Пленники черного метеорита - Бачило Александр Геннадьевич. Страница 30

Вдруг зверь еще раз взревел, с удивительной для такого грузного тела легкостью скакнул в сторону и понесся вдоль отвесных стен ущелья. От дробного топота дрожала земля. Круг за кругом, не снижая скорости, делал камнегрыз, и Ростислав, стоя в центре этого круга, едва успевал поворачиваться. Но вот зверь остановился, решив, вероятно, что размялся достаточно, и впервые обратил внимание на своего противника. Он вытянул голову вперед, принюхиваясь, фыркнул, и Ростислав готов был поклясться, что на морде чудовища мелькнула презрительная усмешка.

Камнегрыз неторопливо и даже как-то вразвалочку двинулся вперед. Если бы Ростислав мог, он бы повернулся и побежал, но ноги словно вросли в землю, и он лишь, взяв кинжал обеими руками, выставил его перед собой.

Зверь приближался, и каждое следующее его движение было медленнее предыдущего, он словно растягивал удовольствие. И вот противников (да что там противников! Хищника и жертву!) разделяет всего несколько шагов.

Ростислав был готов к любым неожиданностям, но то, что произошло в следующую минуту, поразило бы и самого хладнокровного человека.

Камнегрыз остановился, помотал головой, потом вдруг покачнулся и, не удержавшись, медленно завалился на бок. Глаза его, подернутые сонной пеленой, отыскали противника, когтистые лапы сомкнулись на теле Ростислава раньше, чем тот успел отскочить. Зверь раскрыл ужасную, усеянную огромными зубами пасть… и вдруг сладко зевнул.

Ростислав всеми силами пытался вырваться из стальных объятий. Он бил кинжалом куда попало, в надежде нащупать чувствительное место и заставить камнегрыза ослабить хватку, но тот не обращал на него внимания. С задумчивой улыбкой на широкой морде он спал, оглашая ущелье громовым храпом.

Зрители на трибунах, не проронившие ни звука во время схватки, не поверили своим глазам, когда увидели, как из-под огромной туши камнегрыза выбралась маленькая фигурка и, пошатываясь, направилась к подъемнику.

Ростислав не помнил, как дотащился до подъем-вика и выбрался из ущелья. Поднявшись наверх, он увидел, словно в тумане, спины гвардейцев, разбегавшихся в разные стороны при его приближении.

Ростислав огляделся по сторонам в поисках Ланселота, но его нигде не было видно. Тогда он слабо махнул рукой, пробормотал что-то вполголоса и неверными шагами направился в сторону тюремного фургона. Толпа зрителей при его приближении спешно раздавалась в стороны, как будто ее раздвигали чьи-то могучие невидимые руки. Опасливый шепоток шелестел у юноши за спиной.

Он дошел уже до тюремного фургона, как вдруг краем глаза уловил рядом с собой какое-то движение, и в следующий миг кто-то прижал к его лицу влажную остро пахнущую тряпку, сильные руки подхватили и куда-то поволокли.

Потом тряпку отняли от лица, и угасающим сознанием Ростислав отметил, что лежит на спине, пол под ним мелко подрагивает, а рядом уставив в потолок острую бородку, мирно похрапывает Ланселот,

Марина вытерла слезы рукавом. Хватит реветь! Никакой пользы от этих слез. Ах, если бы только Ростик и Ланселот выкрутились! Только бы живы были! Как тяжело, неуютно, пусто без них в этом отвратительном мире. Дура! Боже, какая я была дура! Ведь я считала, что мне здесь хорошо, что меня здесь любят и ценят. А они – просто скоты. Тупые, бездушные звери. Это ужасно, что я им верила… Но Борька!

Она посмотрела на свои руки, покрытые синяками от веревок, и застонала.

Сволочь, мразь! Продался, разжирел, нашел себе компанию! Убила бы, если бы могла.

Откуда-то издалека вдруг донесся сдавленный крик. Марина прислушалась. Нет, показалось. Но что это? Торопливые шаги за дверью, звон ключей.

Да, это сюда.

В комнату вошел Борька. Марина вскочила и Стала осторожно, боком к нему приближаться. Только бы до горла дотянуться!

– Ты чего это? – спросил Борька, вынимая из-за пазухи коротенький ломик.

Марина напряглась, готовясь к прыжку, но Борька вдруг направился мимо нее прямо к окну и стал ломиком пробовать тонкие прутья решетки.

– Что тебе нужно? – крикнула Марина. – Где Ростислав?

Борька сморщился, замахал на нее рукой и зашипел :

– Тише ты! Весь участок всполошишь! Гвардейцы прибегут, с ума сошла?

