галстук.

— Прошу за стол, господа.

Мегрэ явственно уловил сдавленное рыдание, прозвучавшее в голосе графа. Но, кроме него, никто этого не заметил: всеобщее внимание отвлек доктор, схватив запыленную бутылку и восхищенно пробормотав:

— Так, значит, у вас еще осталось это замечательное вино? Это же Оспис де Бом девяносто шестого года! Я думал, все уже закуплено рестораном Ларю и…

Конец фразы потонул в шуме отодвигаемых стульев.

Священник, сложив руки на скатерти, потупив глаза и беззвучно шевеля губами, читал молитву.

Мегрэ заметил устремленный на него пристальный взгляд де Сен-Фиакра.