Кот - Сименон Жорж. Страница 34

— Красное бордо.

— Жозеф, красное бордо!.. А вы как? Довольны? Дела идут нормально?

— Не жалуюсь.

— У вас ведь погибла жена, да? Автокатастрофа? Видите, я помню своих клиентов. Фамилии, правда, иногда забываю, но на лица память у меня хорошая. Вы ведь все так и живете поблизости?

— У площади Сен-Жак.

— А, это не вы… Ну, точно! Вы женились на владелице тупика?

— Нет, только одной стороны, — уточнил Буэн.

— Все равно лакомый кусок. Там ведь напротив строят новый дом, да?

— Еще нет, работы пока не начались. Жильцы съедут лишь в будущем месяце.

— Ищете, с кем сыграть?

— В общем, нет.

Людей, которые играли за его столом, Буэн не знал. Они были куда моложе.

— Бриджисты. Будут сидеть тут до восьми. А любители белота собираются к четырем.

Он вернулся на улицу Фейантинок, но по пути сделал крюк и прошелся по парку Монсури. Сперва думал пойти по улице Санте, глянуть издали на дом на углу тупика, потом решил, что это глупо.

Буэн вошел через коридор, приотворил дверь в кухню и сообщил:

— Я наверх…

По лестнице он поднимался с осторожностью. Едва поселившись, Буэн уже боялся надоесть и жил как бы на цыпочках. Немного почитав, вышел на минутку выкурить сигару, снова поднялся, и вид у него был, как у кота на людной улице. Буэну нравился запах в комнате Нелли — крепкий, напоминавший те недолгие минуты, что он проводил с нею в кухне. В семь вечера он снова спустился и пошел поужинать. Нелли стояла за стойкой, в кафе было с полдюжины клиентов.

Буэн ел, проглядывая газету, и представлял себе, как Маргарита сидит в кухне в полном одиночестве, если только ее не навестила г-жа Мартен. А забавно было бы спрятаться где-нибудь в уголке, когда ровно в четыре пожалует эта особа.

— Одной заботой меньше, — наверно, вздохнет Маргарита.

— А я считаю, что он поступил просто по-свински после всего, что вы для него сделали. Стоит мне вспомнить, что вы подобрали его, словно бездомного кота…

Г-жа Мартен совершила бестактность, если так сказала: в этом доме кота лучше не упоминать. А может, она произнесла: собаку?

— Вы не боитесь, как бы в подобном состоянии рассудка…

— Чего мне бояться?

— Чего угодно. Когда у человека не все дома… Слышала ли жена, как он велел шоферу ехать на Восточный вокзал? Если да, сейчас она ломает голову, куда он мог отправиться. У Буэна нет знакомых на востоке — ни в пригороде, ни дальше. Просто в 1914 году с этого вокзала он отправился на войну. А после они с Анжелой дальше Ланьи не выезжали.

Когда он возвратился, Нелли ела на краешке стола.

— Вкусно поужинал?

— Антрекот с картофелем фри.

— Обожаю картофель фри, но никогда не готовлю: вонь страшная, а клиенты этого не любят. Вот в воскресенье, если решусь выйти из дому и где-нибудь пообедать…

— А когда ты остаешься дома, чем занимаешься?

— Отсыпаюсь. Слушаю радио, читаю, но мало, к книжкам меня не тянет. Все они пишут об одном и том же и совсем нежизненно.

— Когда ты закрываешься?

— А как захочу спать. Вечерами мало клиентов. Время от времени заглянет кто-нибудь на ходу опрокинуть стаканчик. Ну и то неплохо, мне-то все равно делать нечего.

— Я пошел.

— Что так?

— Боюсь, буду тебе мешать. Я же обещал…

— Экий ты робкий! Никогда бы не подумала. Скажи-ка, а ты случайно не бродил вокруг улицы Санте?

— Да ты что! Зачем мне это?

— Не знаю. Может, чтобы глянуть издали на жену, узнать, как она перенесла удар. Знаешь, что я тебе скажу? Вы ведь не можете друг без друга, словно новобрачные. Не спорь, не спорь! Сам увидишь. Не позже чем через две недели ты снова будешь с нею.

— Нет, уж лучше… Не знаю… Да бог с ним…

— Ладно, положим, я ошибаюсь. Слушай-ка! Пока я ем, вынес бы ты помойные ведра на улицу. Они во дворе. На моих нарисовано красное кольцо. У каждого жильца свой цвет или стоят его инициалы, чтобы не путать ведра.

Потом Нелли читала газету, дважды заглядывали клиенты, и оба раза Буэн выходил — на тот случай, если у нее появится охота пройти с посетителем в кухню.

— Скажи, ты прекратишь наконец ходить туда-сюда, как человечки на швейцарских барометрах? И вообще, что ты себе думаешь? Что я задираю подол перед первым попавшимся клиентом? Да, ты у меня не единственный, есть и другие. Но раз уж я делаю это для удовольствия, то имею право выбирать.

В квартиру они поднялись в десять. Ставни закрывал Буэн.

— Ты рано ложился спать? — поинтересовалась Нелли.

— Да, если не было чего-нибудь интересного по телевизору.

— У меня телевизора нет. Они страшно дорогие. Буэн сказал себе, что завтра же купит ей телевизор. Как приятно было бы сидеть вечерами рядышком и смотреть передачи. Мысленно Буэн уже выстраивал мирок, в точности похожий на тот, откуда он сбежал.

— Ванны у меня нет, только душ. Вот эта дверь. Правда, летом горячей воды нет. Да она и не нужна.

Нелли стягивала через голову платье. Дверь, соединяющая их комнаты, оставалась открытой. Буэн снял пиджак, галстук и в нерешительности ожидал, когда можно будет раздеться.

— Чем занимался днем?

— Выпил стаканчик на площади Данфер-Рошро. В кафе, где одно время каждый день играл в карты. Все мои партнеры исчезли, а новых я не знаю.

— А потом?

— Пошел в парк Монсури, посидел там.

— Любовался, как играют детишки, и крошил птичкам хлеб? — насмешливо поинтересовалась Нелли.

— Почему ты смеешься?

— Да так. Жизнь — забавная штука. Не находишь? Смотри-ка! Ты совсем затаился, чтобы я не закрыла дверь, прежде чем до конца разденусь. Ну да, мой зад ты изучил, а вот голую меня не видел. Так ведь?

— Да. Вечерами я часто думал об этом.

— Когда пытался заснуть рядом со старухой женой!.. Ладно, если желаешь, можем в честь твоего вселения заняться любовью. Но только не на моей кровати и не в моей комнате. У тебя.

Без всякого стеснения она нагишом расхаживала туда-сюда, развешивая и раскладывая свою одежду.

— Ну, что скажешь?

— Давай, — пробормотал Буэн.

— А ты не разденешься?

Буэн был в брюках и в рубашке. Снять их он не решился. Лицо еще могло обмануть, но вот его похудевшее тело стало совсем стариковским, и он боялся поймать жалостливый или соболезнующий взгляд.