Марина удивилась и замолчала. Борьке, между тем, удалось вытянуть несколько гвоздей и снять решетку. Затем он открыл окно, из-за пазухи же вынул моток веревки и привязал ее хорошенько к батарее парового отопления.

– Иди сюда, – сказал он Марине. – Первой полезешь.

– Что все это значит? – спросила Марина. – И что, наконец, с Ростиком, ты мне можешь объяснить?

– Тише! Что ты ко мне привязалась со своим Ростиком? – проворчал Борька. – Здесь твой Ростик. За углом.

Виллы и небоскребы Делового Центра скрылись за холмом.

Ланселот поставил свой чемодан на тропинку и сказал:

– Жалко, конечно, что не удалось по-настоящему сразиться с камнегрызом. Это был бы великолепный подвиг! Как вы считаете, сэр Ростислав?

– Камнегрыз слопал бы вас вместе с чемоданом! – сказала Марина. – А кое-кто изрядно нагрел бы на этом руки.

Боб сконфуженно кашлянул. Ланселот некоторое время пребывал в глубокой задумчивости, теребя бородку, потом вздохнул, оглядел всю компанию и сказал:

– Ну, что ж, друзья мои! На этом месте мы должны расстаться.

– Как расстаться? Почему? – удивились все, включая Борьку, успевшего за эти несколько часов привязаться к рыцарю.

– Увы, дороги наши расходятся. Долг повелевает вам спешить вперед – на выручку друзьям, и каждая минута промедления может оказаться роковой.

А я возвращаюсь в Деловой Центр. Ведь где-то там находится Серебрилл. Он не должен навсегда остаться в нечистых руках. Я обязательно его найду, и это будет один из самых славных моих подвигов. Я намерен произвести расследование, для чего присмотрел неплохое жилье на Булочной улице – хозяйка показалась мне очень милой старушкой, а кроме того, приобрел вот это.

Ланселот раскрыл чемодан и вынул из него клетчатое кепи и короткую курительную трубку. Он затянулся, выпустил несколько колечек ароматного дыма и произнес:

– Сэр Борис, вы не хотели бы составить мне компанию?

Борька тяжело вздохнул и покачал головой:

– Нет. Не хочу. Да и нельзя мне туда. Слишком уж я там…

Он не договорил и махнул рукой. Ланселот понимающе кивнул.

– Ну, что ж, друзья, надеюсь, мы еще встретимся. Обязательно встретимся! Когда мне будет грустно, я буду играть на скрипке и вспоминать вас… А сейчас, сэр Ростислав, я хотел бы вручить вам вот это. – Ланселот вновь склонился к своему чемодану и вынул меч. – Вам он пригодится, но обнажайте его только за правое дело!

Ростислав принял меч и поблагодарил Рыцаря. В горле у него першило и глаза подозрительно пощипывало.

Прощание было коротким, и скоро Ланселот подхватил свой чемодан и легким шагом направился в сторону Делового Центра, а Марина, Ростислав и что-то сокрушенно бормочущий себе под нос Борька пошли по вьющейся меж холмов тропинке.

Глава 7

Хрипло проревела труба. Потом еще раз. Звук был заунывный, тоскливый.

«Как стон обреченного зверя, – подумал Хруст. – Большого зверя, сильного. Например, аха-ра. Обложили его в овраге со всех сторон, куда ни сунься – или частокол копий, или факела. Некуда ахару деться. Так и мы».

Он тяжело поднялся с ящика, на котором отдыхал в промежутках между атаками, и выглянул в бойницу. Так и есть. Начинается.

– Шестая, – сказал Выдерга. – Я к своим пойду. Если что… – Он не договорил, обеими руками глубже нахлобучил шлем с вмятиной с правой стороны, шмыгнул длиным носом. – В общем, ладно…

Хруст кивнул. С усталым безразличием он смотрел, как Выдерга бежит вдоль стены. Пробегая рядом с бойницами, он пригибался, втягивал голову в плечи, а между бойницами выпрямлялся. Со стороны казалось, что он хочет нырнуть, но никак не может решиться.

«Знает ведь, что стрелы еще не могут долететь до него, – думал Хруст. – Далеко. И все равно ныряет. У всех у нас за эти деньки выработалась такая манера пробираться вдоль стен. И все привыкли к тому, что до полудня бывает две атаки, а после полудня четыре. Привыкли. К разлетающимся в пыль стрелам привыкли и к тому, что на территорию форта нетопыри не залетают. Так ахар привыкает к горящим только с одной стороны факелам, а когда они появляются и с другой, и спереди, и сзади, начинает кружиться на месте, делает всего одно неверное движение… Для хорошего охотника этого достаточно».